Проклятый старый дом, или Неожиданное наследство

— Бе-бе-бе! — высунув язык, ответила подруга. Мы рассмеялись, и я почувствовала, как напряжение начало понемногу меня отпускать.

Допив глинтвейн, мы присоединились к ребятам, расставляющим угощения на двух разборных столиках, приставленных вплотную один к другому. К сожалению, или к счастью, ужинать мы собирались не на украшенной огнями полянке, а около палаток, с видом на закованное в белый плен озеро. Луна освещала наше скромное пиршество лучше любого фонаря.

— Дорогие друзья! Давайте поднимем наши бока… кружки за Морану, ведь если бы не она — нам бы пришлось праздновать Новый год в унылой городской квартире! — Оливер поднял свою кружку, и остальные потянулись для дружного "дзыньк". Следом понеслись веселые тосты с разными юмористическими историями, которые чередовались с кратковременным затишьем во время поглощения салатиков и горячего. Наша индоутка пользовалась большим успехом, однако, шашлык Клайма не уступал ей в популярности.

Искренне наслаждаясь вечером, позволила себе на короткое время забыть об одиноком маге, запертом в мрачном поместье. Если бы я дала себе волю и погрузилась в эти мысли, пришлось бы возвращаться в поместье, а как объяснить такое поведение друзьям в голову мне никак не приходило.

Время неумолимо приближало нас к знаменательной дате. Оливер, как самопровозглашенный командир лагеря, достал телефон и включил прямой эфир, показывающий крупным планом часы главной ратуши.

Я сжала маленькое сердце из красной бумаги, которое вырезала незадолго до прихода в лагерь. Бабушка воспитывала меня с верой в чудеса, в хорошие приметы и сказки. Поэтому, начиная лет с десяти, я неизменно следовала этому старинному обычаю на всех новогодние праздники, дабы привлечь в свою жизнь настоящую любовь.

Клайм достал бутылку шампанского, а мы дружно допили остатки глинтвейна, быстро сполоснув чашки простой водой. И вот куранты начали отсчитывать последние секунды уходящего года. Клайм умело снял фольгу и раскрутил мюзле, придерживая пробку большим пальцем.

Сделала шаг назад, боясь встречи пробки со своим лбом в случае неудачи парня. Но тот не оплошал. С эффектным "чпок" пробка выскользнула из горлышка и тонкая струйка газового обрачка вырвалась наружу. Разлив по кружкам шампанское, он успел как раз к финальному аккорду курантов. Мы дружно чокнулись металлическими стенками своих импровизированных фужеров и под громогласное "Ура!" выпили в честь наступившего Нового Года.

Я сидела молча, слушая веселую трескотню ребят и попивая свое шампанское. Внезапно все те мысли, от которых я так успешно сбегала все это время, навалились скопом, лишая меня возможности трезво смотреть на ситуацию. Чья была в том вина: алкоголя в крови, всеобщей радостной атмосферы или же моих собственных тараканов, — не важно. Но меня со страшной силой потянуло в поместье.

Наклонившись к Дафне, прошептала ей, что мне нужно отойти в лесочек. Подруга кивнула, даже не удостоив меня ответным взглядом, полностью погруженная в очередную перепалку с Клаймом. Остальные даже не заметили моего ухода, чем в другое время я была бы очень раздосадована. Однако, сейчас это было мне только на руку.

Пробежав по сугробам до полянки, невольно остановилась в кругу желтых лампочек. Ребята то ли забыли выключить музыку, то ли специально оставили ее для поддержания праздничной атмосферы. Сейчас из динамиков лилась песня "Ich wurd es horen" группы Nebelung. Я расставила руки в стороны и начала медленно кружиться, глядя в звездное небо, окруженная искрящимся снегом и вереницей желтых огненных шариков. С огромным изумлением заметила вдруг начавшие срываться одна за одной снежинки, постепенно переросшие в небольшой снегопад.

