Приключения иммигранта - Алистер

– Медленно, - признался Алистер.

– Бывает, - спокойно согласился Элис.
– А почему?

– Не знаю... как-то не идет. Ну, не шло до сегодняшнего дня.

– Алистер, подумай. "Как-то не идет" - это не ответ, а уход от ответа.

Вот скажет же! При полной комнате народа! А что эта компания не хихикает сейчас, так они потом наверстают!

– Очень много данных, за частностями теряются общие закономерности, - выдал он после затянувшейся паузы.

Все разговоры в комнате прекратились; шпионы даже не делали вида, что делом занимаются!

– А то, что у тебя хорошо получается сегодня, это опять частности или все-таки закономерности?

– Частности, - проворчал Алистер.

Понятно, к какому выводу его подводят; неясно только, почему это надо делать посреди "гнезда" в самое людное время?

– И сколько ты будешь в них так копаться?

– Всю оставшуюся жизнь.

– Около того, - согласился Элис.
– Так что перестань, пожалуйста, каталогизировать каждую запятую, посмотри внимательно на общую картину и попробуй еще раз, от общего к частному. А если тебе нужны объяснения, у тебя вокруг полно специалистов; не стесняйся и спрашивай. Теперь о специалистах.
– Шеф разведки неторопливо оглядел комнату справа налево.
– Я согласен, что Алистер очарователен и умнее вас всех вместе взятых, но почему из этого следует, что он все сам с рожденья знает? Сколько раз вас Дэйнар за уши выдирал из ненужных подробностей, прежде чем вы научились вылезать сами? Сидите рядом и не видите, чем он целыми днями занимается. Сэнди, ты закончил уже или нет?

– Закончил.
– Сэнди поднялся со стула и с обреченным видом направился к двери.

– Молодец. Вечером Вика и Тэйн приглашают тебя домой. Алистер, а ты найди, пожалуйста, себе физическую активность по вкусу. Машина тянет энергию, а лишней у тебя нет, отсюда половина твоих проблем. Минимум час, каждый день, что хочешь, кроме секса.

Элис и Сэнди вышли из комнаты и спустились по лестнице, провожаемые гробовой тишиной. Сказать было нечего и, видно, не только ему...

– Что на него нашло?
– спросил Алистер, когда молчание стало совсем некомфортным.

– А он неправ?
– отозвался Иверт.

– Да нет...

– Значит, ничего, - ответил Ленни.
– И что ты выберешь?

– Подумаю, - пообещал "гость со звезд".
– Но пока промою все-таки рану вашей ядовитой дрянью, а то про "заменит ногу" он тоже окажется прав.

В "своей" комнате, куда он не заходил уже несколько недель, Алистер обнаружил, что края ран покраснели и распухли, чего утром не наблюдалось. Этого ему только не хватало! И что теперь делать? Идти в госпиталь, наверное, но тащиться туда одному не хотелось, и "гость со звезд" вызвал Ленни.

– Ты занят?

– Нет, - уверил шпион.
– Подойти?

– Давай.

Меньше чем через минуту разведчик влетел в дверь, глянул на освобожденную от повязки щиколотку и присвистнул.

– И что теперь делать?
– спросил Алистер.

Вопреки опасениям, его голос прозвучал не жалобно, а любопытно, хотя за время ожидания он здорово извелся. Ну хоть что-то...

– До новой ноги еще далеко, - успокоил Ленни.
– Сиди смирно, я сейчас все принесу.

Еще пять минут напряженного одиночества, и Ленни вернулся с Риэлом и плетеной корзинкой.

– Он тебя придержит, - объяснил разведчик, усаживаясь на пол и выуживая из корзины темную фляжку. Риэл действительно пристроился рядом и сильно обнял Алистера за плечи.
– Это, конечно, не каленое железо, но тоже хорошего мало; на месте ты не усидишь.

– Хуже, чем спирт?
– не поверил Алистер.

– Угу.

– Что ж у вас за всенародный мазохизм?

– Вот так тебе везет, - улыбнулся Ленни.
– Ну что еще прикажешь делать? Позвать Райвена за руку тебя подержать?

– Лучше Алли позови, - проворчал иммигрант.

"Держание за руку" в исполнении Райвена он представлял себе слабо.

– У Алли операция, к сожалению, - ответил Риэл, принявший, очевидно, комментарий за чистую монету.
– А то бы он с удовольствием.

Его собственные неприятности немедленно поблекли на этом фоне. Алистер поморщился и спросил: "Это серьезно?" - хотя, в общем, сам знал ответ.

– Серьезно, но не смертельно. Готов?

– Готов, конечно, - вздохнул иммигрант.

А что еще ему оставалось делать - звать Гиату на помощь?

Ленни вылил густую бордовую жидкость из фляжки на толстый лоскут пористого материала, схватил Алистера за щиколотку и с силой протер обе раны, обильно смачивая их внутри и снаружи лекарством. Алистер ждал, что будет плохо, но все равно застонал от острой, жгучей, ни на что не похожей боли. Риэл прижался покрепче, а Ленни повторил экзекуцию, чуть прикусив от старания губу.

– Все, - объявил он, осторожно пряча пропитанный тампон в корзинку.
– До утра не трогай, утром посмотрим. Сейчас я тебя перевяжу, и пойдем купаться.

– С ума сошел!
– возмутился Алистер.
– Ты меня еще пробежаться пригласи!

– Я хорошо перевяжу, - уверил Ленни.
– Ты не кипятись, а слушайся. А то оба опять получим по ушам от Элиса. Кому, может, и нет, а мне уже хватило.

Если бы разведчик не приплел сюда начальство, Алистер, возможно, спорил бы дальше, но как-то не казалось ему, что Элис воспримет незажившую рану как хорошее оправдание невыполнению его указаний, каким бы разговорным тоном эти указания ни отдавались. А заниматься любым другим спортом, кроме плавания, было бы еще болезненнее.

– Ладно, - согласился "гость со звезд".
– Купаться - так купаться. Перевязывай. Только, если можно, герметично.

Накладывать герметичную повязку Ленни отказался, мотивируя это тем, что в ране заведутся какие-то "не дышащие воздухом бактерии". Алистер плюнул и все равно пошел на пляж. Вода приятно холодила кожу, жжение в ноге унялось за пять минут, а имперцы, в кои-то веки, были не в настроении дурачиться и плескаться. В результате они заплыли довольно далеко, "гость со звезд" вымотался и снова разозлился, на волне раздражения самостоятельно дошел домой и заснул посреди кровати сном праведника, не отследив даже момента возвращения любовниц.

С утра стало ясно, что нога заживает плохо. Щиколотка болела и, похоже, распухла еще больше, его знобило (холодная погода как объяснение исключалась). Можно, и даже нужно, наверное, было пожаловаться девочкам, но Алистер вместо этого тайком вылез из постели и похромал во дворец. Гиата с Таишей самой природой были созданы для радости и развлечений, а тут какие уж развлечения... И потом, демонстрировать свое дурное настроение и не совсем рациональные опасения по поводу состоятельности имперской медицины он был готов разведчикам, но не танцовщицам. В конце концов, какая ему разница, что подумает о нем Риэл? И, главное, ничего нового, если они все, конечно, не врут и действительно чувствовали его непрерывный страх в первые недели на Гизаэлле, они уже не подумают.