Пристанище

Ривейро покачал головой:

– Представь себе, никогда. Только мимо ходил, но и то давно, пока девчонки не выросли, водил их гулять вон в тот парк. – Он указал на детскую площадку у самого моря, где на всевозможных качелях резвилась и визжала детвора.

– Слушай, но ты же наверняка бывал внутри, – не поверила Валентина.

Ривейро улыбнулся той самой типичной усталой и самодовольной улыбкой, которую натягивают на лица некоторые родители.

– Я еле успевал следить за детьми, чтобы они ничего не натворили. Они же носятся вокруг, как торнадо, ты даже не представляешь. Я до сих пор всегда начеку.

– Не драматизируй. Они у тебя уже взрослые.

– Да как тебе сказать, вроде не совсем. Одной восемь, другой десять, в университет отсылать еще рано, – улыбнулся Ривейро. – Но, признаться, место действительно великолепное.

– Ах, как же часто красота остается невидима глазу! – раздался мужской голос у них за спиной.

Ривейро и Валентина обернулись. Перед ними стоял низенький мужчина, полностью одетый в зеленое, совершенно лысый, но с густой бородой и усами. Он дружелюбно улыбался.

– Простите, я вас напугал. Вы, должно быть, и есть специалисты, то есть сыщики, я прав?

“Сыщики”? Это еще что за ископаемое? Ривейро чуть не прыснула: вот бы этот зеленый человечек сейчас сообщил, что он эльф, было бы вполне закономерно.

Но ответила Валентина более чем серьезно:

– Я лейтенант Валентина Редондо из следственного отдела гражданской гвардии Сантандера, а это сержант Ривейро.

– Конечно-конечно. Извините, лейтенант, – зачастил бородач в зеленом, – просто на вас нет формы или каких-то опознавательных знаков, вот я и не понимал, вы это или не вы… в общем, – он прокашлялся и издал нервный смешок, – Рамиро Архона, ректор университета. Простите, что так налетел на вас. Я ждал вашего приезда, потому, как только увидел машины, сразу же спустился. Я заметил, – обратился он к Ривейро, – что вы любовались нашим общежитием, красивое здание, правда?

– Правда, – сухо ответил Ривейро.

– Господин ректор… сеньор Архона, мы здесь по делу Ванды Карсавиной.

– Да я уже понял. Какое несчастье! Все никак в голове не укладывается, а надо как-то объясняться, причем не только с родственниками погибшей, но и со студентами. Знаете, нам уже звонили журналисты. Я, разумеется, ничего им не сказал! Абсолютно ничего! Только немного о самой Ванде Карсавиной – она выдающаяся специалистка в своей области, чего уж таить. Как жаль. И такая молодая, всего тридцать шесть… – Он покачал головой. – Но идемте, вы же хотите взглянуть на ее комнату, да? Мы все оставили как было, я распорядился ничего там не трогать, никакой уборки. Хотя вчера у нас уже побывали ваши коллеги… да вы и сами в курсе. По правде говоря, смотреть особо не на что, они забрали на экспертизу все ее вещи.

Валентина сама понимала, что после визита криминалистов посещать комнату спящей вечным сном красавицы имеет смысл только в порядке протокола, улик там не найти. Они с Ривейро проследовали за ректором и убедились, что внутри здания обстановка простая и функциональная, – собственно, как в любом студенческом общежитии в центре Сантандера.

– Знаете, вообще-то в феврале мы обычно здесь занятия не проводим. Но в последние дни у нас столько встреч и семинаров и так много участников, что в кампусе Лас-Льямас мест уже не хватало.

– То есть в течение года это здание не используется? – уточнил Ривейро, пока они поднимались по лестнице.

– Нет, обычно только летом, и здесь живут одни студенты, а преподавателей мы размещаем во дворце Ла-Магдалена. Но там сейчас ремонт, а здесь пустует больше пятидесяти двухместных комнат, так что…

– Понятно, – кивнула Валентина. – Если не ошибаюсь, Ванда Карсавина жила с соседкой?

– Да, все верно, с преподавательницей из Германии, ее зовут Астрид Штраусс. Они много лет сотрудничали и, полагаю, дружили, ну, по крайней мере, такое впечатление у меня сложилось после разговора с Астрид. Сами представляете, в каком она сейчас шоке. Естественная реакция! Ей ведь еще пришлось опознавать тело. Вчера она ездила в больницу, вы, наверное, знаете. Какой ужас! Разумеется, она ездила не одна, не могли же мы ее бросить в таком состоянии.

Дождавшись конца тирады, Валентина задала следующий вопрос:

– О чем курс, который должна была вести Ванда Карсавина?

– Курс по средневековой истории и археологии. Несмотря на возраст, в своей области она авторитет, уж поверьте.

– Вот как… А вы не могли бы нам дать программу этого курса?

– Разумеется.

– А еще нам нужен список слушателей.

– Конечно. Надеюсь, я никоим образом не нарушу права студентов на конфиденциальность. Ведь наш университет обладает международным авторитетом…

– Не волнуйтесь. Вы же понимаете, что при попытке препятствовать следствию судья с готовностью выдаст нам официальный ордер.

– Да нет, что вы… без проблем… – выдавил ректор.

Они подошли к двери, опечатанной лентой с логотипом гражданской гвардии. Ривейро разрезал ленту и жестом велел ректору открыть дверь.

– Вот, смотрите, именно в этой комнате ночевала Ванда Карсавина с первого дня приезда, то есть с прошлого четверга. Ее кровать справа, у окна.

– Значит, здесь она провела последние два дня перед смертью, – уточнил Ривейро.

– Да, – подтвердил ректор, – она приехала в четверг вечером, в пятницу прочитала в актовом зале краткую лекцию – введение в средневековую археологию, а утром в субботу направилась на съезд или что-то такое в Комильясе. Предполагалось, что в понедельник начнется ее недельный курс по Средневековью… Ох, умереть такой молодой, как же это грустно! – опять принялся сокрушаться ректор. – Знаете, они с моей дочерью почти одногодки… – Он тяжело вздохнул. – В общем, дам вам спокойно поработать, а сам, если что, буду внизу, в кафе, его как раз открыли на днях.

– А другие преподаватели собирались ходить на семинары Ванды Карсавиной?

– Э… нет. Вообще-то близкой темой занимается только ее соседка. У остальных преподавателей другая специализация, у нас участники из самых разных стран. Астрид Штраусс мы, конечно, переселили в другую комнату. Номер тридцать четыре. Она, наверное, еще спит, поздно вчера вернулась из морга. Ладно, найдете меня в кафе, если вдруг что-то понадобится.

– Да, спасибо. Сеньор Архона, – вспомнила Валентина, – не могли бы вы дать нам еще и список преподавателей, которых разместили в одном корпусе с Вандой Карсавиной?

Ректор замялся. Его явно смущала необходимость предоставлять следователям данные, которые сам он считал не нужными для расследования и строго конфиденциальными.

– Как прикажете. Я немедленно распоряжусь подготовить список. Вам будет удобно получить его по электронной почте? Я попрошу в Лас-Льямас, чтобы они сегодня же все отправили.

– Было бы замечательно, спасибо вам. – Валентина вручила ректору визитную карточку.

Они попрощались, и следователи вошли в комнату принцессы.