Пророчество огня

— Узнаю, что это ведьмы наслали эту тварь на нашу девочку, лично придушу, — проорал неподалеку Барс, напугав парочку ни в чем не повинных ворон.

— Как-то это нелогично с их стороны, — просипела я. Горло болело от кашля, глаза до сих пор слезились, но в целом я пришла в себя. — Кстати, а как вы меня вытащили?

— Твой энергошар помог. Лекс его рукой поймал, дернул за веревку и вытащил, — пояснил Рэн.

— А что, энергией можно делиться так, чтобы ее потом использовать? — спросила я, взглянув, наконец, в лицо своему спасителю. Лонгфорд кивнул и пояснил:

— До этого я мог только вливать свою силу в живое существо для поддержания жизни, по-другому не пробовал. Но сейчас учел опыт ведьм, которые хватают магию отовсюду, и, оказалось, можно. Ты это доказала только что.

Ничего себе! Одобрение и восхищение в голосе Лонгфорда мне почудились или нет?

Тем временем, необычно словоохотливый командир продолжил:

— Удивительно, но твоя магия, несмотря на малый объем шара, напитала мой резерв доверху, чем я и воспользовался. Можно было отдать больше сил коню, но времени не было, поэтому дернул сам, добавив к обычной веревке магическую петлю. Не был уверен, что получится, но рискнул, — рассказывая, мужчина заметно нервничал, как будто даже постфактум сомневался, стоило ли ему делать ставку на столь непредсказуемый способ моего спасения.

— Твоя печать изменилась, — после паузы добавил он. — Я вижу желтый и черный цвета.

— Ого! А что-то в этом есть, — с видом эксперта, оценивающим картину, прокомментировал Рэн, глядя на мой висок.

Я же в ответ посмотрела на печать Лекса. Что ж, она тоже менялась: белоснежной теперь была вся поверхность клинка.

— Это как-то связано с использованием магии, — сказала я. Никто не стал спорить, так как закономерности были абсолютно очевидными.

— Я сильно извиняюсь, — прокричал с конца нашей шеренги Клык. — А мы сегодня, наконец, доберемся до суши? Давайте все обсудим у костра, а?

— Да, поехали, — присоединилась я. Хотелось найти воду и смыть с себя сегодняшнее приключение.

— Ты должна очень аккуратно вернуться к своей лошади, — скомандовал блондин. Я кивнула, а Лекс с видимой неохотой поставил меня на ноги. Когда я добралась до Аленки, несколько раз соскальзывая, я все же забралась в седло, перепачкав свою кобылу в болотной грязи и заслужив ее недовольный взгляд. После этого мы наконец-то направились вперед.

Дарг, который все это время сидел и вылизывал свою шерсть, не пытаясь хоть как-то вмешаться и помочь, увидев, что мы готовы двигаться, задрал хвост и прошествовал вперед по тропе. Больше приключений не было. Болотная зона очень быстро подошла к концу: через пятнадцать минут необходимость идти строго гуськом пропала. Мы выехали на достаточно широкий тракт, но не стали по нему двигаться, свернув в поисках привала. Несмотря на дневное время, было решено отдохнуть и привести себя, а особенно меня, в порядок, чтобы не пугать жителей города Рязь, в который мы направлялись.

Солнечная поляна рядом с небольшой речушкой показалась идеальным местом для лагеря. Мы даже нашли там остатки костров предыдущих путников. Мужчины начали распрягать лошадей и разжигать костер, а я пошла мыться, причем вместе с Аленкой, которая заляпалась в болотной грязи не меньше своего седока и во многом благодаря. Я сняла седельное снаряжение с кобылы и повела её под уздцы к речке. Далеко уходить не стала, мне было наплевать, увидит ли меня кто-то. Наоборот, предпочла держаться поближе к боевикам: я устала до потери сознания и боялась, что меня не спасут, если я погружусь и в воду, и в сон одновременно.

