Продавщица. Галя, у нас перемена!
Шрифт:
— Это Сергей, — представила я Лютикова. — Он хорошо рисует.
— Отлично, — повеселела Софочка. — Вот пусть и нарисует мне портрет со слов Володи. А я расскажу все, что запомнила.
— Неоценимую помощь следствию оказал Ваш Сережа Лютиков, Дарья Ивановна, — похвалила моего восьмиклассника Софочка. Несколько дней спустя после нашей встречи в милиции мы сидели в гостях у Катерины Михайловны и пили чай. Кажется, ей все же удалось немного поспать, и выглядела она значительно лучше. А может быть, просто радовалась тому, что дело сдвинулось с мертвой точки.
— Я в Иваново-то съездила, — рассказывала Софочка, прихлебывая
— Какую? — полюбопытствовала я.
— Маньяк-то этот, кажется, не из местных, приезжий, — задумчиво сказала Софочка. — Шапку не так носит. Вроде бы мелочь, а на самом деле может зацепку дать. Наши-то москвичи наверх уши повязывают, а этот — сзади… И нос у него с горбинкой. Волосы, по словам Володи, у него вьющиеся, слегка рыжеватые, из-под шапки выглядывали. С Кавказа, может, прибыл… Не определили пока. Ищем…
— Если не местный, то может, общежития проверить стоит? — предположила я.
— Может, — согласилась Софочка. А может, снимает угол или квартиру даже…
— Разве можно квартиры снимать? — удивилась я. — Вроде незаконно это.
— Незаконно, конечно, — согласилась Софочка. — Но снимают. А куда народу деться? Общежитие не всем дают. Если бы это где-то в старом фонде было, вычислить было бы гораздо легче. Там все друг друга знают, новички сразу привлекают внимание. Соседок-старушек во дворе можно было бы опросить. А тут дом новый, заехали не все, многие вообще друг с другом незнакомы. На это, видимо, у него и был расчет.
Я вдруг вспомнила свой сон, который приснился мне накануне трагедии. Высокий мужчина в пальто, с чемоданом, в шапке, уши которой повязаны назад…
— Ладно, Софочка, не будем тебя мучать. — Хозяйка заметила, что обсуждение событий, о которых уже несколько дней говорила вся Москва, а теперь еще — и Иваново, стало несколько тяготить подругу. — Отдохни, пирожка покушай. С вареньем смородиновым, сегодня только испекла. Кстати, девочки, вы слышали, в магазине на Ленинском хорошие отрезы ткани выбросили?… Я себе шторы думаю сшить.
Я тоже радостно выдохнула, обрадовавшись тому, что мы перешли к другим, более приятным темам, и с удовольствием принялась поддерживать разговор о том, как Катерине Михайловне лучше благоустроить наконец полученное от государства крошечное, но зато новехонькое и отдельное жилье.
Внезапно раздался звонок в дверь, громкий, настойчивый, пронзительный. В свете последних событий мы, конечно же, напряглись. Катерина Михайловна бросила быстрый взгляд на шкаф, словно прикидывая, смогут ли там спрятаться ее объемные телеса. Я, не успев ничего не сообразить, вжалась в стул, попутно ища на столе что-нибудь такое, чем можно было бы обороняться в случае нападения. Схватив вилку, я крепко сжала ее в руке. Если что — ух как задам!
Только Софочка не растерялась. Она мигом посерьезнела и из благодушной и весело щебечущей подруги превратилась в сотрудника милиции с железным самообладанием.
— Сидите тут, — коротко бросила она нам, одернула форменный китель и пошла в прихожую. — Кто там?
Глава 22
— Софья Исааковна, откройте! — раздался из-за двери звонкий голос, похожий на мальчишечий. — Это Дима Корольков!
Облегченно вздохнув,
Софочка отперла дверь. На пороге стоял совсем молоденький милиционер. Наверное, только недавно начал службу. Я вспомнила: он был в кабинете вместе с Софьей, когда мы с Сережкой приходили в милицию.— Случилось что? — обеспокоенно спросила Софья. — Почему не позвонил? Я записку оставила с номером Катерины Михайловны. — Что за срочность? По телефону нельзя было сказать?
— Я на машине, за Вами приехал, — быстро сказал паренек. Я заметила, что он был бледным, и руки у него слегка дрожали. — Поедемте на Ленинградский.
К вечеру о случившемся говорил уже весь город. Маньяк объявился снова. На этот раз его жертвой стал одиннадцатилетний школьник — Саша Лисовец. Как и прочие погибшие дети, на момент преступления он был дома один. И снова — никаких следов аспида.
— Может быть, банда орудует? — предположил Сережка. Мы вышли из школы втроем: он, я и Катерина Михайловна. Паренек вызвал помочь учительнице донести сумку до дома, благо жили они рядом.
— Может быть, — согласилась Катерина Михайловна. — А может, и один. Чего гадать на кофейной гуще? Вся милиция Москвы уже с ног сбилась, поймать не может…
— Дарья Ивановна! — вдруг предложил Сережка, обращаясь ко мне. — А давайте так сделаем! У меня появилась идея. Вдруг он еще раз станет квартиры обходить? Я дома засяду, ему открою, скажу, что один дома, а группа захвата, которая в это время спрячется где-нибудь, его тут же — раз и… Давайте Софье Исааковне предложим!
— Ты вот что, Пинкертон, — осадила я его. — Не думай об этом. Никому мы ничего предлагать не будем! К тому же Софья Исааковна — эксперт-криминалист, а не оперативник. Сиди лучше дома и дверь никому не открывай. А расследованием пусть милиция занимается. Ловля на живца — дело крайне опасное.
Дома все было как обычно: Егорка в коридоре на полу увлеченно играл с овчаркой Найдой, соседки готовили еду на кухне. Поэт Женя ругался по телефону с издательством, которое в очередной раз не приняло его рукопись. Глядя на мальчишку, перед которым довольно развалилась пузом вверх абсолютно счастливая собака, я вдруг вспомнила недавний визит незнакомца в тот день, когда мы с псом были одни дома, и похолодела от ужаса, как тогда, во сне.
Хриплый, низкий, отчего-то знакомый голос… Настойчивое требование открыть дверь. Неразборчивое бормотание. Удаляющиеся шаги… Неужели это и был тот самый преступник, о котором сейчас судачит вся Москва? Даже не представляю, что было бы, открой я тогда дверь… Нет, Найда, конечно же, попыталась бы меня защитить, но и сама получила бы удар топором… Вон как беспощадно и хладнокровно убийца расправился с детьми и пожилой женщиной…
Что же делать? Где искать загадочного незнакомца? Информации так мало… Известно только, что он похож на южанина… Но южан в Москве немало. Он мог приехать с Кубани, с Кавказа — да откуда угодно! Мало ли в столице горбоносых мужчин! И вовсе не факт, что тот, у кого нос с горбинкой, обязательно является приезжим: он вполне мог быть и коренным москвичом.
События в квартире тем временем шли своим чередом: Анечка, решившись наконец начать новую жизнь, подала на развод с мужем. Сообщника ее супружника-фальшивомонетчика так и не удалось разыскать: он с семьей благополучно отбыл в неизвестном направлении, оставив того в одиночку разгребать проблемы. Квартира, в которой жил грузин, была съемной. Сам Егоркин отчим, к счастью для него, не получил высшую меру наказания, но ближайшие несколько лет ему точно предстояло провести в местах не столь отдаленных.