Призраки иного мира

Пускай с нами говорила не Вельвет, но та зелёная копытная была не лишена красноречия. С таким подвешенным языком неудивительно, что она была лидером у «Детей Собора», однако полковник не поддался на сладкие обещания. Он, сопоставив факты, справедливо решил, что Вельвет, не будучи трусливой, не пошла на переговоры лично не столько из-за страха попасть в плен (она уже была у нас в плену и, выбравшись оттуда, должна знать, что мы не вероломны и уважаем Женевскую конвенцию), сколько, понимая, что её «взгляд» тут не сработает. Точнее не сработает только со мной, но и меня одного достаточно. Также пегас решил, что верить той, кто привыкла добиваться своих (пусть и благих) целей путём гипноза, ни в коем случае нельзя. По крайней мере, не во всём. В итоге полковник согласился выдать пленных, но не за пустые обещания, а за выкуп.

Меня такой вариант вполне устроил. Учитывая, какие идеи вынашивались насчёт судьбы пленных наёмников… Мистер Кауф, ненавидящий тех, кто носил синюю форму (грифонов в особенности), предлагал поступить с наёмниками так же, как они поступали с «проблемными» жителями Филлидельфии – повесить, а после, покромсав тесаками, отправить на «переработку». Звучит жестоко, но со стороны копытного, что ранее отправлял пони на корм свиньям, решение звучало скорее гуманно. Как говорится: сколько веревочке не виться, всё равно всех повесить можно. Плюс воплощалась некая справедливость. Решение интересное, но полковник посчитал, что жители города, видя виселицы, могут посчитать, что с уходом Когтей и приходом СНС ничего не изменилось, только теперь в петлях будет висеть другая сторона. Такой вариант полковника не устроил, хотя с учётом всего, что мы творили ранее… В общем, именно с этим учётом полковник предложил другое решение. Вокруг города много минных полей, что не вписывались в его планы обороны, так что пегас предложил отправлять пленных на эти поля, где они своими тушками быстро решат сразу две проблемы – их содержания, а также проблему разминирования. Решение интересное, практичное и даже в стиле маршала Жукова, только опять же противоречит Женевской конвенции, которую полковник Отем, страшно сказать, пытался соблюдать. Непонятно, почему, но пегас, наслушавшись от меня лекций о другом мире и некоторых «законах войны», посчитал известную конвенцию вполне справедливой и достойной, чтобы её соблюдать, так что стоило ему только о ней напомнить, как пернатый отказался от своего предложения. Конечно, тут другой мир, в котором юридически никакие конвенции не действуют, да и она сама не распространяется на наемников, но полковник был непреклонен. Однако проблема пленных была достаточно значима, так что пегас с энтузиазмом ухватился за возможность избавиться от Когтей, да ещё при этом получить нечто полезное.

Оружия с боеприпасами в городе и так достаточно, а вот со всем остальным есть напряг. Топлива на первое время хватит, но рейнджеры ни за что не согласятся пропустить через своё оцепление горючку, нужную для бронетехники, так что не вариант. Раз топливо для машин «вытребовать» не получится, то стоит попытать счастья с топливом для живых существ. Еда в городе тоже есть, но её запасы быстро истощались, а война путём измора противоречит Женевской конвенции. Используя этот аргумент, взывая к совести Последователей, Отем согласился выдать пленных наёмников только в обмен на провиант. Много провианта – зерно, комбикорм для свинок, мясо браминов, простое сено. Многие в этом мире торгуют по бартеру, а с учётом того, сколько у нас пленных, обмен должен пройти за очень большой запас провианта. Парламентёр согласилась, что в поставленных условиях был смысл, а также с тем, что Вельвет может на них согласиться. Еды у Последователей всегда было в избытке, а их учение проповедует к спасению жизней.

В итоге парламентер, выслушав наши условия, покинула город, заверив, что попытается убедить Вельвет отдать нам значительную часть из закромов Нового Кантерлота, а также сказав, что очень надеется на нашу честность – что мы действительно освободим пленных, а также позволим покинуть город и обычным жителям, что не желают безопасности под нашим зонтом. Чуть не забыл, она ещё оставила полковнику записку с «закрытой частотой». И именно на этой частоте мы далее сможем связаться с Последователями для согласования места и времени обмена. Частота оказалась рабочей, так что нам действительно удалось всё согласовать. И в одно прекрасное раннее утро мне пришлось участвовать еще в одном специфичном мероприятии.

Обмен произошёл в восточной части города на одном из наших «укрепрайонов», вот только в тот момент он был не столь укреплён. Мы, опасаясь «сюрпризов», выдвинули условие, при котором со стороны Последователей не будет пегасов, единорогов и особенно аликорнов – только земные пони. Те не остались в долгу и потребовали от нас того же самого, плюс убрать всю технику. Полковник, поколебавшись, всё же согласился, считая, что раз в условиях не говорилось о стрелковом (в том числе и противотанковом) оружии, то у нас всё равно преимущество. К тому же в обмене я тоже должен буду принять участие, пусть и как наблюдатель, и, будучи в шкуре земного пони, уже не раз показал, на что способен этот «низший подвид». Честно говоря, немного напрягало, что после всего, что я сделал, мне всё ещё приходится действовать на передовой, но всё же согласился – в тылу от меня мало толку, а моя «нестандартная» манера вести бой уже не раз выручала из, казалось, безвыходных ситуаций.

