Пропащие девицы

Он ненавидел Джареда Лето, Майкла Фассбендера, Робин, которая теперь действительно не отвечала на его звонки, тем самым лишая последней возможности быть ближе к Патти. Последнюю он тоже ненавидел. Но лишь потому, что все еще страстно желал.

Со злостью бросив медальон на стол, Джек подошел к проигрывателю и поставил пластинку. Патриция любила Джонни Кэша. Поэтому он поставил Хэнка Уильямса и поклялся, что действительно забудет об этой женщине. Навсегда. Когда-нибудь, навсегда.

Неделя, которая началась так по-идиотски, просто не могла принести что-то хорошее, хотя бы небольшое послабление в плотном рабочем графике. Замкнутый порочный круг: тебя терроризируют – ты терроризируешь. Порочный. Гребаный сон, гребаная ссора, гребаные подопечные. Патриция все чаще думала, что Робин права. Она просто озверела на ровном месте, а причиной тому все тот же старый добрый секс. Зиги Фрейд. Везде и всюду сует свой гребаный нос, венская психоаналитическая задница.

И ее случай он бы точно определил клиническим. Как вообще можно было докатиться до такого пиздеца, Патриция Бэйтман? Недосыпом и переизбытком впечатлений, убеждала она себя, когда противный внутренний голос нашептывал «недотрахом». И она готова была с ним согласиться, даже позвонить ближе к выходным Майклу, проверить, насколько обижен взрослый мальчик, который не получил поощрительный приз за то, что сводил ее на бал, если бы не одно психоаналитическое «но»… Где был этот самый Фассбендер, невыносимо сексуальный и весь из себя самец, когда во сне ее трахали даже герои комиксов? Недотрахали, тут же услужливо напомнил внутренний голос.

– Мисс Бэйтман? – перепуганная Минни заглянула в кабинет, похоже, это начинает становиться ее нормальным состоянием. – Вам звонит мистер Лето. Соединить?

После инцидента с Джеком Манро вела себя более осторожно, пребывала на чеку в ожидании новой выволочки от Патриции. Постоянное напряжение, может, и сказалось негативно на ее вечно цветущей физиономии (пришлось выбросить из рабочего графика подкрашивание губ и перекрашивание ногтей), зато позитивно сказалось в профессиональном плане. Она почти вошла в роль настоящей ассистентки, а не украшения для офисной мебели, и Бэйтман, за неимением лучшего, даже подумывала оставить ее на прежней должности.

– Конечно, – улыбнулась Патти.

Она знала повод звонка, с самого утра получала поздравления, удивило ее разве что то, что Джей звонил на рабочий, когда вполне мог бы и обойти вниманием Манро, которая после нескольких секунд общения с мистером Лето может не выдержать и вернуться к старым привычкам в надежде, что он заглянет.

Новый THR с той самой фотосессией, на которую ушла львиная доля ее нервов, наконец появился в продаже. Дженси Мин, которая тонко намекнула Патриции, что в случае провала этого сета, она лично снесет головы всем, кто им занимался, первой позвонила и сдержано похвалила оригинальное решение, которое прежде назвала не в самых сдержанных выражениях «неудачным». Терри вообще так радостно орал в трубку, что Патти уж решила, что он еще и отцом по ходу пьесы успел стать.

Насколько провокационным получился сет, Бэйтман и сама успела осознать только тогда, когда он почти пошел в печать. По сравнению с фотосетом для «Немецкой топ-модели» в одеждах американских индейцев, это было как выпустить израильский Vogue c блондинистой моделью в нацистской шинели на обложке. Концепт был до гениального прост: изобразить будущего хоста АМА в компании «номинанток» этого года. На кухне у Лето. Посреди бедлама, который они превратили в декорации. Натирающими до блеска его награды, разбросанные между кухонной утварью.

