Профессия

Я протягиваю ей визитку со своим номером телефона.

– Звоните, если вдруг возникнут проблемы.

Иду к двери, а она продолжает смотреть на мое имя на карточке. И вдруг окликает так, словно забыла спросить у меня самое важное.

– А вы?

– Я?

– Вы встретили?

– Да.

Я выхожу из компании Семакова в весенний день с тяжелым сердцем.

Снаружи, как по команде, бойко начинает звонить телефон: Никифоров, Ирина, потом Леди Х. Я не отвечаю ни на один звонок. Вместо этого сам набираю пока еще не очень знакомый номер – непривычный номер любимого человека.

– Ну, что ты? – спрашивает Лара шепотом. – Бабушка спит.

– Я... Знаешь, я дошел до конца... этого дела.

– Здорово! – шепчет она.

– Здорово... и не здорово. Иногда самое светлое чувство может толкнуть человека на самые темные поступки и привести к ужасным последствиям. Я люблю тебя. Не отвечай ничего. Прости, что по телефону. Но я хочу сказать это сейчас...

– Не волнуйся, – смеется она. – Сказал. Ты это сделал. Все нормально.

– Нет, не это, – я тоже усмехаюсь. – Не то, что я тебя люблю. Я не впервые люблю и не впервые признаюсь в этом. Я хочу сказать другое – впервые. Я хочу...

И вдруг понимаю, что слишком много «хочу» и много «я» в этом телефонном диалоге, и так мало ее самой...

– Лара, давай поженимся. Здесь, в Москве, где мы встретились...

Теперь в этом разговоре нет ни меня, ни ее. Есть «мы», и есть «Москва».

– Пошутил? – спрашивает она.

– Нет.

– Но ты же меня не знаешь.

– И ты меня не знаешь. Мы в равных условиях. И оттого, что мы будем встречаться дальше, мы не узнаем друг друга лучше, мы узнаем друг друга по-другому. А я хочу, чтобы мы поженились сейчас – такими, какие мы есть.

Она отвечает что-то невнятное.

– Не хочешь?

– Мне кажется, ты жалеешь меня...

– Жалею? И награждаю таким подарком – собой? Тебе кажется, что я – подарок? Тогда пожалей и ты меня – согласись.

– А вдруг ты маньяк?

– Я справку тебе покажу – о вменяемости.

– Хорошо, – она торопится закончить разговор.

– Согласна?

– Да, я согласна. Потом поговорим.

Она отключает связь. Я нахожу себя в потоке машин на шоссе – еду в офис.

И вдруг она звонит снова. Я пугаюсь от неожиданности и от внезапной мысли, что она могла передумать.

– Забыла сказать самое главное. Я люблю тебя. И спасибо за то, что...

– За что?

– За то, что это наяву...

Когда я подъезжаю к офису «Спартака», день передо мной немного светлеет. Высыхает в сознании непроглядный дождь Эдиты. Снова проступает весна с ее ритмами и живыми эмоциями. Но внутри этой весны все равно остается зыбкая влага.

Последний звонок перед входом в «Спартак» – Леди Х.

– Поздравь меня, мой милый. Я – агент ноль-ноль-семь.

– Поздравляю.

Каждый идет своим путем. Широким или узким, прямым или путаным. Леди Х выбрала свой и шагает очень уверенно, так, словно другого варианта никогда не существовало.

– Поздравляю.

Главное – это душевное равновесие, внутренняя уверенность в том, что «верным путем идем, товарищи!»

– Поздравляю.

Это все, что я могу ей сказать.

21. ИТОГ

Может, в «Спартаке» без моего непосредственного участия прошло уже не одно заседание, но в кабинете Никифорова я застаю всех членов нашего тайного общества в сборе – Кира, Игорька, Романа, Ирину и самого Генку со странным выражением на лице.

Это выражение передает то ли скорбь, то ли траур – и не иначе, как по моей заблудшей душе.

– На звонки мы не отвечаем? – осведомляется Генка вежливо.

– У меня была важная встреча.

– Встреча? В рабочее время?

– Да, деловая встреча.

– Не касательно ли дела Прохорова?

– Касательно.

– И что вы имеете нам сообщить касательно этого дела?

– Имеем сообщить, что расследование закончено и заказчик покушения установлен.

Не знаю, что они обсуждали в кабинете Босса до моего появления. Может, снова выдвигали рабочие версии и искали наиболее правдоподобную. При моем ответе у Киреева отвисает челюсть.

Генка сразу оставляет насмешливый тон.

– Есть доказательства?

– Есть. Но сначала я хочу уточнить при всех некоторые детали. Я впервые участвовал в расследовании дела вашим бюро. Мы работали над ним вместе, мы обменивались информацией. Теперь я хочу знать, могу ли я не разглашать результаты расследования до определенного срока и настаивать на прекращении следствия?

Никифоров смотрит на меня не моргая.

– На каком основании?

– Не могу сказать.

– Понимаете, господин Бартенев, – вмешивается Кир, – если дело расследует бюро, это уже не ваше личное дело и не ваши личные основания.

– Перед твоим приходом, Илья, Александр Васильевич почти убедил нас в виновности Сычева, бывшего партнера Прохорова, – поясняет мне Генка.

– Главное, как я понимаю, не убедить кого-то в своей гипотезе, а представить доказательства, – парирую я.

– И ты хочешь сказать, что обладаешь достаточными доказательствами, чтобы мы прекратили работу над этим делом? Я могу положиться на тебя и сообщить клиенту, что виновные установлены? – нажимает он.