Принадлежать им

— Кошечка, — громила подается ко мне, его тяжелые ладони едва не касаются моих, и стоит огромных усилий воли, чтоб не отшатнуться пугливо, — боюсь, что всех ваших бабок, бабок ваших предков, их сбережений, не хватит, чтоб вернуть нам долг. Там не сотни тысяч. Там миллионы.

Боже. Боже мой.

— Сколько? — я ощутила, что задыхаюсь, воздуха не было совсем в этом просторном светлом вип-кабинете с роскошным видом на город.

— Десять лямов, кошечка, — убивает меня громила ответом и закапывает в землю, добавив, — и проценты. По сотке в день. Уже неделя пролетела. Вот и считай.

У меня в глазах темнеет.

Наваливается такая беспомощность, что даже самой жутко. Я же сейчас прямо тут от сердечного приступа скончаюсь! Боже! Как он мог? Как мог? О чем думал???

— У нас нет таких денег, — вырывается у меня беспомощное.

— Деньги не нужны, — неожиданно говорит интеллигент. И снимает очки.

А я, намертво залипнув в его светлых змеиных глазах, полных холодного животного интереса ко мне, внезапно понимаю, что он имеет в виду. Чего хочет. И что тут вообще происходит.

С трудом моргнув, перевожу взгляд на лицо громилы, на его ласковую улыбку, черные звериные глаза…

— Малыш… — вякает Костик, но я, придя в себя от целительной волны ужаса, окатившей с головы до ног, резко встаю, опрокинув с грохотом стул.

— Нет.

Отступаю назад, не сводя безумного взгляда с внимательно наблюдающих за моей истерикой мужчин.

— Нет!

Разворачиваюсь и бегу прочь, боясь, что меня силой остановят! Заставят!

Но мужчины, судя по всему, не трогаются с места.

И я, пробежав по роскошному залу и отмахнувшись от встревоженной официантки, неистово давлю на кнопку лифта.

Плевать! Плевать мне на Костика, его проблемы и его жизнь! Пусть сам разбирается!

С меня хватит!

6. Дана. Некуда деваться

Забежав в лифт, я прислоняюсь к его хромированной стене и оглушенно смотрю на прозрачное стекло. Вид на город, да. Офигенный. Надо же, я любовалась им, пока поднималась сюда, предвкушая… Ох, я и дура!

Наивная, наивная дура!!!

Закрываю глаза, не в силах видеть то, что совсем недавно так радовало.

И перед внутренним взором: внимательные тягучие взгляды этих взрослых мужиков. От них бросает в дрожь до сих пор.

Ужас какой…

Как Костик мог так поступить со мной? Как?

Но все.

Хватит.

На этом — точно все.

Я не буду для него стараться, искать деньги, тем более, сумма непреодолимая. Десять миллионов, боже! Как вообще можно умудриться проиграть столько?

Двери лифта открываются, и я торопливо бегу прочь через роскошный холл отеля. Ноги моей больше в подобных местах не будет!

Слишком уж хищные звери тут обитают.

На улице я, выдохнув и поправив сбившийся пояс на платье, решительно шагаю в сторону остановки.

И вскрикиваю, когда меня резко хватают за локоть, тормозят!

Поворачиваюсь и с гневом смотрю в разбитую физиономию Костика. Надо же! Ему наглости хватило, чтоб меня догнать!

— Руки убрал, — цежу я злобно, — иначе сейчас и второй глаз видеть перестанет!

— Малыш, малыш… — шепчет он лихорадочно, не слушаясь и перехватывая меня уже за оба локтя, притягивает к себе, — подожди… Ты не поняла…

— Чего я не поняла? — я дергаюсь в его руках, пытаюсь пнуть, ударить, но силы не равны, он высокий крепкий парень, а я — мелкая и худая. И спорт не сильно люблю. Потому отбиться от него — нереально, особенно, когда он в таком состоянии диком. — Того, что ты меня продать решил? Да?

— Блин… — он встряхивает меня, одинокий глаз его горит яростью, — да пойми ты! Они меня убьют!

— Твои проблемы.

— То есть, вот как ты меня любишь?

— Ой, а кто это о любви заговорил? — от беспримерной наглости у меня даже слова пропадают, одни эмоции остаются, — ты рехнулся?

— Я виноват, да-да-да, — частит он и пытается меня целовать, но я с отвращением уворачиваюсь.

Мы разбираемся прямо посреди тротуара, вокруг полно людей, на нас смотрят, кто-то даже поднимает телефон, чтоб заснять, но Костику плевать на это.

Он смотрит на меня и яростным шепотом уговаривает пожалеть его, просит прощения, затем снова тянется целовать, короче говоря, ведет себя, как ненормальный, каким он, собственно, и является, наверно. Только ненормальный по своей воле встрянет в такое! И только больной будет пытаться решить свои проблемы таким образом!

— Они… Ты не понимаешь… — бормочет он, удерживая меня силой, и я уже готова звать на помощь, честное слово! — Они — страшные люди. Страшные! Отморозки! Братья Жнецы, слышала про них?

— Да с чего бы? — рычу я, — я в твоих криминальных кругах не верчусь!

— Да причем тут круги? — Костик повышает голос, — про них несколько лет назад весь интернет орал! Они отца своего пришили! И мать! Они ни перед чем не остановятся! Руки по плечи в кровище!

— Ты это знал, и сел играть с ними? Тогда ты — еще больше больной, чем они!

— Они убьют… Убьют… — словно в трансе повторяет Костик, — меня, родителей моих…

— Родителей-то за что? — обмираю я от ужаса.

— В наказание… Чтоб неповадно было… Малыш… — Костик, четко уловив момент, когда я уже не сопротивляюсь, а слушаю, ставит меня на асфальт, но за плечи придерживает, видно, чтоб не убежала, — они никого не оставят в живых…

— Да как ты связался-то с ними? — горестно воплю я.

Боже… Родители… Я знакома с его родными, конечно же. Мы дружим семьями, постоянно, с первого класса, проводили время друг у друга, вместе ездили отдыхать на дачу то к моим, то к его. Праздники все вместе… Боже… Как он мог?

— Понимаешь, я давно планировал дело свое… — начинает торопливо оправдываться Костик, — я же говорил тебе… Но кредит не давали, студент… А тут встретил Раса… Помнишь его?

Киваю.

Высоченный нерусский парень с на редкость противной улыбкой и сальным взглядом. Он мне никогда не нравился.

— Он же в теме… Ну, ты понимаешь… По игре…

— Постой… — доходит до меня, — так это он тебя втянул? Год назад?

— Ну… Да… — признается Костик и тут же добавляет, — но с тех пор, как я лечился, я больше с ним вообще не пересекался! Честно!