Пропавший дар

* * *

От Ремесленного квартала до Летнего сада было не близко, поэтому я взял извозчика. Откинувшись на спинку сиденья, хотел обдумать предстоящий разговор, но тут мне прислал зов Никита Михайлович Зотов.

— Добрый день, Александр Васильевич! — обычным холодным тоном сказал он. — Я проверил всех высокоранговых менталистов столицы. Ни один из них не причастен к тому, что случилось с Иваном Горчаковым.

Зотов говорил уверенно.

— А Юрия Горчакова кто-то из них знает? — уточнил я.

— Многие. Но это обычные светские знакомства. Да и разница в возрасте, сами понимаете. Для них Юрий — просто сын князя Горчакова. Расспрашивать их напрямую я не стал, да это и не нужно. Никто из них не встречался с Иваном Горчаковым. Даже о его существовании слышали далеко не все. Сам Иван ни с кем из них не знаком. Для того, чтобы расспросить его об этом, мне пришлось снова побывать в госпитале.

В голосе Зотова я расслышал упрек.

— Я очень ценю то, что вы так плотно занимаетесь делом Горчакова, Никита Михайлович, — сказал я. — Но вы уверены, что Ивана не подводит память? Сильный менталист мог заставить его забыть о встрече.

— Я тоже так подумал, Александр Васильевич. А потому привез в госпиталь своего менталиста и настоял на том, чтобы он проверил память Горчакова. В ней нет подозрительных провалов и никаких следов ложных воспоминаний. Так безукоризненно подчистить следы не смог бы никто.

— Что ж, мне очень жаль, что след оказался ложным, Никита Михайлович, — сказал я.

— В вашем голосе не слышно огорчения, — возразил Зотов. — Я предполагаю, что у вас есть еще какие-то версии.

Все-таки, Зотов был отличным следователем. Как быстро он меня раскусил!

— Версия есть, — не стал скрывать я. — Но она требует проверки. Именно этим я сейчас и занимаюсь.

— А мне вы не хотите о ней рассказать?

— Пока нет. Но как только что-то узнаю, сразу же вам сообщу.

— Не заставляйте меня следить еще и за вами, Александр Васильевич, — попросил Зотов.

— Можете следить, если вам угодно. У меня нет никаких фактов, только предположения. Вы уверены, что хотите потратить время на их проверку?

— Честно говоря, нет. Мне хватает других забот. Одни хлопоты с Уральским банком чего стоят!

— А что с банком? — заинтересовался я.

— Казначейская проверка только-только началась. И уже выявила огромную недостачу. Если говорить коротко, из банка пропала половина средств — это несколько миллионов! И никто не знает, куда они делись. Все операции проводил лично Трегубов, и не оставил никаких документов.

— Ничего себе! — удивился я.

— Дело с особняком графа Толубеева — это лишь малая часть его махинаций. И сам Трегубов погиб, как вы уже знаете.

— Сочувствую, Никита Михайлович. Но уверен, что-то вы обязательно найдете. Вы послали запрос в губернию, из которой приехал Трегубов?

— Послали, но ответа пока не получил. А теперь, Александр Васильевич, прошу вас быть предельно откровенным со мной. С вами за последние сутки не происходило ничего странного?

— Со мной каждый день происходит что-то странное, Никита Михайлович, — улыбнулся я. — Что конкретно вас интересует?

Я нисколько не кривил душой. Только сегодня я узнал, что владельцу моей любимой кофейни несколько тысяч лет, и он родом из давно забытого города. Узнал, что невеста моего отца — дочь таинственного артефактора.

— Меня интересует все, что связано с Трегубовым, — уточнил Зотов. — За ним стоят очень могущественные люди. Вы вмешались в их планы, и они не будут стесняться в средствах. За вами никто не следил?

— Нет, — сказал я и осекся.

Черт, а ведь следили!

— Что такое, Александр Васильевич? — насторожился Зотов.

— Следили, — признался я. — Вчера поздно вечером я видел на дорожке возле ограды какого-то человека. Он стоял и смотрел на мой дом. Скрылся сразу же, как понял, что я его заметил. Я не разглядел его лица, но уверен, что он был в очках.

— Если вы еще раз его заметите, постарайтесь разглядеть его лицо, — сказал Зотов. — И немедленно пришлите мне зов.

— Хорошо, Никита Михайлович, — пообещал я. — Так и поступлю.

— И держите меня в курсе по делу Горчакова, очень вас прошу.

— Договорились.

* * *

Когда я подошел к летнему кафе, Гораздова уже сидела за столиком. Перед ней стоял высокий стакан с лимонадом. Анна была в светлом летнем платье и нервно теребила пальцами кружевную перчатку. На шее девушки висел знакомый золотой кулон с изумрудом.

— Добрый день, Анна Владимировна, — поздоровался я. — Вы позволите мне присесть?

— Конечно, Александр Васильевич.

Я сел напротив девушки и взмахом руки подозвал официанта:

— Будьте добры два стакана лимонада и мороженое. Какое вы предпочитаете, Анна Владимировна?

— Клубничное, — несмело улыбнулась девушка.

Официант записал заказ и удалился. Гораздова, опустив глаза, мяла перчатку. Потом опомнилась и положила перчатку на стол.

— О чем вы хотели со мной поговорить? — глубоко вздохнув, спросила она.

— О вашей семье.

— Понятно.

Губы девушки плотно сжались.

— Это Игорь Владимирович вас попросил?

— А при чем тут Игорь Владимирович? — удивился я.

— На обеде он все время расспрашивал меня о моих родителях.

— И что вы ему сказали?

— Что я из небогатой семьи.

Анна Владимировна гордо вздернула подбородок.

— Да, я вынуждена сама зарабатывать себе на жизнь, поэтому и устроилась секретарем. Но я собираюсь выйти замуж за вашего отца вовсе не из-за денег!

— Я верю вам, — улыбнулся я.

— Тогда к чему эти разговоры? Я ничего не скрываю.

Нет, так я ничего от нее не добьюсь. Точнее, добьюсь, но придется перейти границы приличий.

Поэтому я решил пойти другим путем.

— Я слышал, что ваш отец очень хороший артефактор. И хочу заказать ему одну работу.

Я рискнул и попал точно в цель.

Карие глаза девушки изумленно распахнулись. Интересно, у пустынной вишни такой же цвет ягод?

— От кого вы это слышали?

— Я говорил с Кузьмой Петровичем. Он очень хорошо отзывался о вашем отце.