Призраки иного мира
Шрифт:
— Грей!
– возглас Лиры был как гром среди ясного неба. — Морда, то есть - лицо, то есть - краска! Она слезает!
Я понял, что к чему, но решил убедиться визуально. Брызгаю средством на зеркало, и, взяв из кармана (находился на той части комбинезона, где у копытных находятся их метки) уборщика широкую тряпку счищаю грязь. Увиденное действительно заставило запаниковать - на половине морды жёлтая краска слезла, обнажив истинную серую шкуру. Теперь я был как Двуликий. Для местных, с их мармеладными расцветками, такой двойной окрас совсем нетипичен (бывают с белым пятном на морде или кольцом вокруг глаза, но это тоже редкость), и появление на публике в таком виде равносильно... В общем, я чувствовал себя персонажем "12 табуреток" Кисой Воробьяниновым - жертвой Титаника.
Закончив с водными процедурами, я и Лира, предварительно погасив в туалете свет, осторожно пошли в поисках выхода из здания. Выход нашёлся быстро, найденная на стене схема эвакуации при пожаре очень помогла, вот только навесной замок на пожарном выходе оказался для нас непреодолимым препятствием; на Земле это считается грубым нарушением противопожарной безопасности. Ни я, ни Лира не обладали навыками взлома как Литлпип, которая взламывала любые замки одной лишь шпилькой для волос. Конечно, была идея просто расстрелять замок но мы оба справедливо решили, что, пусть сейчас ситуация и паршива, но всё же не форс мажор (погони ещё нет), так что лучше действовать без стрельбы. С учётом того, что в допросной сейчас два трупа, решение не стрелять звучит несколько глупо, но мы всё же решили: в гору не идти, лучше гору обойти. Точнее – найти другой выход. В итоге, бродя по служебным помещениям вокзала, мы вышли к двери, ведущей… в общественные помещения, то есть туда, откуда меня увели, с поправкой, что теперь мы были уже за стенами проволочной сетки.
Осторожно пройдя через дверь и убедившись, что тревога не поднялась, я, следя за наёмниками боковым зрением, как ни в чём не бывало, продолжил свой путь. Он опять не прошёл без препятствий. Вскоре дорогу мне преградил грифон наёмник. С важным видом он стоял у выдвижного решётчатого барьера типа «гитара», который почти полностью перекрывал широкий коридор. Открытым оставался лишь узкий участок, который занял птице-лев. Обратив на меня внимание, этот грифон взял из стоящей рядом мусорки красную банку от местного аналога колы и, бросив ту мне под ноги, сурово сказал:
— Подними эту банку.
Тут я чуть не совершил роковую ошибку – по привычке применил свою ауру. Мысленно стукнув себя по лбу, далее пошёл на добровольное унижение – пастью взял красный предмет.
— А теперь положи её в мусорку! – сказал грифон, показывая когтем на мусорный бак.
Естественно, я сделал, что он хотел, после чего грифон отошёл в сторону, освобождая проход.
— Порядок. Можешь идти, - подтвердил наемник, а далее с каким-то клёкотом негромко засмеялся.
Похоже, его забавлял вид того, как земные пони используют свою пасть. Грифоны, будучи не обделёнными конечностями с ковырялками, как и я, считали, что в пасть нужно брать только еду, вот только те, у кого нет пальцев и отростка на башке, вынуждены держать в ней всё подряд, даже оружие. Со стороны грифона это было низко – забавы ради бросать на пол мусор, чтобы посмотреть, как земной будет брать его своей пастью. Это всё равно, что если бы я ржал над безруким человеком. Надеюсь, если начнется кипишь, в бою я найду этого грифона, и у меня будет время сломать его клюв и птичьи лапы.
