Природа плакала в тот день...

Ночью в автобусе он не спал. Сидел в гостиной в темноте и курил одну за одной. Пытался строить планы на ближайшую жизнь. Планы выглядели хреново. Утешало только то, что в Берлине есть друзья, которые не дадут ему скучать. Он уже их предупредил, попросил организовать ему культурную программу по клубам. В планах это проходило под кодовым названием «Клубиться». Второй пункт в планах назывался коротко и ясно — шопинг. Вот, собственно, и все планы. Чтобы в новом доме было не так одиноко, можно будет устраивать всякие пати, приглашать друзей, подружек, развлекаться по полной, напиваться в хлам, трахаться до потери сознания. Зашибись программа…

Светает…

Уже мелькает знакомая местность. Еще буквально час-полтора и они будут дома. Сначала закинут Густава. Потом выйдет Георг. Они с Томом… Так. Стоп. Не так… Квартира Тома почти в центре города. Да, теперь это звучит так — квартира Тома. Надо привыкать. Квартира Тома. То-ма.

Надо выпить кофе.

В квартире Тома он примет душ и ляжет спать. Главное, чтобы брат был не против. Он только выспится, отдохнет немного и переедет. Только немного отдохнет… В последний раз.

Билл шел между полками. Густав похрапывает. Торчит из-за занавески нога Георга. Рука Тома свесилась. Он осторожно поправил ее, отмечая про себя, что она неприятно горячая. Дреды рассыпались по подушке. В груди защемило. Том…

Он обо что-то спотыкнулся. Присмотрелся. На полу валялся плюшевый медведь. Поднял его. Обычный медведь, такой же, как те, на которые он наступает на сцене, рискуя свалиться и разбить голову. Кулончик на цепочке — половинка сердечка. Фанатские сопли — брезгливо поморщился. Интересно, кто приволок в автобус эту пошлость? Они всегда все игрушки и белье оставляли в том зале, где выступали. Их забирали или работники зала, или организаторы, передавали в детские дома. Если бы они увозили игрушки с собой, то завалили бы ими весь Гамбург. А девочки все несут и несут… Хотя иногда они бывают креативными и приносят смешные штучки. Редко, правда. В основном вот таких маленьких пошлых медвежат.

Билл пил кофе и жаловался медведю на свою хреновую жизнь, на Тома, на чертовых педиков и даже на маму с папой, что так подло развелись, когда им с братом было всего шесть лет. Медведь внимательно и молчаливо слушал, иногда что-то возражал голосом Билла, ходил по столу и хватался рыжими лапами за огромную смешную голову. Иногда на медведя что-то находило, и он лез к нему целоваться и обниматься. Билл хихикал, отталкивал проказника и предлагал ему выпить с ним еще немного кофе. Билл даже согласился взять его с собой в Берлин. Медведь не возражал. Билл предложил ему имя — Том. Медведь закивал, а в больших глазах-бусинах мелькнула радость.

— Только ты пока никому не говори, как тебя зовут, — шептал ему на ухо Билл. — Ничего, если я пока буду называть тебя Тедди и спрячу в сумке? Я потом достану. Приедем домой и достану. Просто они все такие гадкие, что могут обидеть моего Тома, а если ты будешь временно Тедди, то не обидят. Ни тебя… ни меня… Мы будем с тобой болтать, ходить в клубы, встречаться с девчонками. Тебе со мной будет весело. Договорились? А потом поедем в Америку. Ты и я. Ну и этих тоже возьмем. Там здорово. Вот увидишь. Тебе понравится.

— Ты чего так рано встал? — зевая, выполз из темноты Густав. — Или не ложился?

Билл пристально уставился на друга — его медведь или не его медведь? Нет, никакого интереса к его Тому не проявлено. Значит, не его. Боже, Георг что ли притащил? Извращенец.

— Хочешь кофе? — улыбнулся Билл.

— Валяй. И есть чего-нибудь соленое? Вот прям хочется мне соленого чего-нибудь, аж скулы сводит.

— Могу посолить тебе кофе.

— Фу.

— Тогда могу посолить хлеб с маслом. Тоже вкусно.

— Уговорил.

Билл приготовил нехитрый завтрак.

— Познакомься, это Тедди, — подковылял к чашке Густава медведь. — Привет, меня зовут Тедди.

— А меня Густав, — пожал тот ему лапу. — Ты почему не спал?

— Не спалось.

— Хочешь поговорить об этом?

Медведь затряс головой.

— В другой раз.

— В другой раз может не получиться — будет много народа. Может быть, ты расскажешь мне сейчас, что тебя расстроило и почему ты дергаешься второй день, шугаешься от всех, ни с кем не разговариваешь?

— В другой раз, — отозвался Билл обычным голосом и показал взглядом за плечо.

Через секунду рядом с парнем уселся Георг. Одним глазом посмотрел на мятого Густава, потом на грустного Билла.

— Сделай мне кофе, а, — состроил жалобную рожицу. — У меня второй глаз не просыпается.

Билл вздохнул и заправил кофеварку новой порцией кофе. Принялся резать хлеб, мазать его маслом и посыпать солью.

— Познакомься, это Тедди, — кивнул Густав в сторону игрушки. — Тедди, это Георг.

Билл напрягся, пытаясь понять, его медведь или нет. Нет, Георг тоже не признал в нем свою вещь. Может кто-то из охранников обронил? Том-то уж точно такую гадость в автобус не потащит.

Они смеялись и болтали, передавая игрушку из рук в руки, тискали ее и целовали. Тедди ходил в гости то к одному, то к другому, разговаривал разными голосами и постоянно острил. Он ел хлеб с маслом и пил кофе. Вытирался салфеточкой и делал важный вид. Билл счастливо улыбался, видя, что его плюшевого Тома приняли в компанию, что друзья подхватили его правила игры и с удовольствием с ним дурачатся. От этого становилось на душе еще хуже и тоскливее.

— А еще я боюсь летать на самолетах, — важно расхаживал Тедди туда-сюда по столу. — Мне постоянно кажется, что это корыто рухнет в самый неподходящий момент. А вы возьмете меня с собой в Америку?

— Конечно, — хохотал Георг.

И от радости Тедди кинулся к нему целоваться.

— Кто тебе разрешал брать моего медведя?! — хриплым низким голосом заорал Том с порога.

— Я… — попятился Билл, округляя глаза. — Я… Я не брал… Он на полу валялся… В проходе… Я не брал…

Том в два шага оказался перед братом и вырвал игрушку из его рук.

— Том, ты чего? — попытался остановить его Георг. — Мы не делали ничего плохого.

Он толкнул друга со всей силы. Георг завалился на Густава.

— Не смей даже прикасаться к нему! — кричал он в лицо Биллу. — Ты понял?

Билл кивнул и отвернулся к окну, вцепившись в палец зубами. Теперь у него нет и плюшевого Тома. Теперь у него вообще никого нет.

Глава 16.

Он спал. Открывал глаза, смотрел в окно, поворачивался на другой бок, сворачивал одеяло комком, закидывал на него ногу и спал. Просыпался, заворачивался в одеяло, подминал подушку и опять спал. Спал, пока глаза не открылись сами собой и не отказались закрываться.