Принадлежать им

И, судя по тому, что я нарыла за пять минут буквально, просто серфя в интернете, братья Жнецы — реально звери и отморозки. А громкое дело десятилетней давности, двойное убийство крупного криминального авторитета Анатолия Жнеца и его жены, до сих пор вызывает много вопросов, несмотря на доказанное обвинение старшего сына Жнеца, Артема. Скорее всего, вот этого самого громилы, что так ласково улыбается мне сейчас. Его младший брат, Сергей, проходил соучастником, но его вину не доказали. На тот момент братьям было 22 и 20 соответственно. То есть, сейчас им обоим чуть больше тридцати лет… И, судя по внешнему виду, поведению и дикой, звериной ауре, у них все в порядке. И с деньгами, и с совестью. Не мучит она их, то есть. Наверно, потому, что отсутствует напрочь. Конечно, у людей, убивших собственных родителей совести быть не должно.

Как и жалости, сострадания и прочего бреда.

И вот с ними я сейчас договариваюсь. На три месяца рабства.

— Да, договорились, — киваю я.

За спиной слышится судорожный выдох Костика. Но я не реагирую больше на эту тварь. Все, нет его в моей жизни, при любом раскладе. Даже если удастся выбраться из этой истории без потерь, в чем я сильно сомневаюсь, тут бы выжить, какие уж потери… Я больше в его сторону не посмотрю даже.

— Отлично, — кивает Артем, — ты — сообразительная девочка, конфетка. Выпьешь?

— Нет, я не пью.

— Пьешь.

Голос младшего Жнеца звучит неожиданно и сразу пробирает ледяной дрожью.

— Нет, — удивленно мотаю я головой, но Сергей подается вперед, и это хищное движение, больше похожее на внезапное плавное перемещение здоровенного змея, пугает.

— Пьешь, — снова говорит он, затем наливает темной жидкости из круглобокой бутылки, встает и подает мне.

Сам становится рядом с моим стулом, смотрит в упор.

Он оказывается высоким, чуть худощавым, не таким массивным, как его огромный брат, но очень-очень хищным, гибким и хлестким. Дорогущий костюм сидит на нем безупречно, на запястье — скромные часы, наверно, стоимостью с квартиру моих родителей…

Загипнотизированная его змеиным настойчивым взглядом, я молча принимаю бокал и пью.

— До дна, — снова командует он.

В полной тишине я допиваю бокал, задыхаясь от градуса и остроты ощущений.

Старший Жнец молча наблюдает за этой сценой, спокойный, вальяжный.

А младший, проследив, как я ставлю бокал на стол, неожиданно резко подхватывает меня за плечи, поднимает со стула и целует в раскрытые в удивлении губы.

И я задыхаюсь вторично.

Его поцелуй, властный, очень жесткий и насильственный. Он просто берет свое, вообще не спрашивая, не ожидая моего ответа даже. Врывается языком в рот, до самого горла, вылизывает яростно и грубо. Я, испуганная и обескураженная, покорно позволяю ему это делать со мной. Да и мысли сопротивляться нет! Он просто не позволяет мне об этом думать, жадно насилуя мой рот!

Когда он, в итоге, отпускает все же, я жалко хватаю воздух мокрыми губами и испуганно смотрю в его бесстрастное лицо.

А он задумчиво проводит по истерзанным губам пальцем, растирая влагу на них, и говорит:

— То, что надо.

— Ну слава яйцам, — усмехается старший, а затем, тапнув на экран своего телефона, говорит мне, — я прислал тебе адрес, конфетка. Завтра чтоб была там с вещами.

Младший все еще держит меня, словно раздумывая, отпустить или еще помучить? И, в итоге, все же отпускает, с видимой неохотой.

— До встречи, конфетка, — прощается старший, младший просто молча выходит за дверь, даже не посмотрев на меня.

Двери за Жнецами закрываются, и я обессиленно падаю на стул, пытаясь усмирить бешено бьющееся сердце.

Перед глазами все плывет, голова кружится, а на губах — яркий вкус поцелуя самого опасного мужчины из всех, кого я когда-либо встречала.

— Малыш… — бросается ко мне Костик, — малыш, офигенно! Все получилось! Спасибо тебе!

— Пошел нахер, Костик, — говорю я, — просто пошел нахер. Не дай бог, ты еще мне встретишься, я тебя просто пришибу.

— Малыш…

Он еще что-то хочет сказать, но я не даю.

Встаю резко и, с разворота, наотмашь, луплю его по щеке. Той самой, пострадавшей.

Он с визгом летит на пол, хотя не так уж сильно я и ударила. Видно, рана свежа.

Я пару секунд смотрю на скорчившееся тело моего бывшего жениха, а затем разворачиваюсь и выхожу из випа.

Новый этап моей жизни обещает быть жестким.

Хорошо, хоть недолгим.

8. Дана. Новый дом

— И че, ты насовсем, что ли? — соседка по комнате в общаге, Алена, смотрит, как я собираю вещи, с недоумением. Словно не верит, что я реально это делаю.

— Нет, на три месяца, — бодро отвечаю я, прикидывая, какие из вещей еще взять. Белье, два домашних костюмчика с шортами, футболки, джинсы, юбку, строгую рубашку… Куртка на мне, кроссы тоже одни, кеды еще. Теплых вещей брать не буду, сейчас май, мне учиться еще июнь, надеюсь, будет тепло. А там и закончится все… Бог даст.

Как всегда, при одной мысли о том, что меня ждет, по коже волна мурашек бежит от ужаса.

Сглатываю, невольно облизываю губы, словно на них все еще вкус этого холодного демона.

Боже… Как-то до этого перфоманса с выпивкой и поцелуем мне все казалось игрушечным, что ли… Не до конца осознавалась глубина ямы, в которую я себя загнала.

А вот после…

Нет, не хочу думать! Не желаю!

— Бли-и-ин… — с тоской тянет Аленка, — а если мне за это время новую соседку подселят? Если она будет лохушкой?

Ох, мне бы твои проблемы, дорогая…

— Никого к тебе не подселят, — отрезаю я, — уже конец учебного года, с ума сошла? Наоборот, кайфуй, одна же будешь!

— Мне одной страшно-о-о… — стонет Аленка, а потом интересуется, — а ты к своему?

— Нет, — поспешно отрезаю я, даже ради легенды не желая, чтоб меня хоть как-то теперь связывали с этим уродом, — мы с ним расстались.

— Да ты чо??? — Аленка подпрыгивает на месте возбужденно, — а че так? Ты же замуж за него собиралась? И молчит, главное!

Она смотрит на меня с возмущением, и я, вздохнув, сажусь на кровать, решив все же уделить небольшое количество времени на то, чтоб разнести по универу, какой мой бывший скот. Аленка — та еще болтушка, можно не сомневаться, что скоро про наше с Костиком расставание все узнают.

— Он… Понимаешь, — на секунду отвожу взгляд, придумывая легенду, — он меня позвал для того… Чтоб признаться…

— Да блин, в чем? Данка, не тяни!

— В том, что он… Ну… С наклонностями…

— Че-го??? — глаза Аленки становятся огромными, рот открывается в шоке. — Врешь?

— С чего бы? — уныло вздыхаю я, — я сама в ужасе… Прикинь, мы со школы встречаемся… Родители нас уже поженили… А он все это время свои наклонности скрывал…

— И чего? Он тебе прямо вот так и сказал?