Думая о данном грифоне самыми непечатными выражениями, зашёл в помещение с билетными кассами, вот только копытным, что стояли в очереди, вместо билетов, выдавали какие-то синие пакеты. Из любопытства задержался и проследил, куда идут копытные, получив данный предмет. Белая пегаска, что стояла впереди очереди, получив заветный пакет, с радостью на морде быстро пошла в соседнее помещение – в зал ожидания, где стояло множество грязных столиков. Пегаска подойдя к ближайшему свободному,
пастью разорвав пакет, высыпала на стол две консервные банки, несколько боле мелких пакетов, прозрачную упаковку с пластиковой вилкой, тарелку, что тоже была из пластика, и ещё несколько предметов из данного сухого пайка. Далее копытная, потянув за кольцо на одной из банок, вскрыла ее. Содержимое тут же оказалось на пластиковой тарелке. Пегаска на секунду зависла от вида, цвета и запаха данного продукта, но, негромко фыркнув, сморщив морду, без использования вилки начала поглощать продукт.В тот момент я захотел встать в очередь и получить данный пакет, даже если за него придётся отдать все крышки, что дала мне Лира. Не знаю, из чего делают данные консервы, но, судя по виду и запаху - это натуральное мясо, по которому я так изголодался. Неужели травоядные пони подсели на этот продукт? Судя по виду пегаски, всё же нет, просто в городе мало пищи для вегетарианцев. Может, это из-за того, что после операции «Смертельный Дождь» популяция грифонов в минус пошла, а значит, и спрос на мясную продукцию. И, будучи предприимчивыми, птице-львы просто сбагривают излишки? Очень может быть. Потом узнаю.
Прогнав мысли о еде, я, поводив взглядом, нашёл «слившуюся с окружением» Лиру, и, взглядом показав той, что собираюсь идти, направился к большим двойным дверям. Ожидание оправдалось – двери вели на улицу, на «свежий воздух». Вообще-то воздух в Филлидельфии был грязным и имел металлический привкус, но мне откровенно надоело быть среди стен то вагона, то вокзала, так что я был рад оказаться под затянутым копотью вечерним небом. Серьезно – такого смога я даже в Норильске не видел. Впечатление, будто сейчас либо сезон горящих торфяников, либо приехал в Шанхай – город славящийся своим смогом.
Привокзальная площадь была удивительно пуста. Никаких встречающих, никаких автомо… то есть повозок, хотя парковка была; лишь роботы шпионы да одинокий огромный экран с говорящей мордой Мелкопипки разбавляли эту атмосферу пустоты. Невольно я вслушался в её речь.
— В такое время необходимо напомнить себе, что помимо СНС врагом рода пони является инстинкт, - судя по усталому голосу, это была не запись, и Мелкопипка уже говорила что-то подобное. — Инстинкты воспитывали нас, когда мы только становились, ещё в те далёкие времена, когда пони были разделены на племена. Но инстинкт неотделим от своего двойника – суеверия.
Может, Дарительница и не обделена красноречием, но в плане смысла она говорила какую-то хрень. Я далёк от местных обычаев и весьма условно понимал, о каких инстинктах идёт речь, так что решил просто идти. Идти подальше от места, где меня чуть не допросили с пристрастием, и от большого экрана с мордой Дарительницы. Мордой, которая, казалось, смотрела прямо на меня. Похоже, я подхватил манию преследования. Не об этом ли инстинкте идёт речь?
— Инстинкт неразрывно связан с необдуманными импульсами, и теперь мы видим его истинную природу. Он не сдастся без кровавого боя и может нанести роду пони непоправимый вред. Он выдумывает себе тиранов и приказывает нам восстать против них. Он говорит, что неизвестное - это угроза, а не возможность. Он уводит нас от пути изменений, прогресса, гармонии… - далее речь стала неразборчива; мы ушли достаточно далеко.
Честно говоря, город вызывал странное впечатление. Вид общей разрухи в сочетании с расположенными повсюду камерами, барьерами, прочими элементами безопасности и множеством копытных в синей броне создавали впечатление, будто это не столько город, сколько одна большая тюрьма. Серьезно, такое количество колючей проволоки я мог представить только на фронтах Первой Мировой. Здесь она была повсюду, и это притом, что в городе обитает множество пегасов, которые могут её просто перелететь, правда, ни один из встреченных пернатых при мне не летал, и вскоре я понял почему. Подняв взгляд, увидел закреплённый на стене жёлтый треугольный знак изображающий силуэт пегаса в перекрестье и надпись снизу «Бесполётная зона». Ещё поводив взглядом, заметил стоящую на крыше автоматическую зенитку, аналогичную той, что были у строящегося Собора. Тогда эти зенитки при мне подстрелили группу аликорнов, так что неудивительно, что местные пегасы здесь мало отличаются от земных пони.