Внезапно свет лампочек мигнул. Колонки зашипели, прервав льющуюся из динамиков мелодию. Я резко остановилась, от чего тело повело в сторону. Оказавшись около генератора, словно в замедленной съемке увидела первые искры. "Кажется, короткое замыкание. Надо бы ребятам сообщить!" — подумала я, оставаясь намертво пригвожденной около набирающего обороты фонтана из искр. В нос ударил запах паленой проводки. Отмерев, я рванула в сторону деревьев, но не успела спрятаться за спасительными толстыми стволами. Оглушительно громыхнув, генератор взорвался, высвобождая высокое огненное пламя, взвившеся к небу выше моей головы.

Взрывной волной меня швырнуло на землю. Дерево, рядом с которым стоял генератор, надломилось и вспыхнуло красными искрами. Я метнулась было в сторону, но тяжелый ствол с противным скрипом упал мне прямо на левую ногу, намертво припечатав к стремительно оттаивающей под нами земле. Закашлявшись от подступающего черного дыма, я могла лишь надеяться, что ребят привлечет грохот взрыва и дым от поедающего снежные ветки огня.

Огонь лизал дерево в опасной близости от моей стопы. Вскрикнув, попыталась вырвать ногу из смертельного плена, но поверженный ствол словно приклеился ко мне намертво, не сдвигаясь ни на дюйм.

Я задохнулась в крике о помощи, почувствовав как легкие наполнил ядовитый дым. Перед глазами запрыгали черные мушки и враз потемнело. Где-то на границе сознания услышала отчаянное "Кар!"

…Или это были всего лишь мои предсмертные грезы…

38. Любовь нежна? Она груба и зла. И колется, и жжется, как терновник.*

"Что есть любовь? Безумье от угара,

Игра огнем, ведущая к пожару,

Столб пламени над морем наших слез,

Раздумье необдуманности ради,

Смешенье яда и противоядья." *

Герт.

С самого утра чувствовал себя препаршиво. Даже спустя десятилетия воспоминания о событиях той злополучной новогодней ночи терзали меня, словно все произошло только вчера.

Эта девушка, Морана, — она отвлекала меня от губительных мыслей пока устраивала суету в поместье, но стоило ей и ее оригинальной подруге покинуть стены дома, как воспоминания вернулись. Свернулись ядовитыми змеями вокруг моего сердца, терзая его снова и снова.

Я стоял в спальне, которую девчонка ошибочно считала своей. С приходом девушки здесь все неуловимо изменилось, словно она влила в эти разваливающиеся стены свежий глоток жизни. Я все еще не был уверен до конца, сможет ли она помочь мне снять проклятие или нет. Время было ко мне неумолимо, надежды оставалось все меньше и меньше.

Но, чего уж скрывать, впервые за столько лет мне хоть кто-то смог понравиться. Ни о какой любви с первого взгляда и речи не шло, в эту розовую чушь только женщины и верят. Но, все же, было в этой девушке что-то такое, что заставляло сердце нет-нет, да забиться сильнее, когда держал ее в своих объятиях.

Улыбнулся, вспомнив мягкие губы Мораны. Я не покривил душой, когда сравнил ее со сладким медом. Возможно, сказывалось длительное вынужденное воздержание? Или я просто размяк.

Тьфу, самому противно.

Злобно усмехнулся и лег на кровать, закинув руки за голову.

Перед мысленным взором промелькнула картинка: мои руки на тонкой шее девушки, ее сияющие глаза, манящие приоткрытые в восторге губы…

Убрал руки и перекатился на бок. То колье и серьги давно, еще в прошлой жизни, я выиграл у старого барона Фердинанда. Ох и злилась тогда его мерзкая женушка, пытаясь меня испепелить ненавистью в глазах! А я что? Не я ставил на кон любимый гарнитур жены, не я проигрался в пух и прах только потому, что перебрал с коньяком!