Принадлежать им

И мне было плевать, как это смотрится со стороны, потому что у нас были дела поинтересней.

После учебы мы ехали куда-нибудь обедать, а потом в апарты, заниматься сексом.

Иногда план менялся.

И, например, мы с Серым после обеда могли засесть за комп и кайфануть, разбирая нелегальную часть моего проекта. Они со Сказочником ушли уже так далеко, что я понимала, еще чуть-чуть… И это станет опасно. Хотя, вероятно, это уже было опасно. Новейшая система защиты персональных данных, которую делали мы для проектной работы в универе, в ловких и беспринципных руках Серого превратилась в универсальную и крайне легкую в работе систему взлома любых баз данных. На любых уровнях.

Очень опасная хрень.

Я аккуратно спрашивала у Серого, что он с ней собирается делать, но он только усмехался и таинственно поблескивал очками.

Сказочник вообще не отдуплялся, скот.

Я надеялась, что он станет помягче и поразговорчивей, после того, как забрал к себе Аленку, но он абсолютно не поменялся.

Моя подружка ходила на занятия вся в засосах, с натертыми губами, счастливая и постоянно улыбающаяся, а этот богомол даже морду не поменял на чуть более простую. Вот и делай добро людям.

Когда за мной заезжал Черный, мы, после обеда, который был для обоих братьев священным, непропускаемым действием, часто валились на диван в апартах и катали до умопомрачения.

Черный, в принципе, стал катать лучше, но я все равно его частенько делала. И он, злясь на весь мир, ловил меня за ногу, тащил к себе и вымещал злость привычным ему способом.

Сладки-и-м…

Короче говоря, дни пролетали шальным калейдоскопом, и у меня не хватало времени, чтоб понять, что же такое происходит в моей жизни.

Братья постоянно подкидывали какие-то новые задачки. Разной степени сложности и интереса.

Вот сегодня, например, то, что они подкинули, мне вообще не нравилось.

Черный, довезя нас до бутика, благополучно куда-то свалил, а вот Серый развлекался по полной программе, найдя новый способ издевательств надо мной.

— Дана-а-а… Выходи уже.

— Бли-и-и-ин… — шепчу я, пытаясь подтянуть декольте вверх. Бесполезно. Просто бесполезно.

Выхожу.

Длинный подол волочится за мной, потому что платье предназначено для высоких, стройных и длинноногих.

А я — мелкая.

И оно на мне, как драгоценная сбруя на пони.

Серый осматривает меня со всей серьезностью, надолго тормозит взглядом на зоне декольте.

Лицо его непроницаемо, очки блестят, как мне кажется, насмешливо.

— Слушай, может, хватит? — я безуспешно пытаюсь чуть выпрямиться, чтоб соответствовать красоте, — ну не мое это… Нафига я там вообще вам нужна? Идите одни.

— Мы его берем, — поворачивается он к консультанту, — к нему туфли, сумку, такую, чтоб поместился телефон… Вон тот комплект. Все это заверните.

Консультант кивает, направляется к выходу из зоны примерочных.

— И не беспокойте нас, — холодно напутствует ее Серый.

Девушка чуть вздрагивает, ускоряется, даже не оборачиваясь.

Коротко щелкает замок.

Хмуро наблюдаю за этим цирком.

Перевожу взгляд на Серого.

— И нафига это?

— Ты — плохо себя ведешь, Дана, — все так же холодно отвечает он, — другая бы на твоем месте до небес тут прыгала. Ты в курсе, что это платье — мечта всех… э-э-э… девушек, хоть немного разбирающихся в моде? Какого хера у тебя такое лицо?

— Может, потому что я не разбираюсь в моде? — еще больше хмурюсь я, предусмотрительно отступая на шажочек. Не нравится мне это все, блин, — и вообще… Чего ты от меня ждал? Знаешь же, что мне похрен на шмотки? Если не устраивает, то найди себе ту, кто будет ноги облизывать за них.

— Мне не нужны те, кто лижут ноги, — презрительно и надменно кривится Серый. Делает паузу, зловеще осматривая меня, взъерошенную и злую, с ног до головы. А затем хлещет приказом, — сюда иди.

48. Серый. Наказание

Последний месяц ловлю себя ощущении: стало интересно жить. Раньше я чувствовал небольшой драйв, занимаясь работой, по суткам зависая над новым проектом, пока брат решал наши задачи во внешнем мире.

К сожалению, чаще всего, я видел способы и разветвления проблем уже в первые часы их появления. И дальше только выбирал наиболее оптимальный и наименее затратный из них. И это было дико скучно уже.

Именно от скуки я бесился, в своей манере, само собой. Играл с различными сетевыми придурками, по недомыслию считавшими себя хакерами или супер-кодами. Пробовал на зуб эту гребанную реальность разными, вообще не разрешенными способами. Одно время даже гонял на специально для этих целей купленном байке. Пока это тоже не надоело. Примерно после третьего заезда, когда я научился просчитывать характеры остальных участников и все, наиболее возможные векторы их движений.

Женщины мне надоедали примерно тогда же. После первого-второго разов.

А в последнее время — даже до момента укладывания их в постель. Скучно. И никакие развлекухи, типа бдсм, связывания, удушения и прочего, вроде бы горячего, а в реале — примитивного и тупого дерьма, не вставляли.

Я скучал, и от скуки творил уже полнейшую дичь, напрягая этим братишку, страшно не любившего меня в состоянии поиска искры в жизни.

Наверно, руководствуясь именно идеей хоть чуть-чуть занять меня, чтоб не натворил делов в этом вшивом городишке, где нам еще сидеть, хер знает, сколько, Артем и подарил мне игрушку.

И угадал. Прямо так угадал, что сам охерел. И до сих пор охеревает.

Я смотрю на Дану — самую странную девчонку, которую когда-либо встречал в своей жизни. Самую интересную.

И думаю, что именно она — причина того, что из жизни моей ушла скука.

И пока что возвращаться не спешит.

Дана смотрит, насупившись, напряженно сверкает своими яркими чистыми глазами. Мне нравится смотреть в них.

Нравится наблюдать, как они мутнеют, когда я ее безжалостно трахаю. Как на ресницах застывают слезы, прозрачные, словно капли росы, когда она кончает. Подо мной. Или напротив меня. Когда ее трахает мой брат.

Мне нравится выражение ее лица, когда она понимает, что ничем не управляет. Что мы с братом, только мы — ее хозяева. Ее господа. Ее полностью.

Очень хорошо, что она этого не знает.

Не понимает, до какой степени мы — ее.

Она думает, что ничего не изменилось, что у нас договор. И когда-нибудь, уже даже очень скоро, она освободится.

Удивительная девчонка.

Находясь в рабстве по сути, в положении подчинения, она никогда не была под нами. Всегда была свободной.