Принц Половины Осени

– Не волнуйся так, у меня юмор специфический.

– Вам с таким юмором вообще шутить нельзя, вы в курсе? – Тон у меня был серьёзным, глаза широко открытыми. Я сообщил ему это доверительно, чтобы он точно принял к сведению. Но, ах, да, он не примет.

– Итак, что ты хочешь за свою работу? – Он снова стал собой.

Между нами снова стена, что к лучшему. А то так недолго и подружиться, а с ним дружить уж точно не хочется. Почему-то это часто происходит: за пару минут общения он начинает казаться настоящим партнёром, а потом всё так же быстро исчезает. Он снова бизнесмен, часть круговорота денег и власти. Ему больше никто не нужен и ничего не нужно. Иллюзии создаются и разрушаются одинаково быстро.

Я кусал щёки, думая. Чего же хотелось? Опять всего и сразу. Всех сведений, всех фотографий, всех записей. И больше никогда не возвращаться в лагерь. Там много военных, которые не пренебрегают насилием, там все, кого я фактически предал. Я, как человек, заставший кровавую расправу, должен нормально переносить подобное.

– Можно сначала узнать небольшую деталь, а потом съездить в одно место?

– Озвучь вопрос, чтобы я понимал, насколько он значимый.

– Как меня зовут? Вы ведь не давали разрешения называть меня по имени, да? – Кривую улыбку не удалось сдержать. – Целый день я был либо «мальчиком», либо «ребёнком». Я хочу знать своё имя.

– Хьюго Уильям Маршалл. – О’Хара равнодушно махнул рукой. – Дату рождения и прочие прелести твоей жизни оставим на другой раз, я так понимаю?

Я пару раз открыл и закрыл рот в легком недоумении. Он так быстро сдался? В это верилось слабо, но, черт возьми! Хьюго Уильям Маршалл. У меня есть имя. Настоящее. Не титул, не ласковое прозвище, а имя. Появилось странное желание написать это на лбу, чтобы все знали. Или исписать этими словами все стены в камере, чтобы уж точно больше никогда не забывать. Хотелось ликовать и кричать каждому прохожему в лицо, поделиться со всеми такой специфической радостью. Трудно осознать ценность некоторых вещей, пока их не потеряешь.

– У меня есть имя! – Восторженный крик вырвался из груди. Я улыбался так, что щёки заболели. А потом одну щёку обожгло болью, я сразу прижал руку к заклеенной ране.

– Мои поздравления. Только учти, что в следующий раз подобного не будет. Либо хороший объём информации, либо поездка куда-либо, если тебе так это необходимо. Это два разных варианта оплаты, лучше их не смешивать. Куда ты хочешь съездить? Ты ведь хотел съездить, ты ещё не забыл, да?

– Да, да. Хочу. – Я часто заморгал, потом потёр шею и громко выдохнул, чтобы успокоиться. Внутри всё так же крутилось в бешеном режиме, мысли разбегались, ритм сердца отдавал в голову, выбивая оттуда все слова. От нездорового, искристого восторга я еле вспомнил, чего вообще хотел. – В прошлый раз Вы дали мне три фотографии. Там был один семейный снимок, – пришлось вдохнуть и выдохнуть, чтобы подавить подступающие эмоции. – Я бы хотел съездить на то место. Даже если там и нет ничего уже, я хочу попасть туда. Мне…мне это необходимо.

– Тогда я вынужден тебя огорчить. – О’Хара сцепил пальцы в замок. – Лагерь, как ты заметил, удалён от заселённых местностей. Он удалён от этого города, а от твоего дома ещё дальше. – Он говорил это медленно, будто ребёнку объяснял нечто страшное, но максимально упрощённым языком, чтобы избежать детской истерики. – Дорога к тому месту может занять почти два дня, если не учитывать необходимые остановки и наличие пробок. Говорить про перелёты и воздушные коридоры я даже не начну. А сегодняшнее дело обеспечило мне множество документов и деловых встреч на ближайшие две недели.

– Я не прошу, чтобы Вы ехали со мной. Я не прошу, чтобы Вы навсегда вытащили меня из лагеря. – Я нахмурился, сжал челюсти и смотрел в пол. Лучше на обувь, чем на его пустые глаза. – Вы же обещали, что предоставите любую информацию, которая связана с моим прошлым. Вы обещали предоставить всё. – Но ему плевать на обещания. Он ценит бумагу и печать. – Мы подписали договор.