Найти наряды в стиле Ники Минаж, Рианны, Бейонсе и Тейлор Свифт было довольно просто, как и, благодаря стилистам, разрисовать моделей до поразительного сходства. Проблемой было убедить зрителей, что эти эпатажные снимки никоим образом не задевают никаких острых вопросов, на которых просто обожают играть «толерантные» коллеги.

– «Эксплуатация образа женщины секс-игрушки, который пропагандирует глянец, ничем не отличается от образа женщины-домохозяйки. Оба обращаются к женщине как к предмету», – прочитал Джаред с выражением.

«Докопался-таки», – подумала Патти.

– Я такого не говорил, Бэйтман, – строго добавил серьезный Джаред. Видимо, режим серьезного Джареда включается у него, только когда он совершает деловые звонки, на телефон редакции.

– Я в курсе, Лето. Это я сказала добавить.

– Признайся, ты это специально сделала, – интонации потеплели, и Патти поняла, что очередной конфликт с разбирательствами ей не грозит. Чертов Лето решил разыграть сурового недовольного рок-идола, чтобы окончательно расшатать ее нервы. Хотя нет, для Джея это слишком просто.

– Конечно, – улыбнулась Патриция, думая, как бы отыграться за перепуг.

– Чтобы мой брат смотрел на меня как на полнейшего придурка и спрашивал «Ты давно Playboy в руки брал?».

– Старший брат запретил брать в руки порно-журналы? – с сочувствием протянула Патти, чуть ли не сюсюкая, как с ребенком. Сам нарвался, Лето. – Где ты теперь будешь искать будущую миссис Джаред Лето?

– Бэйтман, – в голосе Джея появились знакомые интонации Джокера, – я сделаю тебе очень-очень больно, если ты не завяжешь со своими скандальными и беспочвенными заявлениями.

– Вот и делай после этого добро людям, – тяжело вздохнула девушка. – Я специально впихнула этот популистский бред, чтобы тебя не заклевали на Женщине года в Нью-Йорке. Как там дела, кстати? Слышала, ты сорвал аплодисменты своим революционным спичем.

– Значит, таким образом бы мою жопу спасала?

– Естественно, – самоуверенно, будто свою жопу за компанию не спасала, подтвердила Бэйтман. – Она слишком хороша, чтобы пасть смертью храбрых на бабской конференции.

– Тогда мне следовало бы тебя благодарить. И позитивный имидж сохранила, и фотосет с «Рианной» в переднике устроила.

– Стыдись и кайся, Лето.

– Мисс Уильямс, короткое интервью для канала Fashion! – один из тех милых, но немного долбанутых журналистов подбежал к Робби именно в тот момент, когда стилист впился в ее волосы плойкой. – Всего несколько вопросов!

Вокруг царил такой хаос и бардак, что слоган новой весенне-летней коллекции Desigual, звучавший, как «Say something nice» давно пора было переименовать в «Fuck off». Девушки-модели, стилисты, гребаные цветочные венки и яркие принты на одежде. Кто-то кричал, кто-то не успевал. Робин случалось наблюдать подобное, но каждый раз именно такие зрелища заставляли ее нервничать и сомневаться в собственных силах. Общее волнение давило на девушку сильнее, чем она думала. Еще и эти придурки с камерой.

– Дай мне воды, Крис!.. – обратилась Робин к своему стилисту. – Здесь так душно.

– Все в порядке? – протягивая модели бутылку воды, обеспокоено спросил мужчина.

– Мисс Уильямс, всего несколько вопросов! – не унимался парень с канала о моде. – Включай камеру, Уилл!

– Разве нельзя подождать, пока мне закончат делать прическу? – спросила Робин растеряно.

– Не переживайте об этом, вы выглядите потрясающе! – улыбнулся журналист, вставая рядом с Робин. – Готовы?

Девушка неуверенно кивнула. Оператор дал счет и паренек с микрофоном, наспех поправив свой галстук, с улыбкой заговорил, глядя прямо в камеру: