Профессия
Шрифт:
– Да-да. Просто я не люблю, когда женщины попадают в опасность...
– Я понимаю, – Генка суперлоялен.
Но на его месте я понесся бы к ней. Хотя... я уже носился... носился... и что толку?
Отхожу от хозяйского места.
– Ладно, давай... Пора мне. Стасик ждет в тренажерке. Потрещать надо.
– Ну, с Богом...
Уже поздно. Но в эту ночь все равно никто не выспится.
– Да нет, не стремно, – Стас пожимает плечами. –
– Я впечатлен. Но мы не асфальтобетон захватывать будем! И не мосты подрывать!
Я не коренной москвич, не автостопщик. У меня нет должного трепета перед МКАДом.
– Как на счет стрельбы? – спрашивает вдруг Стас. – Избегать?
– Избегать. Но в случае необходимости...
– Понял.
В остальном – у юриста и спецназовца мало общих тем для разговора. Только работа.
Я еду домой и пытаюсь отключить сознание. Пытаюсь, но оно не отключается. Звоню Ирине и натыкаюсь на долгие гудки. Может, уснула. Может, Эдик отвлек ее как-то. Что трезвонить?
Скорее бы настало завтра! Хочется действовать.
Но до завтра – катастрофически далеко. И вообще кажется, что завтра отдаляется, а не приближается. За окнами не светлеет. Я смотрю в кромешную тьму и вспоминаю аэропорт «Шереметьево», где побывал совсем недавно. Машинально набираю номер Эдиты. Девушке, которая дала обет безбрачия, можно звонить в любое время суток.
– Эдита, чем вы заняты?
– Вернулась домой, – отвечает она растерянно.
– Не хотите выпить кофе?
– Кофе... Но уже поздно.
– Я знаю. Не могу уснуть. Из-за бессонницы мне хочется разбудить полгорода.
– Только не в аэропорту, – сдается Эдита.
– Скажите адрес, выпьем кофе у вашего дома.
Так я узнаю о том, что Эдита – девушка с Рублевки. Дом депутата Семакова стоит на Рублево-Успенском шоссе и в темноте кажется мне замком.
Эдита выходит к машине в брюках и длинной блузе, на которую накинут короткий пиджак с отложным воротником. Пиджак – офисный, а блуза – домашняя. Сочетание меня восхищает. У нее большая грудь и тонкая талия. Темные волосы падают на лицо. Она выглядит усталой, но ярко улыбается.
– Что это вам взбрело в голову?
– Я тут по дороге «Гоголь-моголь» видел. Это кафе?
– Кафе-кондитерская. Туда мне нельзя.
– Не любите торты?
– Я не ем сладкого.
– Но у вас великолепная фигура!
Она соглашается просто, чтобы не спорить. В кафе я не могу оторвать взгляда от ее тонкой шеи и контуров груди под пиджаком. Она поглядывает на меня озадаченно.
– Так что с вами происходит, господин сыщик?
– А почему вас назвали Эдита?
– Проведите расследование.
– У меня есть одна версия.
– Лучше держите ее при себе!
Это тот случай визуального комфорта, которые иногда со мной случаются. Мне нравится ее внешность. До чертиков. Если бы я был женщиной, я бы хотел выглядеть именно так – иметь такие ноги, такие аккуратные бедра, такую тонкую талию, такие пышные груди, такие острые локти, такие гладкие, блестящие черные волосы, такие голубые глаза и ровный, тонкий носик с небольшой горбинкой. И, конечно, такие бледно-розовые губы...
Подходит девчонка в чепчике.
– К сожалению, мы закрываемся.
Я возвращаю Эдиту к ее замку, плохо различимому в темноте.
– Законы гостеприимства подсказывают мне, что следует пригласить вас на еще одну чашку кофе...
Но я отступаю назад к авто.
– Спасибо, Эдита Валерьевна.
– Нет?
– Нет.
– Есть причина?
– Есть.
– Можно узнать, какая.
– Если я окажусь внутри, обязательно буду к вам приставать.
Она усмехается.
– Вы, как всегда, шутите, господин Бартенев. А с виду кажетесь вполне серьезным.
Я едва удерживаюсь, чтобы не взять ее за руку.
– У меня просто... завтра очень непростой будет день, поэтому хотел вас увидеть...
– Надеюсь, что вдохновляю вас на добрые дела...
Я оставляю Эдиту у замка с ее абсолютно неправильной версией и растворяюсь в темноте.
5. ОПЕРАЦИЯ «ЗАХВАТ»
Генка – не с нами. Он в офисе. А мы с ребятами уже на месте. Одиннадцать часов утра. Все сотрудники компании уже на работе, никто еще не смылся на обеденный перерыв. Язык не поворачивается сказать «С Богом!»
– Давайте, ребята! – решаю я.
Стас первым выскакивает из нашей «газели», дает отмашку Сергею. Связь по рации, операция начата.
Охранники на входе не стреляют. Они еще не поняли, что мы – чужаки. Они пятятся, и наши ребята спешат обезоружить тех, кто уже уступил им дорогу.
Но внутри начинается возня. Реагирует вахта. Незамедлительно слышится:
– Кто вы такие? По каком праву?!