Призраки Пянджа

— Ты думаешь?..

— Тихо. Я быстро. Пойду проверить кое-что.

Уткин тоже кивнул, но нехотя.

— Только давай аккуратней там. Чтоб не сдуло.

Выбравшись из пещеры, я пошёл к лошадям.

Огонёк, чьи поводья были накинуты на острые камни скал, стоял ближе всех к тропе. Он был спокойным, чутким жеребцом. Если б кто приближался — Огонёк быстро бы сообщил нам об этом своим ржанием.

— Тихо, тихо, парень, — приблизился я к нему, погладил по гладкой шее.

Кобыла Сагдиева по имени Дуня оскалилась, потянулась к Огоньку мордой, увидев, что я предлагаю ему сухарик.

Огонёк притопнул. Стал рыть щебень копытом.

— Да спокойно ты, нетерпеливая, — хмыкнул я Дуне. — И тебе дам. Только не кусайся.

Я ещё раз погладил Огонька, потом раздал по сухарику остальным лошадям. Затем достал из вьюков Огонька моток верёвки.

— Что-то тут нечисто, да, Огонёк? — сказал я, перевешивая автомат с плеча за спину. — Что-то нечисто. Да?

Огонёк кивнул. Дёрнул кожей на шее. То ли это он так согласился со мной, то ли размял подмёрзшие в горной прохладе мышцы.

— Тоже это чуешь. Как я, чуешь.

Я вышел на тропу. Глянул в пропасть, что развернулась в нескольких метрах от неё. Там, на дне, шумел Пяндж. Казалось, он выл громче, чем раньше. Выл, словно заблудившийся в горах призрак.

Взяв верёвку, я спустился вниз по тропе. Отошёл метров двести, может, триста. Приблизился к тому самому месту, где мы вытянули из расщелины старого Айдарбека.

Туман рассеялся, и теперь можно было рассмотреть её дно. В сгущающихся сумерках ковёр зелёной травки, что его устилал, казался чёрным.

Сверху рассмотреть ничего подозрительного мне не удалось. Тогда я решил спускаться.

Я обвязал верёвкой камень, что мы использовали в прошлый раз, и медленно полез вниз по слегка пологой и рыхловатой стене расщелины. Опускался, внимательно выбирая, куда ставить ногу.

Когда достиг дна, принялся осматриваться.

Первым делом я пошёл к большому камню, где мы нашли старого горца. Стал внимательно рассматривать камень и всё вокруг него. Нахмурился, когда увидел за валуном другой, неестественно лежавший камень. Лежавший так, будто бы его устроили тут намеренно.

Прислушавшись, я постоял немного. Ветер всё так же выл в склонах. Пяндж всё так же вторил ему.

Этот гад, этот Карим, явно что-то спрятал здесь. И если это что-то ценное — мог защитить.

«Мина? — пронеслось у меня в голове. — Может быть, и мина. Если и есть — то только растяжка. Может — граната».

В любом случае нужно было действовать. Я аккуратно приподнял этот странный, плоский камень, сунул под него руку.

Как и ожидал, почти сразу наткнулся на Ф-1. А вот под ней… Под ней я почувствовал что-то матерчатое — мешок или сумку.

Камень прижимал гранату скобой к мешку. Стоило неосмотрительному любознателю полезть туда и снять камень, как тут же рванёт. Граната уничтожит и улики, и самого невезучего умника.

Но я был осторожен.

Я аккуратно приподнял камень ещё немного, обхватил гранату так, чтобы скоба оказалась под пальцами, а потом и вовсе снял голыш.

Под ним на траве покоилась сумка.

Гранату я обезвредил иголкой, которую достал из-за пристёгнутой полы панамы. Просто сунул иглу в отверстие для чеки, а потом выкрутил запал от греха подальше.

Взял сумку. Она оказалась довольно увесистой. Полной каких-то твёрдых предметов.

Когда раскрыл и извлёк один, тихо прошептал:

— Камни.

В руке моей и правда оказался камень. С виду был он будто бы самым обычным. Ещё добрый десяток таких же лежали в сумке.

Я отложил камень, глянул на часы.

— Рано…

Тогда, не думая долго, просто положил найденный камень на большой валун. Взял плоский, за которым было спрятано всё это «добро», и с размаху опустил на голыш.

Под ним треснуло. В разные стороны брызнули осколки.

Тогда я посмотрел на «плоды» своей нехитрой работы.

На валуне лежал… расколотый камень. Камень, оказавшийся, как я и думал, вовсе и не камнем. Под разбитой твёрдой оболочкой я увидел маленький, впаянный внутрь и помявшийся от удара металлический коробочек.

Глава 2

На подходе к пещере, где остались Уткин с Сагдиевым, я услышал беспокойное, но негромкое ржание Огонька. Конь, скрытый от моих глаз каменной стеной впадины, волновался. Что-то беспокоило его.

Это было неспроста.

В первое мгновение я решил, что где-то поблизости рыщут чужие. Что конь почувствовал кого-то ещё, приближавшегося к нашей стоянке совершенно незаметно. Тогда я замер, прислушался, стискивая рукоятку и цевьё своего зелёного АК.

Спустя полсекунды я сообразил, что к чему. Неужели что-то не так в пещере?

Да. Карим действительно оказался совершенно не тем человеком, за кого он себя выдавал. Теперь это было мне совершенно очевидно. А главное — у меня есть доказательства против него.

Если старый горец Айдарбек мог оказаться лишь проводником, то Карим явно как-то связан с Абади и пакистанской разведкой. Сложно было сказать, как именно, но сомнений у меня больше не оставалось. Версия о том, что он — человек того самого Тарика Хана, о котором мне рассказывал Искандаров, тоже казалась мне вполне возможной.

И всё же утверждать наверняка было нельзя. Лучше допросить самого Карима.

К слову, камни-маяки я спрятал там же, где они лежали. Взял с собой лишь один, тот, что разбил. Об остальных собирался сообщить Мартынову, когда они вернутся завтра к полудню. Если даже наряд не сможет забрать оставшиеся камни сейчас, у меня был ещё сломанный передатчик, которого тоже хватит для доказательства вины Карима.

Что касается самого Карима — я твёрдо решил допросить его. Однако чуйка подсказывала мне, что план этот не так-то просто будет осуществить.

В пещере явно что-то происходило.

Я очень тихо подошёл ближе. Сел у кустов можжевельника так, чтобы меня не было видно изнутри. Прислушался.

Ясно уловил внутри пещеры звуки какого-то копошения: голоса, суету, звуки борьбы.

Затвор передёргивать мне было не нужно. Патрон уже покоился в патроннике, и я просто медленно и тихо снял оружие с предохранителя. А потом поспешил внутрь.