Продавщица. Галя, у нас перемена!

Поболтав для вида о том о сем, я перешла к делу и как бы невзначай спросила:

— Слушай, а ты с Володей и Алей давно общался?

— Да вроде давно, — ответил Николай. — А что, соскучилась по Але? Ну можем сходить к ним, если хочешь. А вообще, может, расскажешь, что у тебя случилось? Ты сегодня какая-то не такая.

— Да так, — выкрутилась я. — Небольшие проблемы.

— Боишься? — вдруг спросил мой собеседник.

— Чего? — я от неожиданности чуть не поперхнулась коктейлем.

— Того, кто по квартирам ходит.

— А… — ошарашенно протянула я.

— Я понимаю, — сказал Николай и накрыл мою руку своей большой теплой ладонью. Я из вежливости не стала убирать руку. — Дарьюшка, я понимаю, ты боишься. Всем страшно. Ну хочешь, я тебя каждый день провожать домой буду?

— Я подумаю, — вежливо ответила я, осторожно высвободила руку и начала подводить разговор к нужной мне теме. — А пойдем и правда навестим Володю с Алей? Песни попоем, вина выпьем. Надо же себя как-то развлекать, даже в такое время…

— Пойдем, — покладисто вздохнул мой спутник, смирившись, кажется, с тем, что никогда не выйдет из френдзоны, и попросил у официанта счет. Расплатившись, Николай помог мне одеться, накинул пальто, и мы вышли на улицу.

* * *

Уйти нам пришлось несолоно хлебавши. Дверь квартиры, в которой снимали комнату Володя с Алей, нам никто не открыл. Какая-то бабушка, явно опасаясь визита преступника из «коммунальной службы», ответила через дверь:

— Не знаю я, где они. Съехали еще перед Новым Годом. У меня тут собака очень злая живет, открывать не буду. Покусает. До свидания.

Я от расстройства чуть не заплакала. Что же делать? Не будешь же отрывать от дел и без того замученную Софью Исааковну, которая на протяжении многих суток кропотливо составляла фоторобот преступника, вручную приклеивая носы, брови, подбородки разной формы… Это сейчас такое можно сделать за пару минут с помощью компьютерной программы, а тогда все нужно было делать вручную. Сережин рисунок, конечно, здорово помог, но фоторобот — лучше.

— А как у Володи фамилия? — спросила я.

— Не помню, — удивленно сказал Николай. — А тебе зачем? А, Даша, я понял. Он тебе понравился! Ну конечно, поет хорошо…

— Да нет же, — рассмеялась я.

— Ну а вдруг? — Николай подошел вплотную и несмело меня обнял.

— Подожди, — я снова вежливо попыталась вывернуться из его объятий. — Я очень прошу тебя: помоги. Разузнай, пожалуйста, как его фамилия.

Николай внезапно посерьезнел.

— Даша, мне кажется, ты во что-то опасное впуталась… А Володька-то тут причем?

— Да так, ни при чем. Просто узнай, пожалуйста, — попросила я.

Делиться своими догадками я пока ни с кем не хотела и ни про страшный сон, ни про визит незнакомца со зловещим голосом в квартиру к нам с Найдой рассказывать не стала. Сон, голос, внешность — все это пока были лишь мои домыслы, ничем не подкрепленные.

— Хорошо, — сдался Николай. — Но пообещай мне, пожалуйста, что не станешься ввязываться во что-либо опасное.

— Обещаю, — сказала я, почему-то заранее зная, что обещание это я ни за что не смогу выполнить.

Оставив меня подождать на лавочке в каком-то садике, чем-то напоминавшем Екатерининский садик у Гостиного двора, Николай нашарил в кармане мелочь и пошел к телефону-автомату.