– Не делай такой обиженный вид, потому что дело не в этом. Я бы не стал с тобой никуда ехать, а отправил бы проверенных людей, но у меня просто нет времени на организацию такого путешествия сейчас. Надо приготовить транспорт, забронировать ночлег, обеспечить необходимую защиту от любопытных глаз и множество других нюансов. Этим могу заниматься либо я, либо приближённые мне люди, но, увы и ах, они понадобятся мне для более важных дел, касающихся твоего будущего. – Насмешливый тон вызывал новую волну обиды. – У меня всегда много работы, а я не твой отец, чтобы…– Он осёкся, потому что я поднял на него глаза.

Я не знаю, что он в них увидел, но О’Хара мгновенно замолчал. Он растерялся. Забыл, что у меня ничего не осталось от семьи, кроме пары холодных трупов в памяти. Его рот сразу закрылся. Собеседник издал утомлённый вздох. Такой бывает, когда человек осознаёт с опозданием смысл сказанного или содеянного им. Впервые в наших диалогах неправ был он. Я даже не знал, мне ликовать, сделать траурное лицо или надавить, чтобы получить свою поездку. Проблема была только в том, что О’Хара не выглядел как человек, на которого можно надавить. Оставалось только ждать продолжения его реакции.

– Нет, не думай, что ты можешь этим воспользоваться. – Поспешно заверил Риган, для большей убедительности даже пальцем пригрозил. – Ты можешь лгать другим, но мне и не думай. Ты их не помнишь. Человек не может скорбеть по тому, кого не помнит. Так что не пытайся вести подобным образом, ты далеко не дурак. Ты и без моих слов всё прекрасно понимаешь, я же вижу, что ты постоянно думаешь. Не знаю, о чём, но у тебя в голове постоянно что-то происходит. – Он демонстративно вращал указательными пальцами около обоих своих висков.

– Я просто не хочу возвращаться в лагерь. Ещё хотя бы день без Морриса. – Я его перебил.

Я точно знал, что его перебил, потому что было видно, О’Хара собирался закончить свою мысль, возможно, перенаправить разговор, но я его перебил. С О’Харой жалость не сработает. Ему нужна выгода, а ему не будет от меня выгоды, если в один прекраснейший для всего света день Моррис не сдержит себя или не рассчитает силу. Ему не будет выгоды от калеки или трупа. Риган устало потёр лоб, а потом очень натужно выдавил какой-то адрес водителю. Было рано радоваться, потому что в общении с О’Харой радость вообще штука запретная. Угадать, о чём он думает, практически невозможно.

– Вы же сказали, что у Вас нет времени. – Я насторожился. Если я ему надоел, то мог меня в лесу закопать, да? Он снова посмотрел на меня, совершенно отсутствующим взглядом, ему хотелось покончить с этим днём. Я всё же был прав: он устал.

– Сегодня я сделаю тебе подарок. Считай, что это будет бонусом к первому заданию. – Голос холодный, сдержанный. Он злился. Я почему-то это почувствовал. Этого не было видно, но это ощущалось каждым сантиметром кожи. – Я организую тебе одну ночь вне лагеря. Если тебя устроит такой расклад, то ты работаешь в следующий раз бесплатно. Или можешь сейчас попросить любую информацию, понимаешь, информацию, а не экскурсию. И потом возвращаешься в лагерь до следующей нашей встречи. – Он достал телефон из кармана пиджака, потому что догадывался о моём выборе.

Жуть, он уже понимал, как работает мой мозг, прекрасно понимал механизмы размышлений и выводов. Он знал, что я решу не возвращаться сегодня в лагерь, поэтому просто дождался моего кивка и, криво улыбнувшись, позвонил кому-то.

***

Высокое здание, колонны, которые обвивали металлические вьюны, огромные овальные окна и высокий центральный шпиль. Стеклянные двери, терраса, ограждённая белым резным забором, выходящая на большой двор с зелёным газоном и розовыми кустами. Отель больше напоминал сказочный замок. Очень дорогое удовольствие, которое было обеспечено мне на сегодняшнюю ночь.