Приключения рождественского пудинга

– Она вышла на вас через знакомых, леди Астуэлл?

– Мне кажется, она пришла по объявлению. Да… именно так.

– А вы знаете что-то о ее родственниках, о том, откуда она?

– Ее родители сейчас в Индии, если я не ошибаюсь. Я вообще-то мало что о них знаю, но ведь с первого взгляда понятно, что Лили – настоящая леди, не так ли, месье Пуаро?

– Конечно, конечно.

– Понимаете, – продолжила леди Астуэлл, – сама я не леди. Об этом знаю я, об этом знают слуги, но по сути своей я человек неплохой. И способна оценить хорошее к себе отношение, если вижу его. А никто лучше Лили ко мне не относится. Я смотрю на нее, месье Пуаро, почти как на дочь, честное слово.

Правая рука сыщика поправила одну из безделушек, лежавших перед ним на столе.

– А сэр Рубен разделял ваши взгляды? – спросил он.

Детектив, казалось, не отрывал глаз от безделушек, но при этом он, вне всякого сомнения, заметил короткую паузу, возникшую перед тем, как леди Астуэлл ответила:

– С мужчинами всё по-другому. Но они, конечно, отлично ладили.

– Благодарю вас, мадам, – сказал Пуаро, улыбнувшись про себя. – Больше в ту ночь в доме никого не было? Я не говорю сейчас про слуг.

– Как же, был Виктор.

– Виктор?

– Брат моего мужа и его деловой партнер.

– Он живет с вами?

– Нет, приехал погостить. Последние несколько лет он провел в Западной Африке.

– В Западной Африке, – повторил за ней сыщик.

И тут он понял, что, если дать леди Астуэлл достаточно времени и не прерывать ее, она сама расскажет все, что нужно.

– Люди говорят, что это прекрасный край, но, мне кажется, подобные места очень плохо влияют на живущих там людей. Они слишком много пьют и их практически невозможно контролировать. У всех Астуэллов характер не подарок, а Виктор после возвращения из Африки стал просто невозможным. Пару раз он до смерти напугал меня.

– Интересно, а мисс Маргрэйв он тоже пугал? – негромко произнес Пуаро себе под нос.

– Лили?… Знаете, я не думаю, что они виделись слишком часто.

Сыщик сделал пару записей в своей крошечной записной книжечке, потом вернул карандаш на место и спрятал книжечку в карман.

– Благодарю вас, леди Астуэлл. А теперь я, с вашего позволения, поговорю с Парсонсом.

– Мне пригласить его сюда? – Рука леди Астуэлл потянулась к звонку, но Пуаро быстро остановил ее.

– Нет, нет, тысячу раз нет. Я сам спущусь к нему.

– Если вам так угодно.

Было видно, что леди Астуэлл расстроена тем, что не сможет принять участие в следующей сцене. Пуаро напустил на себя таинственный вид.

– Это важно, – загадочно произнес он и вышел, оставив леди Астуэлл под впечатлением.

Парсонс нашелся в буфетной, где полировал столовое серебро. Пуаро начал разговор с одного из своих забавных поклонов.

– Позвольте представиться, – сказал он. – Я детектив.

– Да, сэр, – ответил Парсонс. – Мы уже об этом догадались. – Это было произнесено вежливым, но равнодушным тоном.

– Меня пригласила леди Астуэлл, – продолжил Пуаро. – Она недовольна. Сильно недовольна.

– Я сам слышал, как ее светлость повторяла это несколько раз, – согласился с ним дворецкий.

– Получается, – сказал сыщик, – что я пересказываю вам вещи, которые вы давно знаете, не так ли? Тогда, может быть, не будем терять время на все эти пустяки? Прошу вас, проводите меня в свою комнату и подробно расскажите, что вы слышали в ночь убийства.

Комната дворецкого располагалась на первом этаже, примыкая к людской. Окна в ней были забраны решетками, а в одном из углов стоял большой сейф. Парсонс показал на узкую кровать.

