Призраки иного мира

Честно говоря, всё это были мысли ни о чём, от чего мне становилось просто скучно, а за скукой обычно следует грусть, к тому же от долгого сидения в неестественной для копытных позе у меня уже начал зад болеть. Кстати, Лира сидела точно также, но для неё (подражающей людям) это нормально, а вот другие пассажиры на сидениях либо лежали, либо, если рядом находились попутчики, сидели в кошачьей манере. Удивительно, что на нас они обращали ноль внимания. Похоже, такая сидячая поза не такая уж нетипичная, или Лира использует какое-то заклятие, заставляющее окружающих отводить глаза. Хотя, скорее всего, местным просто неприятен облик гуля, даже если тот прячет его под серым балахоном. Опять отвлёкся. В общем, я решил встать и просто постоять в тамбуре вагона. Сидеть откровенно надоело, говорить нельзя, а пустынный пейзаж в окне совсем не радовал – поля да горы с редкими лесами, уже подташнивало от этой красоты.

Встав под удивлённым взглядом Лиры, я направился к раздвижным дверям, а далее зашёл в тамбур. Этот мир фальшивой гармонии насквозь прогнил различными пороками – алкоголизм, наркомания, извращенство, но среди них, что странно, не было банального курения. Данное упущение обеспечило мне кое-какое уединение. Никаких смолящих "Беломор" попутчиков – только я и пейзаж за дверью вагона. По сути ничего не изменилось, только теперь я был один и на ногах, а через минуту и одиночество сошло на нет.

— Надоело моё общество? – спросила зашедшая в тамбур Лира.

— Нет, просто надоело сидеть, да и стук колёс ни хрена не усыплял.

— Поняла – решил спать как боевая лошадь.

— У меня иммунитет к твоим шуткам.

— Ну, тогда можно поговорить о деле. Здесь только мы, нет прослушки, а дорога ещё долгая...

— О деле? О том, как мы убедим жителей перейти на нашу сторону?

— Честно говоря, не верю, что у нас получиться хоть кого-то убедить. Ты - не Красный Глаз, а Литлпип, насколько была красноречива, будучи в Филлидельфии, смогла подружиться лишь с Ксенит, и то не за разговорами.

— Не думаю, что сейчас там практикуют гладиаторские бои, - даже если бы и практиковали, то я бы ни за что бы не стал добровольно (а Пипка и Ксенит вызвались в «Яму» добровольно) выставлять себя на потеху толпе, чтобы кто-то наваривался на ставках, спрогнозировав, когда я упаду.

— Будь уверен – это в прошлом. Нам придётся биться не в «Яме» и не против несчастных рабов. Нам будет противостоять пусть и ослабленная, но многочисленная и оснащённая армия наёмников.

— Всё же предпочту вначале говорить, а потом стрелять, - сквозь мой голос сквозило понимание, что Лира права, но я цеплялся за надежду хоть что-то сделать без стрельбы. — Великий Ленин тоже не отличался красноречием, но смог поднять народ.

— Надеешься тоже встать на броневик? – с улыбкой спросила Лира.

— Да – надеюсь. Чем чёрт не шутит, может получиться.

В тот момент даже представилась чёрно-белая картинка, в которой как раз был броневик, и восстание только она не имела отношения к миру копытных. Что за дурацкие флешбеки? Если всё вокруг просто сон, и я сейчас в психушке, то что это получается – сумасшествие в сумасшествии? Нет – всё вокруг реальность, и попав в эту реальность я, будучи адекватным, медленно схожу с ума. Тихо шифером шурша, едет крыша не спеша – совсем не смешно.

Далее я, поняв, что флешбеков больше не будет, сделал то, что мне несвойственно - крепко задумался. Лира, глядя на меня, даже изобразила на своей облезлой морде удивление. Похоже, такой струны моей души она ещё не чувствовала, так что я решил удовлетворить её любопытство. Конкретнее – начал мыслить вслух:

— Пусть у Пипки, когда она была в Филлидельфии, и не получилось поднять восстание, но впоследствии она и её команда смогли привлечь обычных жителей на свою сторону. Конечно, большую роль в этом сыграло то, что Пипка с Каламити, убив дракона, но сохранив его сокровища, обеспечили себе союз с наёмниками. Также Вельвет и Ксенит смогли завоевать доверие аликорнов, пообещав им решение их проблемы с размножением, но обычные жители… Даже Хомэйдж с её красноречием не смогла бы так промыть мозги, тем более после расстрела жителей Арбы. Герои пустоши много дров наломали, но я провёл в этом мире достаточно, чтобы понять – о Пипке и её команде судили не только по делам, а мозги копытных были промыты ещё с момента их создания.

