Пропавший дар

— Почему? — поинтересовался я.

— Сами посудите, господин тайновидец, дар-то у каждого мага свой. Это как лицо. Вроде, все люди одинаковые — нос, глаза да уши. Но ведь все отличаются. Так и с даром.

— Значит, невозможно сделать артефакт, который повредил бы любому магу?

— Нет, — отрезал старик. — Ну, или я такой магии не знаю.

Услышав эти слова, я почувствовал облегчение и сожаление одновременно. Облегчение — потому что никому, кроме Ивана Горчакова больше не причинят вреда.

А сожаление — от того, что древняя легенда оказалась выдумкой.

— Но сделать артефакт, который повредит конкретному магу, все-таки можно?

— Можно, если знать, что у него за дар, — неохотно признал Кузьма Петрович. — И не просто знать, его руками надо пощупать, как у нас говорят. Артефактор первого или второго ранга сможет. С низшей магией такое никак не получится.

Тут снова подошел официант и торжественно водрузил на стол настоящий латунный самовар, начищенный до нестерпимого блеска. Кованый и тяжелый, на узорчатых ножках, с причудливо изогнутым краником. От самовара пахло дымом и сосновыми шишками, а сверху стоял фарфоровый чайник с крепкой заваркой.

К самовару полагалась сахарница с крепким кусковым сахаром и посеребренные щипчики.

— Здесь-то чай настоящий, — сказал Кузьма Петрович, радуясь возможности сменить тему.

Чай из самовара я пил только в гостях у Игоря Владимировича — мой дед обожал такие старинные традиции не меньше, чем магические новшества. И топили самовар тоже сухими сосновыми шишками, за которыми дед специально посылал людей в Сосновку.

Официант поставил перед нами огромные чашки и разлил заварку — темно-коричневую, пахнущую чайным листом.

Затем мы самостоятельно долили в чашки горячей воды из самовара. Старый мастер ловко выудил из сахарницы кусок сахара и расколол его щипчиками, придерживая согнутой ладонью, чтобы колотый сахар не разлетелся. Положил кусочки на блюдце и облизал сладкую сахарную пыль с ладони.

Это выглядело совершенно по-домашнему.

Я дождался своей очереди и тоже расколол пару кусочков сахара за компанию. Кофе я пил несладкий, но чай — совсем другое дело. Крепкий и горячий чай вприкуску с твердым сахаром. И наливать чай непременно надо в глубокое и широкое блюдце, иначе губы обожжешь.

Мало кому знакомое в наши дни удовольствие.

— Так кто из мастеров мог бы изготовить такой артефакт? — спросил я Кузьму Петровича.

— Да ни у кого бы ума не хватило до такого додуматься, — проворчал старый артефактор, шумно прихлебывая чай.

Но я видел, что в глазах Кузьмы Петровича промелькнуло сомнение.

— То, что кто-то сделал и использовал такой артефакт — это пока просто предположение, — спокойно сказал я. — Дар у Ивана Горчакова мог пропасть и по другой причине. Но делом уже занимается Тайная служба. А если они сами найдут артефактора, и окажется, что вы с ним знакомы? Что тогда?

— А вы меня не пугайте, господин тайновидец!

Кузьма Петрович гордо встряхнул своей роскошной бородой.

Я пожал плечами.

— А я и не пугаю. Скорее всего, ничего вам за это не будет. Не сказали — понять можно. Но окажется, что вы покрывали преступника, заслужившего каторгу. Преступника, который украл дар у молодого парня. Дар целителя — редкий и мощный. Подумайте об этом.

Я жестом подозвал официанта и выложил на стол деньги за два обеда. Не скупясь, добавил чаевые — еда была отменной.

— Ладно, Кузьма Петрович, спасибо за разговор.

— Погодите вы, господин тайновидец! — проворчал артефактор.

Я молча кивнул и налил себе еще чаю.

— Знал бы, о чем вы спрашивать будете, ни за что не повел бы вас в трактир. Лучше нам было в мастерской поговорить.

— Можем вернуться, — предложил я.

— Ладно, что уж там, — махнул рукой Кузьма Петрович. — Есть в столице один мастер. Точнее, был. Вот он мог бы такой артефакт сделать. Я его учил, только не поладили мы.

— А что между вами произошло?

— Володька очень талантливый был. Только воображал о себе много. Он второй ранг быстро взял. А потом пришел к старому князю Пожарскому с дурацким предложением.

— Он предложил что-то незаконное? — спросил я, не надеясь, что старик мне ответит.

— Да нет, — поморщился Кузьма Петрович. — Он хотел сделать артефакт, который усиливал бы дар.

— Так это же легенда, — удивился я. — Такой артефакт создать невозможно, иначе кто-нибудь давно бы это сделал.

— В том-то и дело! Внеранговые маги пробовали, и ничего у них не вышло! И я по молодости пытался, был грех. А Володька со вторым рангом решил, что он умнее всех. Сколько я это Володьке втолковывал, а он уперся. Конечно, князь его и слушать не стал. Тогда он взял и перешел к Горчаковым. Начал на них работать.

— Вот оно что, — заинтересовался я. — И как фамилия этого Володьки?

— Владимир Гораздов, — неохотно ответил Кузьма Петрович.

Глава 18

Сладкий сахарный привкус у меня во рту как-то сразу стал неприятным. Я запил его горячим чаем.

Владимир Гораздов.

Эту фамилию я слышал прямо сегодня утром. По словам деда, невесту моего отца зовут Анна Владимировна Гораздова. Темноволосая девушка с карими глазами и чуть настороженным взглядом. Талантливый маг природы.

Она — дочь артефактора Владимира Гораздова?

Очень может быть.

— Вы чего застыли, господин тайновидец? — спросил Кузьма Петрович. — Знаете Володьку?

Старик прямо-таки буровил меня колючим взглядом.

— Так этот Владимир Гораздов теперь работает на князя Горчакова? — переспросил я.

— Работал, — поправил меня Кузьма Петрович. — С Горчаковым он тоже разругался. Неуживчивый человек Володька, гордый. Хоть и талантливый, этого у него не отнять. У таких редко что-то серьезное выходит, им характер всю жизнь портит.

— Где мне его найти? — прямо спросил я.

— А я почем знаю? — проворчал Кузьма Петрович. — Как он из нашей мастерской ушел, так я больше с ним не разговаривал. Надо оно мне? Так, слышал только кое-что. Нас, артефакторов не так и много в столице. Слухи быстро расходятся.