Призраки иного мира

— Вельвет заверила, что беспокоиться не о чем, и у меня не было оснований ей не верить. Все-таки она меня минимум дважды спасала от участи «Райских Лугов»….

— Мне пох, что она тебя зашивала!!!

— А мне нет! К тому же она заверила, что операция "Монитор" отменена.

— Если она отменена, то какого хера в нас стреляют?!!

Далее я заглушил рацию, сейчас было не до разговоров. Вокруг стали рваться гранаты, благо, в окоп не попадали, а также над головой лился поток свинца из шестиствольных пулемётов. Гранатомёты в сочетании с «Гатлингами» - как это в стиле рейнджеров. Похоже, они, не видя нас за завесой, ведут огонь на подавление, попутно приближаясь к нашим укреплениям. Судя по тому, что когда стрельба на секунду прекращалась, слышался звук моторчика пулемёта и приводов силовой брони - «Железные Вёдра» совсем рядом, а вид смелой копытной, что высунулась из окопа для ответного огня и словила очередь, говорил, что лучше не повторять её ошибки.

Тем не менее, я не стал стрелять «по-сомалийски» (всё равно бы никуда не попал). Вместо этого, смотря над головой на направление кучной очереди, примерно представлял, с какой стороны ведётся наступление и в промежутке между перезарядкой высунулся с ПП Vector наперевес. Противник действительно был рядом – четверо копытных в красной силовой броне, но выбранная ими расцветка пусть и устрашала, но даже в дыму служила отличным ориентиром. Очередь заряженными пулями быстро свалила одного из любителей яблок. Другие «дровосеки», видя произошедшее и то, с какой стороны прилетела искрящаяся очередь, быстро сориентировались и сосредоточенно обстреляли мою позицию; благо, не гранатами, похоже, они их уже расстреляли. Однако наши копытные ещё не успели применить свои гранатные запасы и, воспользовавшись тем, что огонь сейчас вёлся только по мне, один из бойцов ОФОТ швырнул в рейнджеров свою импульсную. Та, упав прямо под ноги противника, взорвалась искрящимся куполом, но, к нашему общему удивлению, рейнджеры не встали как вкопанные; они лишь слегка замедлились. Похоже, «Железных Вёдер» тоже не устраивала известная уязвимость данных робокостюмов, только если в модернизированной броне СНС эта проблема решалась дублированной системой управления, то «Железные Вёдра» нашли другое решение. Каким бы оно ни было, но нам удалось хотя бы замедлить эти ходячие танки, так что я, пользуясь заминкой, пополз к другому концу окопа, чтобы атаковать противника с неожиданной для него стороны, однако, уже высунувшись для стрельбы, с удивлением обнаружил летящую в рейнджера ракету; спасибо Дискорду с его замедлением.

Силовая броня – крепкая штука, но против кумулятивной струи гранаты от РПГ (пусть и кустарной) у неё мало шансов. У моей группы хотя и были РПГ, но наши гранатомётчики были убиты снайперами ещё в первую минуту боя, а значит, полковник всё же прислал подкрепление. Те два пегаса были просто как ангелы, мечущие молнии с небес. Пусть этих молний было всего две, но и этого было достаточно, чтобы убить двух рейнджеров. Третий не остался в долгу и, пустив очередь в пернатых, повредил одной из них крылышко. Пегаска не погибла (силовая броня защитила) но теперь она долгое время не сможет летать. Вторая смогла, увернувшись, войти в «мёртвую зону» противника, попутно прямо в воздухе перезаряжая РПГ, однако сам рейнджер уже не был настроен сражаться. Резко развернувшись, он рванул прочь от нашей позиции, но я не хотел просто дать ему уйти. Высунувшись из окопа, упер ПП в бруствер, навел мушку на красный силуэт, открыл огонь и с удивлением обнаружил, что стреляю не только я. Попутно моей «заряженной» очереди в противника полетела очередь из чего-то крупнокалиберного. Обернувшись, понял, кто же присоединился к веселью. В суматохе стрельбы жужжащий звук движка БТРа был незаметен, но не огонь его пулемёта в башне. Прибывший БТР не только добил противника, но и доставил запрашиваемое подкрепление, которое, покинув технику, рассредоточивалось на позиции. Я был ему очень рад, но не так, как исходу боя. Только по предварительным оценкам мы потеряли десяток бойцов (не говоря уже о грузе, что разметало взрывами гранат), сумев уничтожить лишь четверых рейнджеров – потери не в нашу пользу. К тому же…

Как я был рад, что всё ещё находился в укрытии, в противном случае меня бы нашпиговало осколками от упавшего фугасного снаряда. Следующий снаряд, попавший в БТР, окончательно показал, что я поторопился заканчивать бой. Те четверо «дровосеков» были лишь разведкой боем. Снаряд в БТР ясно показывал, что пока мы, прячась за завесой, перестреливались с этой разведкой, противник уже подтянул танки и скорректировал прицел. Судя по тому, что уже второй выстрел уничтожил наш броневик, позицию можно считать пристреленной, а это значит:

— Отступаем! – крикнул я, попутно выбираясь из укрытия. — Отходим на вторую позицию!