— Не знает никто его фамилию, — сказал он, вернувшись. — Я позвонил в театр, спросил у Зоечки из отдела кадров. Он на солиста оперетты пробоваться приходил. Паспорт показывал, конечно, но фамилию никто не запомнил. Туда и Аля хотела устроиться, танцовщицей, но ее тоже не взяли. Где теперь они живут, не знаю. Не заладилось у них, наверное, с карьерой в Москве, вот и решили вернуться. Провинциалам тяжело пробиться в столице. Желающих работать больше, чем работы. Ну что ж, мне это даже на руку: одним соперником будет меньше. Ты заранее скажи мне, кто еще на тебя глаз положил, я тоже постараюсь сделать так, чтобы они, как и Володя, мигом пропали…

Однако мне было совсем не до шуток и флирта. Совершенно разочарованная неудачными поисками, я позволила Николаю проводить себя до метро, вежливо попрощалась, позволила поцеловать себя в щеку, пообещала обязательно увидеться как-нибудь в другой раз и поехала домой. По дороге я немного успокоилась и попыталась рассуждать логически.

Пока приходилось, к сожалению, признать, что все мои догадки лишены подтверждений. Ну и что, что мрачный тип Володя, с которым я не так давно сидела в театре, смотря представление, так поразительно подходит под описание преступника, который ходит по квартирам с топором и совершает тяжкие преступления? Да, мне он лично неприятен, но это не повод объявлять его во всесоюзный розыск. Улик против него нет никаких. Мало ли кто имеет привычку вечно ходить с мрачным выражением лица? Может, просто человек — сам по себе серьезный. Дед мой, например, даже на свадебном фото не улыбался. И горбоносых мужчин в СССР — пруд пруди…

То, что Володя мне приснился, тоже ни о чем не говорит. Мало ли что может присниться молоденькой впечатлительной учительнице! И не такие сны иногда людям снятся. Вон Егорке постоянно снятся какие-то пришельцы. А поэту Жене — русалки с большой грудью, которых он потом описывает в своих стихах. И что? С такими «уликами» идти в милицию — просто курам на смех. Сотрудники и так измучены безрезультатными поисками, которые длятся уже не первую неделю. Что я скажу, придя на порог? «Вот этот молодой человек мне не очень нравится, а еще он снится мне по ночам и у него нос с горбинкой, арестуйте его»? Засмеют, обругают и выставят, и поделом. Нечего людей от работы отвлекать.

Да и не найти теперь этого Володю даже в том случае, если его на всякий случай захотят проверить на сходство с фотороботом. Он вместе с Алей исчез, растворился, как иголка в стоге сена. Сейчас, конечно, в столице живут не тринадцать миллионов, как в 2024 году, но численность населения Москвы и в начале шестидесятых годов прошлого века была не маленькой. Это в деревне, где все друг друга знают, спрятаться практически невозможно. А в Москве — запросто! Очень многие пытались вырваться из мрачной провинциальной жизни и ехали в столицу на заработки.

Подумав еще немного, я пришла к выводу, что все мои опасения — не более, чем выдумка, и с карьерой мисс Марпл мне стоит завязать уже на старте. А посему, придя домой, занялась обычными делами: стиркой, готовкой и проверкой тетрадей. Жизнь пошла своим чередом.

* * *

Однако всего спустя несколько дней все круто изменилось. Милиция внезапно нашла меня сама. Едва придя домой из школы, я услышала, как в прихожей надрывается телефон.

— Але! — раздался звонкий детский голос. Это Егорка подошел к телефону. — Ага, понял! Даша, это тебя!

Паренек так и не научился обращаться ко мне на «Вы» и упорно считал меня кем-то вроде старшей сестры. Улыбнувшись ему и поблагодарив, я взяла трубку.

— Даша! — раздался приятный мелодичный голос. — Это Софья. Срочно к нам приезжай.

— К нам — это куда? — уточнила я, испугавшись.

— В отделение, куда с Сережей приходили. Нужна твоя помощь. Ждем тебя через час.

Ничего не поняв, но не осмелившись ослушаться, я, не раздеваясь, снова пошла к метро. Ну надо же! Интересно, в чем я провинилась и зачем могла понадобиться сотрудникам органов?