– Я улегся в одиннадцать, сэр. Мисс Маргрэйв тоже ушла к себе, а леди Астуэлл с сэром Рубеном находились в Башенной комнате.

– Леди Астуэлл была с сэром Рубеном? Прошу вас, продолжайте.

– Башенная комната расположена прямо над этой. И когда люди в ней говорят, то можно услышать звуки голосов, хотя, естественно, слова разобрать невозможно. Наверное, заснул я где-то в половине двенадцатого. А сразу после полуночи меня разбудил грохот входной двери, и я понял, что мистер Леверсон вернулся домой. Почти сразу же я услышал шаги у себя над головой, а через пару минут – голос мистера Леверсона, говорившего с сэром Рубеном. В тот момент мне показалось, что мистер Леверсон… я бы не сказал, что он был пьян, но вел он себя немного несдержанно и шумно. Он во весь голос кричал на своего дядю. Я разобрал пару-тройку слов, но этого было недостаточно, чтобы понять суть разговора, а потом раздались резкий вскрик и тяжелый стук.

Повисла пауза, после чего Пуаро повторил последние слова.

– Тяжелый стук, – сказал он с выражением. – Если я не сильно ошибаюсь, то в большинстве книг в этом случае было бы написано «глухой удар».

– Может быть, сэр, – сурово произнес Парсонс, – но я слышал тяжелый стук.

– Тысяча извинений.

– Не стоит, сэр. После стука последовала тишина, а потом я совершенно ясно услышал громкий голос мистера Леверсона, который произнес: «Боже мой!», «Боже мой!» – он именно так и сказал, сэр.

Настроение Парсонса сменилось с полного нежелания что-то рассказывать на наслаждение своим собственным повествованием. В своих мыслях он видел себя отличным рассказчиком. Пуаро подыграл ему.

– Mon Dieu [51] , – произнес он, – трудно представить себе, что вы пережили в этот момент!

– Да, сэр, вот именно, – сказал Парсонс. – Вы всё верно говорите. Хотя в тот момент я не обратил на это внимания. Правда, мне пришло в голову посмотреть, всё ли там в порядке, и я подумал, не лучше ли мне будет подняться… Я решил включить свет и по дороге, к несчастью, споткнулся о стул. Потом открыл дверь, прошел через людскую и открыл еще одну дверь, в коридор. Черная лестница идет оттуда на второй этаж, и, остановившись у ее основания, я заколебался… Как раз в этот момент до меня сверху донесся веселый, дружелюбный голос мистера Леверсона. «К счастью, никто не пострадал, – сказал он. – Спокойной ночи». А потом, посвистывая, прошел по коридору к своей комнате. Естественно, я сразу же вернулся в кровать. Что-то там перевернули, вот и всё. Скажите мне, сэр, как я должен был подумать, что сэр Рубен убит, если мистер Леверсон пожелал ему спокойной ночи и все такое?…

51

Боже мой (фр.).

– А вы уверены, что слышали голос именно мистера Леверсона?

Парсонс с сожалением посмотрел на бельгийца, и Пуаро понял, что слуга будет стоять на своем независимо от того, прав он или нет.

– Вы хотите спросить что-то еще, сэр?

– Только одно, – ответил сыщик. – Вам нравится мистер Леверсон?

– Простите, сэр?

– Вопрос очень простой. Вам нравится мистер Леверсон?

Удивившийся было Парсонс теперь был явно сконфужен.

– Общее мнение в людской, сэр… – начал он и замолчал.

– Конечно, – согласился Пуаро. – Пусть так, если вам будет от этого легче.

– Так вот, это мнение, сэр, за то, что мистер Леверсон – доброжелательный молодой джентльмен, но при этом, если мне будет позволено, не слишком умный, сэр.

– Вот как! – воскликнул детектив. – Вы можете представить себе, Парсонс, что, хотя я его никогда не видел, я тоже так думаю.

– Несомненно, сэр.

– А что вы думаете… прошу прощения, что людская думает о секретаре?

– Спокойный, рассудительный джентльмен. Старается держаться подальше от любых проблем.