Исходя из этого, я с другими представителями подвида земных пони, конвоировал просто огромную толпу из пони всех (кроме аликорнов) копытных подвидов, плюс редких грифонов и чуть менее редких жителей, что хотели покинуть город. Вид у конвоируемых был просто жалок, что неудивительно, учитывая места, где мы их содержали, а также условия жизни в городе – у наёмников по всему городу были допросные и камеры предварительного заключения, в которых и ютились наёмники в положении «селёдок в бочке». Нас не сильно волновало состояние содержащихся в плену наемников (особенно тех, кто предлагал их освободить и принять наёмные услуги за определённую плату), так что кормили их по остаточному принципу, однако в защиту нашего сопротивления отмечу, что в медицинской помощи им не отказывали. Многие из наёмников были грамотно перевязаны, а тот грифон, которому в «Министерстве Морали» я половину костей переломал и клюв раскрошил, получил фиксации на то, что я сломал, а также трубочку на место сломанного пищеприёмника. Сейчас из всех конвоируемых он был в самом комфортном положении, лежа на передвижной койке, которую тянул земной пони, прямо в процессе передвижения поглощая питательный раствор.

С вражеской стороны наш «табун» встретила значительная группа безоружных (все были приятно удивлены) земных пони, тянущих загруженные мешками повозки. Проверка груза не заняла много времени, там действительно был провиант, больше времени заняла словесная перепалка, в которой один из бойцов ОФОТ высказывал опасения, что еда может быть отравлена, на что Последователи с использованием непечатных выражений говорили, что ни за что бы на такое не пошли. В итоге обмен состоялся. Последователи, отдав нам провиант, забрали пленных, пока пони из ОФОТ запрягались в повозки. Я же, считая впрягание ниже своего достоинства, провожал Последователей взглядом, краем глаза смотря, как наши копытные с трудом сдерживают радость от получения столь ценного груза.

С трудом верилось, что обмен пройдёт благополучно. Просто, учитывая мой предыдущий опыт, ожидал какого-нибудь подвоха – что в повозках место зерна будет взрывное устройство или замаскированные синие аликорны, которые напали бы на нас в самый неожиданный момент. Неужели Вельвет была права – нам лучше говорить, чем воевать, и между НКР и зонтиконосным сопротивлением можно найти компромисс? Через секунду получил, а ещё через две даже ощутил, ответ на свой вопрос.

В тот момент я по-настоящему расслабился, считая, что момент нашей наибольшей уязвимости уже был упущен, так что худшего удалось избежать. Каково же было моё удивление, когда я, слыша звук выстрела, увидел, как тянущий повозку боец ОФОТ падает замертво с пулевым отверстием в голове.

— Снайпер! Все в ук… – договорить слово «укрытия» я не смог, сам словив пулю.

К счастью, она попала в бронежилет, но, судя по звуку и силе удара, стреляли из чего-то крупнокалиберного. Меня будто лошадь лягнула. Пуля не смогла пробить драконью кожу, но грудной отдел сильно сдавливало, дышать было тяжело, всё болело. Ощущение было, что если попробую встать, то грудная клетка сломается пополам, так что некоторое время пришлось проваляться, плюясь кровью. Благо, какой-то из бойцов ОФОТ (или СНС, все тогда были в одной и той же «пиксельной» форме) обратил на меня внимание и, словив пулю себе в район метки всё же смог за шкирку дотащить меня до окопа. Далее другая копытная, узнав меня по разгонному блоку на ПП, догадалась, порыться в моей разгрузке, а после достать и, расстегнув жилет, применить охлаждающий спрей. Холод был так приятен.

Далее, пока я приходил в себя, другие копытные, занявшие в окопе оборону, понимая, что под снайперским огнём у нас не так много шансов применили сделанные Трикси дымовухи, скрыв нашу позицию. Огонь не прекратился, но стал неприцельным, а я уже достаточно оправился, чтобы стоять на ногах и говорить. Последнее в тот момент было более важно, так что говорил в гарнитуру, не вставая.

— Чарли Альфа Джулиэт Управлению! – прокричал я, мысленно проклиная свой дурацкий временный позывной и фонетический алфавит НАТО. — Мы под сильным огнём! Немедленно пришлите подкрепление!

— Вы спровоцировали огонь? – вопрос полковника Отема звучал как издевательство.

— Нет!!! Мы не стреляли! Обмен прошёл благополучно, но после в нас начали стрелять!

— Странно, - удивился пегас, а после пояснил, что его удивило. — Вельвет сообщала о запланированной «Рейнджерами Эпплджек» наступательной операции «Монитор»….

— Ты, - перебил я полковника, — знал, что Рейнджеры планируют наступление, но не сказал войскам в полях?!