Пропащие девицы

Патти осторожно провела рукой по его волосам и, склонившись ближе, прошептала:

– Джей…

Никакой реакции, как и следовало ожидать, не было. Тогда девушка попыталась слегка растормошить его. Все равно что снопы ворочать. Тело возвращалось в свое обычное положение, не издав даже звука протеста. Патриция даже на мгновение прислушалась, дышит ли он, словно ее не убеждало тепло и податливость его тела.

– Джаред!

Совершенно отчаявшись добиться от него хоть какой-то реакции, Патти толкнула его локтем в бок. Тело издало утробный стон. И ничего больше.

– Мне надо срочно обратно в ЛосАнджелес, – она говорила, будто Лето мог бы ее услышать, и, перевесив сумку через плечо, вышла за дверь. – Люблю тебя. Перезвони, идиот, – вполголоса в прикрывающуюся дверь.

Такси уже ожидало у выхода, но девушка все равно свернула в другое крыло, чтобы попытаться достучаться до более стойкого из братьев Лето. Злость и раздражение уже начали закипать где-то внутри Бэйтман, когда она, стуча каблуками по пустынному коридору, шла к Шеннону. Не мог этот придурок избавить ее от пытки и снять номер ближе. Не мог, говнюк, потому что не захотел, видите ли, слышать, чем они с Джаредом там ночами у себя в номере занимаются. Пример благопристойности! А еще из-за старшего бро она забыла положить в свою сумку кроссовки. Так что этот гребаный стук по ее раскалывающейся черепушке всецело вина Шенимала.

Девушка постучала в его дверь с таким остервенением, что если бы там были евреи, их генетическая память тут же услужливо сказала бы им прятаться в закрома. Но Ше таким не проймешь. Патти повторила стук, на который из номера вывалилась полуголая девица и спросила:

– Вам чего, дамочка?

Бэйтман медленно закрыла глаза, сделав глубокий вдох, развернулась на каблуках и ушла прочь. Если бы она сказала ей все, что сейчас вертелось у нее на языке в ответ на ее дурацкий вопрос, то дело, к нереальному восторгу Шеннона Лето, могло бы кончиться бабской дракой.

Болтливый таксист, жуткое место в хвосте самолета в окружении чудной компании отгулявших мальчишник мужиков никак не помогали девушке справиться с собственным похмельем. Злость и раздражительность росли в ней не хуже какого-то суперзлобного вируса. Еще немного, и она вполне могла бы начать убивать. Единственное, что ее сдерживало – сегодня Патриция была нужнее в больнице, чем в отделении полиции. К тому же заголовки по поводу были бы просто ужасными. Девушка тихонько рассмеялась. Угроза воздушного терроризма была отложена на неопределенное время.

Патриция Бэйтман ненавидела больницы, как, впрочем, и любой нормальный человек. Никто не жаждет оказаться в этом стерильном помещении, полном чужих болезней и нелицеприятных драм. Но у Патти были свои счеты с этим чертовым местом. И они уж больно напоминали ей о поводе сегодняшнего визита.

Она заметно нервничала перед разговором с подругой, будто это она была гребаным Крисом Мартином, будущим еще раз папашей, вновь и вновь прокручивала в голове все сценарии диалога, вспоминала Тома и Чарли и что они говорили ей самой, но все равно была готова к этой встрече еще меньше, чем сама Робин стать матерью.

И она ненавидела это состояние неуравновешенности и неуверенности. Не меньше чем свое гребаное похмелье.

– Да может, вы перестанете скрипеть этим ебаным карандашом и скажете мне, наконец, в какой палате лежит Робин мать ее Уильямс?! – вызверилась девушка на медсестру за администраторской стойкой.

Она даже не вздрогнула и продолжила что-то методично записывать на розовом отрывном листе, явно никак не касающемся работы.

– У кого в этой гребаной больничке можно хоть что-то узнать?

– Хотите, я расскажу о том, как получил этот гипс? – спросил парень, стоящий следом за ней. – Прелюбопытнейшая история.

Патриция нервно сжала в руке ручку, лежавшую на стойке, с явным намерением оставить в несчастном несколько сквозных дырок, чтобы он потом на манер нолановского Джокера спрашивал, откуда у него эти шрамы.

– Да чхала я… – начала было Патти.

– А вы, наверное, та самая мисс Бэйтман, – к ним подошел доктор и мило улыбнулся. – Ваша подруга говорила, что вы можете быть не в самом хорошем расположении духа по приезде и очень сильно шуметь, распугивая бедных пациентов. Могу отсыпать вам несколько таблеточек. Я все прекрасно понимаю, будущие родители… эти первые волнительные дни…

– Чего?!. – у Патриции не хватило воздуха, чтобы продолжить, она просто задохнулась смехом.

Точно так же смеялась и Робин, когда подруга рассказала ей об умозаключениях ее лечащего врача. Собственно, с этого и начался тот самый разговор, который она не знала, как начать. Хотя шишка подруги тоже заслуживала внимания. Наверное, ей бы и досталась пальма первенства, если бы не их будущий совместный ребенок.

Патриция утерла слезы левой рукой, и зацепилась прядью волос… за гребаную проволоку у себя на безымянном пальце. Она посмотрела на это недоразумение в форме кольца так, будто увидела его впервые.

– Вкус у твоего жениха так себе, – хихикнула Роббс, глядя на то, как Бэйтман осторожно снимает с пальца свое «обручальное кольцо». — Хорошо потусовались?

Патриция хмыкнула.

– Ладно, я все равно уже прочитала о вашей свадебке в новостях, – Уильямс протянула подруге свой «айпад». – Честно говоря, я уже начинаю жалеть о том, что не полетела в Вегас. Ты же всегда говорила, что я буду подружкой невесты и…

И Робин продолжала говорить, говорить и говорить, пока Патти читала заголовки статей различных интернет изданий, медленно водя пальцем по экрану планшета. Кто бы мог подумать, что их достанут даже в Вегасе? Чем больше снимков она рассматривала, тем сильнее хотелось провалиться сквозь землю. С каждой новой фотографией к девушке возвращалась память. И это, пожалуй, было не совсем то, чего бы она сейчас хотела. Она бы с большим удовольствием предпочла вообще не помнить ничего из прошлой ночи.

Однако были и забавные кадры. Пьяный Джаред был тем еще милашкой. И внезапный прилив нежности к этому голубоглазому недоалкоголику заставил Патти улыбнуться, забывая о неприятных ощущениях, которые вызывал стыд.

– Я рада, что у тебя с Джеем все хорошо, – Робби приобняла Патрицию и положила голову ей на плечо. Но через несколько секунд отпрянула, брезгливо поморщившись. – Фу, ну и вонь! Ты просто гребаный дракон, дышащий алкогольными испарениями!

Они обе снова рассмеялись. Затем, немного успокоившись, Патти спросила:

– Ты сказала Крису?

Уильямс моментально переменилась в лице. От ее задорной улыбки не осталось и следа. Осторожно забирая из рук Бэйтман планшет, она поудобнее устроилась на кровати и пробормотала:

– Нет. Ничего я ему не сказала…

– Но ведь скажешь? – Патти приподняла бровь. – Робин?..

Только в этот момент она заметила, что на глазах Роббс навернулись слезы. И хуже всего было то, что сама девушка до сих пор не могла найти нужных слов для того, чтобы хоть как-то приободрить подругу. Немного приблизившись, Патриция крепко обняла Робин и прошептала: