Пропащие девицы

– Совершенно не смешно, Иендо! – воскликнула Патти в порыве жалости к себе. Какой секс, если Бэтмен тебя усыновляет. Подобные перспективы кого угодно могли довести до отчаяния. – Что он подумал обо мне? Он точно считает, что я какая-то ненормальная и не способная на серьезные отношения. И, что самое страшное, я не могу остановиться делать дурость за дуростью… Ему скоро надоест все это! Точно тебе говорю…

– Такое впечатление, что это Бен во всем виноват, – хмыкнула Скай, потягивая коктейль, – и раньше Патриция Бэйтман была добропорядочной матроной. Появлялась исключительно на обложках People как меценат и женщина года.

– Но я… – попыталась возразить Патти, вспоминая все информационные поводы за последнее время, которые приводили к ней. Ничего хорошего.

– Но ты в последнее время стала принимать всю эту муть слишком близко. И меня это пугает. Я не хочу взрослого шефа, который только и умеет выстраивать цифры в столбцы и орать о показателях продаж. Я хочу шефа, который орет благим матом о том, что фотографы совсем охуели, а дизайнеры ебанулись, вставляет всем по первое, а потом на выходных обкуривается в хлам под немецкое регги.

– Если тебе не хватает жестокости, – рассмеялась Патриция, – то лучше обсудить это с Максом. Уверенна, он быстро решит этот вопрос парой-тройкой смачных шлепков.

Допив остатки маргариты, Бэйтман решительно пообещала себе выкинуть из головы все нехорошие мысли о взрослении и столбцах цифр. Иендо ошибается, она не собирается превращаться в даму с обложки People. Не в этой гребаной жизни! То, что Робин Уильямс решила свить семейное гнездышко с мужиком, чье фото должно было идти в качестве пояснения слова «благонадежный» в словаре, еще ничего не значит. Остепениться – это не о Патти и Робби. Это не их история.

– Еще по одной, – она словила за рукав официанта и поставила ему на поднос свой пустой бокал. Борьба со всем этим дерьмом требовала решительных действий.

Вечером, уже после того, как Патти забрала Оливера, Робин сидела на полу посреди гостиной, уставившись на экран своего «айпада». И хотя лучшая подруга продолжала убеждать ее в том, что все под контролем, Уильямс не особенно верила в то, что все идет строго по плану. Ей ли было не знать! Особенно если учесть, сколько всего свалилось на Патти за последнюю неделю. А еще Крис… Крису вообще, похоже, было плевать на все. Он предпочитал здоровый сон длиною в целый день вместо примерки своего костюма для церемонии.

Ник звонил несколько часов назад и в своей обычной манере человека, который контролирует не только собственную жизнь, буквально приказал ей подготовиться к послезавтрашнему интервью для Ocean Drive. Естественно, перед этим будет небольшая фотосессия.

Роббс отложила в сторону планшет и, прикрыв глаза, устало потерла виски. Родители Криса прилетают завтра вечером, а утром она должна съездить на УЗИ. Крис обещал принять в последнем мероприятии самое активное участие. Конечно, он может спокойно дрыхнуть наверху, ему же не в первый раз предстоит увидеть на экране нечто отдаленно напоминающее будущего человека.

Несмотря на то, что целый день, проведенный с Олли за играми и беготней, вымотали Уильямс гораздо сильнее, чем она предполагала, спать ей не хотелось. А глядя на своего жениха, спящего сном младенца, ей и вовсе хотелось поколотить Криса. Он так и не съездил на эту ебаную примерку!

Не слишком веселые мысли превращались в ее голове в слоеный торт из волнений о предстоящей свадьбе, результатов УЗИ, судебных разборок с внезапным папашей Уайтом и предстоящим знакомством с родителями Криса. От всего этого, Робин действительно захотелось съесть что-то похожее на тортик.

Вздохнув, она поднялась с пола и, легонько подпрыгивая, ушла в кухню. Полночь и свидание с клубничным мороженным под аккомпанемент очередного тупого фильма для неспящих любителей телевидения привели Роббин в чувство. Развалившись на небольшом кухонном диване, который стал ее любимым прибежищем за последние несколько недель, девушка, смакуя, облизывала очередную ложечку замороженного десерта. Услышав за своей спиной шлепанье босых ног Криса, она самодовольно хмыкнула, но не обернулась, продолжая таращиться в экран телевизора.

– Что ты делаешь? – зевая, пробубнил мужчина. – Который час?

– Я обжираюсь мороженым, – с печальной усмешкой ответила Уильямс. – А времени сейчас уже дохрена.

Бросив на любимую осуждающий взгляд, в котором заботы было гораздо больше, чем желания попросту поворчать, Крис взял со стола «айпад» Робин и посмотрел на время.

– Не можешь спать? – спросил он, присаживаясь рядом.

– А что будет, если твои родители меня возненавидят? – Робин приподнялась и с раздражением сунула в руки музыканта ведерко с мороженым.

Девушка скрестила на груди руки, затем принялась теребить завязки на своем худи.

– Ты обязательно им понравишься, – Крис зачерпнул ложечку мороженого и сунул в рот. – Мы уже говорили об этом, помнишь? Все будет хорошо.

Заправив за ухо прядь волос, Робби снова подняла на глаза на Мартина и прошептала:

– Иногда мне кажется, что я с ума схожу…

Крис отставил ведерко с мороженым на край стола и наклонился к возлюбленной. Так близко, что мог все же попытаться определить, какого сейчас цвета ее глаза: в них больше небесно-голубого или зеленого, как молодая листва.

– Я знаю, – произнес он, едва ощутимо касаясь ее губ своими. – Но, поверь мне, я здесь. И я не дам тебе окончательно свихнуться.

Роббс негромко рассмеялась и, обхватив лицо Мартина ладонями, нежно поцеловала.

– Идем в спальню, – поглаживая ее по ноге, хрипло произнес Крис. – Я спою тебе колыбельную.

– Мне нравится такой план, – приподняв бровь, усмехнулась Робин. Когда он был рядом все мысли, пугающие ее, таяли, как сумерки перед рассветом.

Утром Робин была в полной боевой готовности. И пока Крис вливал в себя кофе, которое должно было пробудить его и его отцовские чувства после очередной бессонной ночи, она успела выбрать платье, сделать укладку и слегка подкрасить ресницы.

Завтрак приготовила жена большого Уолли, теперь она работала в доме Мартина на постоянной основе вместо миссис «хорошее английское воспитание». Уильямс рассчитала Мэри Попинс и подключила к готовке добродушную Оливию, которая знала толк в том, как поджарить цыпленка так, чтобы любой веган начал снова пускать слюни на сочное хрустящее мясо. К тому же, Оливия родилась в Хьюстоне, и ее страсть к южной кухне была прямо пропорциональна огромному заду. Робин нравилась эта энергичная хохотушка со смеющимся взглядом, а Макс даже начал подтрунивать над сестрой, обзывая ее «хозяйкой». Он был уверен, что через некоторое время дом в Малибу будет походить на плантацию, где с утра до ночи гнут спины все, кому повезло родиться черным.