Однако я зря переживала, что усну. Вода была холодной. Только зловонная грязь на моей коже и одежде загнала меня в эту ледяную реку. Стащив с себя все, включая нижнее белье, намылилась и, не смывая с себя пену, начала отмывать кобылу, используя для этого свою рубашку, которая стала негодной к носке после сегодняшних перипетий. Я мерзла в воде и одновременно потела от физических усилий. Когда Аленка стала более-менее чистой, я загнала ее поглубже, смывая остатки грязи с нее и мыльную пену с себя, а потом шлепнула по заду, задав направление. Она с удовольствием приняла команду, направившись в лагерь. Наши отношения с ней сами собой перешли в разряд дружеских, что стало несомненным плюсом в моей походной жизни.

У меня оставался последний этап — стирка одежды. Мысленно порадовалась, что уже давно не ношу в ней записку Мариссы, а прячу в своей седельной сумке, иначе моему доказательству сейчас пришёл бы конец. Вышла на берег, схватила кучу подсохшего и вставшего колом тряпья и начала его отстирывать. Могла ли я всего лишь две недели назад представить, чем буду заниматься вместо отдыха в своем свадебном путешествии? Стирка, конечно, качеством не поражала, но что смогла, как говорится. Мокрое бельё я выкинула на берег, а сама вернулась в воду, чтобы завершить процесс омовения.

Окунувшись последний раз с головой, я вынырнула и направилась к берегу, тяжело переступая ногами в толще воды. Поправив руками мокрую челку, которая прилипла к глазам, я посмотрела на берег и обомлела: там стоял Лекс. В руках он держал большое одеяло и явно ждал меня. Что это вообще такое? Мне вот как сейчас себя вести? Холод и усталость разрешили эту дилемму за меня: я поспешила на сушу. Из воды я ступала с прямой спиной, абсолютно голая, покрытая мурашками и легкой синевой. У меня даже не было длинных волос, которыми я могла прикрыть грудь, в моем арсенале была только кожа — моя и гусиная. Надо отдать должное блондину, его поведение было просто безупречным: ни усмешек, ни откровенных разглядываний, если, конечно, не принимать во внимание сам факт того, что он нарушил мое уединение

— Ты замёрзла, — произнес мужчина с внезапно пробившейся хрипотцой и тоже направился ко мне.

— Не буду спорить, ведь ты убедился в этом воочию, прямо в подробностях, — парировала я. Лекс уже был рядом и после секундной заминки, сопровождающейся едва заметным блеском в глазах, закутал меня в одеяло. И да, я была ему по-настоящему благодарна.

— Я не смотрел. Но то, на что я не смотрел, очень красиво, — протянул Лонгфорд, ловя флешбеки моего выхода из воды.

Мне нравилось его волнение — женское тщеславие еще никто не отменял, хотя не помню, чтобы я хоть раз играла в подобные игры, будучи собой. Я уже решила, что между нами ничего не может быть, а потому близко подпускать Лекса не собиралась. Правда, мое намерение не очень соответствовало текущей ситуации: мы стояли напротив друг друга, а руки мужчины, завернувшие меня в одеяло, так и остались на моей талии.

— Думаю, нам нужно поговорить без обиняков, — вдруг решилась я. — Очевидно, что между нами есть некое притяжение. Но я предлагаю не обращать на него внимания: не хочу близких отношений с человеком, который меня не уважает.

Говоря это, я даже сквозь два слоя одеяла почувствовала, как напряглись пальцы мужчины.

— Я… Не могу сказать, что не уважаю тебя, — выдавил из себя Лонгфорд.

— Ну допустим, ты проникся немного тем фактом, что я не перерезала вам всем горло, пока вы спали и даже смогла кое в чем помочь. Но поверь, в своей базе ты меня ненавидишь, и всегда есть шанс, что откатишься к заводским настройкам.

— Что? — мужчина в недоумении поднял брови.

— Словарный запас семьи Раш, — хотела отшутиться я, но Лонгфорд не унимался:

— Семьи? Насколько я знаю, мать ты свою не видела, она умерла родами, братьев и сестёр у тебя нет, а отец умер два года назад.

— Откуда тебе все это известно?

— В этой стране твоя биография известная очень многим. В столице, скорее всего, — всем.

Я внезапно расстроилась. Нет, не из-за сомнительной популярности, а из-за одиночества. Вот почему Марисса так яростно вцепилась в короля: у нее попросту не было ни одного родного человека.