Та, на которой состоялся обмен, не была основной. По сути, она была ложной – приготовленной на скорую «руку» специально для представленного случая. Позади нас была другая – с пулемётными гнёздами и окопавшейся техникой. Именно там стоило дать бой, а не в вырытых по-быстрому мелких окопах, в которые и в силовой броне не влезешь.

Повторять приказ не пришлось. Копытные уже сами всё поняли и, выбираясь из укрытия, галопом бежали к полосе обороны. Ну как все… Некоторые шатались после контузии (не все гранаты рейнджеров ушли мимо, да и взрывные волны от снарядов сыграли свою роль) другие хромали, третьи вообще не могли идти, ползя на брюхе. Последних я не мог так оставить. Всё таки в произошедшем есть доля моей вины, и, несмотря на множество совершённых в этом мире преступлений, которые ничем не оправдать, я не был лишён положительных черт. Я не мог просто так оставить тех, кто ранее принимали предназначавшиеся мне пули и осколки, так что продолжил движение, взвалив одну из раненных копытных себе на спину. Попутно отступлению замечал, что другие не раненные решили последовать моему примеру и тоже взвалили тех, кто не мог идти. Те же, кому не хватило раненных, пока тоже не отступали и, прикрывая нас, стреляли в сторону врага, а он уже был в поле видимости. Длинная цепь из копытных в силовой и обычной броне медленно приближалась к нам под прикрытием БТРов и минимум шести (потом выяснилось, что намного больше, но тогда не было времени считать) танков. Те пока не стреляли, очевидно, считая пехо… конницу целью, недостойной своего главного калибра, а вот копытные и БТРы вели свой неприцельный огонь. Не желая, чтобы этот огонь стал прицельным, один из наших бросил ещё дымовух, и пока завеса не рассеялась, мы уже успели отойти на основную позицию.

В дальнейших событиях моя роль была минимальна. Оборона города прошла в соответствии с планом полковника, и пусть его план был несовершенен, но он сработал. Рейнджеры действительно пошли в наступление, но не по всему фронту, а только на определённых участках, надеясь своей стальной лавиной смести нашу оборону. Полковник предугадал, где будут эти участки, и разместил там наши замаскированные основные силы, на других направлениях стояли обманки, имитирующие серьезную оборону. Так что рейнджеры купились и стали наступать там, где, как они считали, нет техники, вот только их ждал неприятный сюрприз. Танки на тех позициях в действительности были, только их скрывали маскировочные тенты, различный мусор, а на одном из участков сама Трикси со своим заклинанием. Когда рейнджеры приблизились достаточно близко, маскировка была сброшена – танки открыли шквальный огонь, но не техника была их основной целью. В приоритете была живая сила противника - та, что могла представлять угрозу для наших немногочисленных пегасов и прочих отдельных бойцов с РПГ и базуками. После того как рейнджеры были разорваны снарядами или разбежались, в дело вступали гренадёры, что добивали уцелевшую технику. Особенно эффективны были пегасы (их возможность стрелять с воздуха в уязвимые места танков оказалась просто незаменима), но в связи с их малой численностью свои «громыхалы» получили и земные пони с единорогами. Бескрылые работали преимущественно по БТРам и немногочисленным противникам в силовой броне, что уцелели, но не стали отступать, однако после боя, изучая повреждения подбитых машин, наглядно обнаружил, что некоторые из копытных стреляли и по танкам; правда их лобовую броню пробить не смогли.

«Военная хитрость» с ложными неглубокими окопами, у одного из которых состоялся обмен, тоже сыграла свою роль. Некоторые из рейнджеров попытались там укрыться, но не поместились в своей броне, да и судьба тех, кто эту броню не носил, была незавидна. Те окопы не просто так были столь мелкими, и рейнджеры не единственные, кто догадался их пристрелять. Полковник приказал их вырыть именно такими специально с расчетом, что противник решит их занять, а также распорядился пристрелять позиции. После того как волна наступления была отбита, по этим ложным окопам был открыт огонь, и далее, идя в контрнаступление, смотря на трупы в траншее, мы ещё раз убедились в правильности столь странного тактического хода.

