Профессия
Шрифт:
Хозяина зовут Борис Сергеевич Ковалев, и он на месте. Выходит ко мне с вопросительным выражением на лице. Я представляюсь. Не могу понять его реакции. Круглый, невысокий, с открытым лицом и седоватыми волосами.
– Частный сыщик, значит?
– Он самый. Есть к вам вопрос как к хозяину этого заведения.
– Валяйте.
Я достаю фото.
– Этого человека знаете?
– А что такое?
– Он пропал. И мы его ищем.
– Ну и что, что пропал?
– Так знаете или нет?
–
– Откуда Вы его знаете? Как долго?
– Долговато. На зоне познакомились, в девяносто шестом. Я в тот год освободился, а он еще доматывал.
– Вы давно его видели?
– А кто это его ищет? – Ковалев трет переносицу.
– Да все его ищут. Жена, сын.
– Милиция?
– Нет. Об этом я ничего не знаю.
– Нет? Да видел я его вот здесь... в кафе, не очень давно. Он говорил тогда, что уехать собирается. Так что – лучше вам его не искать. Если вы на ментов не работаете...
– Я не работаю на ментов, – снова заверяю я. – Просто хочу убедиться, что с ним все в порядке. Он хорошо выглядел? Не показался вам больным? Расстроенным чем-то?
– Сухарь? Хорошо выглядел? Да как обычно он выглядел, – Ковалев пожимает круглыми плечами. – Не лучше, не хуже.
– Он был один?
Ковалев задумывается. По лицу видно, что, действительно, пытается вспомнить.
– Один, кажется. Это ж не вчера было. Нет, не один. Он тут встречался с какой-то телкой. Точно! Он пришел один, мы побазарили, я предложил ему выпить. А он сказал: «Не могу, мне еще о делах говорить».
– А ее вы видели?
– Да. Мне ж стало интересно, что за дела такие, что нельзя уже и выпить со старым другом. А тут пришла эта фифа. Высокая такая, модная. Шарфом каким-то замотанная.
Я напрягаюсь. Описание расплывчато.
– Вы не можете... описать ее точнее? Это очень важно.
– Ну, я понял, что не любовница, а, правда, дела какие-то. Знаете, что подумал? Что Сухарь хочет сына на работу куда-то пристроить. Хотя я говорил ему, возьму Коляна к себе охранником без базара.
– Молодая эта дама была? – направляю я мысли Ковалева в нужное русло.
– Молодая. Но не очень. Она ж в шапке была и в шарфе. Шапка такая пушистая – ничего непонятно.
– Лицо не запомнили? Смуглая? Светлая?
– Не запомнил, не знаю.
– Никаких примет вообще?
– Ну, а какие? Высокая, стройная, ноги худые. Она в брюках была. Лицо закрыто. Я подумал, что дама не очень солидная, а так – чья-то содержанка, а Коляна может тоже охранником хочет.
– На машине приехала?
– Без понятия.
– А при встрече вы бы ее узнали?
– Шапку бы узнал.
– Опишите хоть шапку.
– Как мужская ушанка, только уши пушистые, не завязаны, а висели просто.
Полным-полно таких
шапок...– Ясно. Спасибо, Борис Сергеевич. Увидите Сухаря – скажите, пусть жене позвонит.
– Скажу. А она сама звонить не пробовала? – уточняет Ковалев.
– Пробовала. Он где-то вне зоны постоянно.
Я выхожу из «Экстрима» в полной растерянности. Женщина? Чья-то содержанка? Не исключено, что она и заказала Прохорова. Или Сотника? Или обоих сразу? Но кто она? Чья она? Откуда она взялась?
Еще остался один вариант. «Эд.Сем. – 20.00, позвонить». Запись сделала позже, возможно даже после убийства Прохорова. Эдуард? Эдуард Семенович? Вариантов не так уж и много. Я снова звоню Ирине.
– Ир, ты не помнишь среди контактов наших пассажиров человека с инициалами «Эд.Сем.»?
– Не помню. Поискать?
– Поищи.
– Поищу. А ты чем занят?
– Тоже ищу. Одну женщину.
– Старая история. Избитая. Никому не интересная.
– Кроме меня.
15. LA FEMME
Действительно, старая, избитая история. Но я возвращаюсь уже хожеными тропами к ее дому. Вхожу в подъезд вслед за мальчиком с таксой. И бабулька-консьержка мне кивает:
– А, молдаван, это ты вернулся.
Поднимаюсь на шестой этаж и звоню в дверь справа. Выходит женщина лет сорок пяти – в длинном лиловом халате с желтыми цветами. Не смотрит в глазок и не выспрашивает из-за двери, а просто выходит.
– Кого вам?
– Ларису.
– Лариса! – кричит она внутрь квартиры и не торопится исчезнуть.
Все просто до банальности.
Выходит Лариса.
Это, на самом деле, Лариса. Та самая девушка, которая ушла от меня в кафе. У нее зеленые глаза и темные волнистые волосы. Она высока, стройна и напряжена до звона невидимых струн.
– Здравствуйте, – говорю я, не надеясь, что она меня помнит. – Я искал вас, чтобы просто поговорить. Не подумайте ничего плохого. Я не маньяк.
Она кивает без улыбки. Но некоторое удивление застывает в чертах ее лица. Такое, словно она меня узнала...
– Давайте... выйдем что ли.
Она возвращается в квартиру за курточкой. В ее отсутствие соседка созерцает меня молча и мрачно. И я тоже не нахожу простых фраз для нехитрой беседы.
Мы входим в лифт, и она провожает нас взглядом.
– Вы с ней живете? – спрашиваю я у Ларисы.
– Да. И не только с ней. Но остальные – моложе и веселее. Хотя... у каждой свои прибабахи. А вы...
– А я искал вас в кафе, признаюсь честно...
По ее лицу пытаюсь угадать, насколько я ей неприятен, но ничего не могу разобрать толком.
Бабулька-консьержка выходит следом за нами из подъезда и тоже таращится с явным интересом.