Тут у слушающей меня Лиры и без того большие глаза стали всё более увеличиваться в диаметре. Я же, поняв, что попал по нужной струне, продолжал:

— Мы ведь оба знаем, что этот мир создан искусственно, - Лира кивнула, — знаем то, что он основан на образе отдельного художественного произведения и, в какой-то мере, отдельной страны и её культуры. «Чернильница» была носителем менталитета данной страны, так что логично, что её порождения используют похожий образ мысли.

— Не томи, - поторопила меня единорожка.

— Я тут подумал, - я не собирался торопиться, — если пони были созданы такими восприимчивыми к музыке, то логично, что Чернильница на этом не ограничилась и ввела в ваш генетический код доверие и к определённым визуальным образам.

— Аликорнам?
– Лира быстро догадалась.

— Не только. К тем геройским образам, что приняты на Земле.

— В смысле?

— Это сложно объяснить, но если Чернильница родом из Штатов, - а я, зная местные названия, догадывался что это так, — то всё встаёт на свои места.

— Продолжай.

— В общем - как ты чисто внешне представляешь героев?

— Ну... Даже не знаю... Как "героев пустоши".

— И на кого они похожи?

— Эээ... Сами на себя.

— Ты не поняла. Давай объясню на примере из моего мира. Какой образ для русского человека приходит при упоминании слова герой?

— Я не русская и не человек, - вопрос был задан не по адресу, так что Лира ответила как "Капитан Очевидность", а после глубокого вдоха добавила.
– К сожалению.

— Богатырь - это стереотипный и первый приходящий на ум образ героя для русского человека.

— Какое это имеет отношение к созданию нашего мира?

— Никакое - это был пример, а теперь вопрос по существу: как выглядит герой в представлении жителя штатов?

— Этого я тоже не знаю.

— Просвещаю. Так как герои пустоши. Как ковбои.

— Как "родео пони"?

— Именно так. Ковбой - это само олицетворение способности приспосабливаться, изобретательности и сомнительной морали - настоящий герой в представлении определённых людей, и Чернильница точно была одной из них. ЛитлПип и Каламити полностью соответствовали данному образу. Пипка ловко владела своим револьвером, Каламити в своей шляпе также метко стрелял из своей самодельной винтовки на самодельном боевом седле, и оба действительно были изобретательны. Я даже не про навыки Каламити управляться с отвёрткой и молотком, а про изобретательность в бою. При нашей встрече тот киберпегас, используя своё машинное зрение, быстро обнаружил в лагере лесорубов ящик гранат и, выстелив в него, чуть не убил полковника Отема. В бою со мной он тоже показал себя смышлёным противником и быстро догадался стрелять в меня с солнечной стороны. По сути, я тогда победил лишь потому, что захотел ответить тем же и, не зная, что против меня сражается киберкопытный, использовал импульсивную гранату как светошумовую. С Пипкой другая история, но на страницах своей книги она выглядела действительно изобретательной - я даже заимствовал её идеи, когда был в пещере Спайка, и дракон сейчас мёртв. Также во время "Очистительной Бури" Дарительница догадалась, как создать огненное торнадо; я бы до такого не допёр.

— Звучит натянуто, - перебила меня Лира. — Другие "герои пустоши" не подходят под образ "родео пони".

— Так ведь и в Штатах героями считаются не только ковбои. Стилхувз - типичный европейский образ "рыцаря в сверкающих доспехах". Ксенит - азиатский образ героя, убивающего без оружия. Лайфблум выделяется из этой группы, но в моё время "игры с толерантностью" стали переходить все нормы, так что факт, что в такой группе героев, помимо лезбиянки Мелкопипки, был и свой доктор-пидорас, меня не удивил. Странно, что эта роль не досталась Ксенит.