План полковника в тот момент работал как часы, даже запасной вариант с привлечением двух резервных Т-90 и "Подстрекателя" не понадобился, но одно дело – оборона, другое - контратака. В процессе этой контратаки выяснилось, что расчёт на то, что рейнджеры бросят все свои силы не оправдался. ОФОТ пришлось столкнуться с резервом рейнджеров в виде прорвы бойцов и десятков танков. Также неприятным сюрпризом стало вражеское минное поле, но благо, что каждый двухствольный танк оснащался катковым тралом, а пегасы были неуязвимы для мин. Пока наши танки медленно продвигались через мины, ведя навесную стрельбу по позициям противника, пегасы, пользуясь замешательством рейнджеров, летали над их позициями, выводя из строя один вражеский танк за другим. И пусть пернатых у нас было маловато, но и их было достаточно, чтобы уничтожить значительную часть вражеской техники. Когда мы, пройдя через минное поле, приблизились к полевой базе рейнджеров, там уже был полный разгром. Немногочисленная уцелевшая техника вскоре была уничтожена, после чего пришёл черёд и таких же немногочисленных уцелевших рейнджеров, что пытались сопротивляться. Число сдавшихся в плен и двух десятков не набрало.

Итог: ОФОТ и СНС победили. Конечно, не обошлось без потерь, как в технике, так и в живой силе, но всё же - это была победа. Увы, но она не оказалась полной. Старейшина Эплторн, видя как его «Рейнджеры Эпплджек» терпят поражение, поступил аналогично грифонам – вместе с особо ценными писцами и личной охраной покинул поле боя, так что нам не удалось обезглавить противника. Из показаний пленных выяснилось, что на самом деле старейшина не хотел отступать и сделал это «под суровым взглядом Вельвет», которая, уже эвакуировав освобождённых наёмников, выделила место в своём личном запряжённом аликорнами фургоне, но это ничего не меняло. Наконец-то мы начинаем то, о чём так долго мечтали – наступление!

Полковник считал, что после столь успешной контратаки будет глупо останавливаться, позволяя противнику перегруппироваться и занять оборону, так что наши два «танковых полка» были быстро разбиты на отдельные «роты», что рассредоточились в направлении различных мелких населённых пунктов, ферм и прочих мест, имеющих материальную или стратегическую ценность.

Увы, но Блицкрига не получилось. В отличие от Т-90 двуствольные танки не отличались ходовыми качествами, что сильно сдерживало темп наступления, к тому же, в связи с постоянным недостатком топлива техника использовалась очень «выборочно», а без техники никакого подавляющего преимущества перед противником мы не имели. Количественно, качественно, тактически – глобально НКР (Рейнджеры и Последователи в частности) превосходило нас во всём, однако, концентрируя силы, ОФОТ и СНС медленно, но верно расширяли границы контролируемых территорий, отвоёвывали одно поселение за другим, несли потери и пополняли войска за счёт присоединившихся к нам жителей. К сожалению, последних было недостаточно много, и дело даже не в том малом числе жителей местных населённых пунктов, просто большая их часть всё ещё верила речам Дарительницы о принесённой ей гармонии. У Литлпип действительно высокий навык красноречия, а с учётом внушаемости местных это давало дикое сочетание – Рейнджеры на нас только что с поясами шахидов не шли. Их ожесточённое сопротивление и выкрики «За Эпплджек!» выдавали в «Железных Вёдрах» оголтелых фанатиков и, что самое мерзкое, обычные жители тоже проникались этой эйфорией.

Разумеется, мы не могли оставить это без внимания, вот только от предложения спеть что-то, поднимающее боевой дух, я категорически отказался. Распевая шизофреничные песни, я уже смог привлечь на нашу сторону жителей далеко не самого маленького города, вот только мне откровенно надоело, как Лира играет на моих «струнах души», причём, надоело настолько, что к её «заразительной» музыке у меня образовался «иммунитет». Полковник, как ни странно, нормально отнёсся к такому оправданию и решил действовать по старинке – подобно Мелкопипке просто выступать на частотах местного радио. Речи у него… Там, где Литлпип предлагала вспомнить славное прошлое довоенной Эквестрии, там, где призывала жертвовать собой во имя гармонии, там, где называла наше сопротивление самыми непечатными словами, полковник, с трудом сдерживаясь в рамках цензуры, проводил специфичные сравнения и говорил таким голосом, что и Левитан позавидует.