Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Проще, чем анатомия
Шрифт:

И пошли. Побежали. Раиса тащила носилки и понимала, что пулям кланяться ей нельзя - впрочем, командир всех предупредил, спасение - в скорости. А потом из грохочущей темноты прилетело невидимое и ударило по ноге. Горячее потекло по юбке, захлюпало липко в сапоге.

Боли не было, но такое случается, Раиса помнила. Нога онемела и все норовила подломиться, но упасть - это хуже, чем два раза умереть. И она в плен, и раненый.

Плен. Это она поторопилась, думая, что все кончится. Нет, не падать, любой ценой не падать!

Нога

отказала, когда они уже спрыгнули в окоп, и кругом радостно кричали по-русски. “Свои! Прорвались, живые. Товарищи, все целы?”

– Кажется, нога… зацепило. Не могу идти, - Раисе плохо давались слова. Накатила страшная слабость, будто даже земля под ней качнулась. “От потери крови, - подумала она отрешенно.
– Натекло-то чуть не полсапога”.

Тут же, как будто ждал - да нет, наверняка ждал - появился санинструктор. Лица его Раиса не запомнила, только петлицы, на них были красные эмалевые треугольники и металлические желтые накладки на углы. Даже в неровном свете фонарика было понятно, что и знаки различия у него эдак щегольски потертые, и форма сидит, как влитая - кадровый!

– Давай посмотрю, девонька. Если с носилками вышла, значит, кость цела, а мясо нарастет, - он быстрыми чуткими пальцами ощупал ногу, Раиса успела удивиться, что ей все еще не больно и тут увидела, что тот улыбается.

– Э, да у тебя тут совсем другой диагноз! Не тебя ранило, а флягу твою насмерть убило. Вот гады, целую флягу чая угробили! Нет им прощенья, чтоб они передохли в скором времени! С нашей помощью. Повезло тебе, все осколки в чехле остались, тебе поди камнем прилетело, или совсем уж пулей на излете. Эти стеклянные осколки - такая гадость, их ни глазом не увидишь, ни на рентгене.

От этого “повезло” Раисой овладел нервный смех. Никогда не думала, что услышит это еще раз в таких обстоятельствах.

– А почему же у меня нога-то отказала?
– спросила она, пытаясь спрятать неуместную, как считала, улыбку.

– С переляку. С каждым может случиться. А вот что ты упасть себе не дала, пока раненого не вытащила - это верный подход. Большевистский. Испугаться каждый может, а пересилить испуг - не каждый.

В перемазанной чаем со сгущенкой юбке идти было стыдно, даже в темноте. Но ничего не поделаешь, приводить себя в порядок и негде, и некогда. Раиса догнала своих уже в батальонном тылу, где группа пересчитывалась. Оказалось, вышли не все.

– Егоров с тобой рядом шел! Что значит - “Упал и все?” Он, может, сейчас на поле лежит, ждет, кто первый найдет! Ты товарища бросил, понимаешь?! Ты у меня сейчас пойдешь его искать! Без него вернешься - расстреляю!

Господи, как же оно так…

– Не кричи, товарищ старший лейтенант, - негромко, но удивительно весомо перебил командира рыжеусый старшина, тот самый, что чистил ее наган, - Видел я, как он падал. Три пули в грудь, навылет. При такой ране ему минута оставалась, не больше. Перевязать бы - и то не успели.

– Ты ж в передовой группе шел. Как ты это мог видеть?

– А я немца убитого обшаривал. Вот, документы забрал и автомат. И две гранаты. Потому и отстал.

На несколько секунд повисла мертвая тишина. Кто где был в ночной сшибке, и кто как действовал - каждый знал только сам. Поверил старший лейтенант старшине, или не поверил, понять было нельзя.

– Ладно, - сказал, наконец, командир, - Считаем - прощен. Двое убитых, один раненый - почитай, чудом выскочили. Ну, теперь на проверку - и снова на фронт.

Оказалось, что проверка, это совсем не быстро, если документов нет. Раиса проходила ее чуть не последней и кажется, чем-то уполномоченному особого отдела не понравилась. Потому что расспрашивал он ее дотошно, о каждой мелочи по два раза. Даже поинтересовался, где она жила

в Белых Берегах и на какой улице там стоит больница. В другое время Раиса, наверное, рассердилась бы: “Вы что, товарищ, за шпионку меня принимаете?!” Но после перехода, после истории с фляжкой ей почти не пришлось отдыхать и спать хотелось отчаянно. Так что на то, чтобы сердиться, просто не было сил. Поэтому она раз за разом отвечала на вопросы, даже если они повторялись.

– Итак, где, вы говорите, произошел налет, при котором погиб военврач третьего ранга Данилин?

– Данилов, - уже машинально поправила Раиса. Который раз особист чуть-чуть путал названия и имена, - Не знаю. На дороге где-то, часа три-четыре, как от станции тронулись. Ни часов, ни карты у меня не было.

Даже будь у Раисы карта, она бы не сумела указать точного места. Вроде бы, она это уже объясняла. А потом подняла глаза на собеседника и увидела, какое у него осунувшееся, посеревшее лицо и набрякшие тяжелые веки. Стало ясно, что тот не спит минимум вторые сутки. Все происходящее после этого показалось и вовсе трагикомедией, нелепостью. Сидят в землянке два смертельно усталых человека, один по кругу спрашивает, другой по кругу отвечает и никак не могут они остановиться. И некому дать обоим хоть пару часов отдыха.

Она чуть не засмеялась, а потом, как-то без перехода, обнаружила, что особист стоит рядом трясет ее за плечо.

– Товарищ Поливанова, товарищ, просыпайтесь! Распишитесь вот здесь и можете идти. Утром отправитесь в запасной полк.

При неверном свете керосиновой лампы Раиса попыталась прочесть протокол, написанный крупным неровным почерком усталого и не шибко грамотного человека, но глаза слезились от усталости. Написала: “С моих слов записано верно, мною прочитано”.

Наутро, действительно, она отправилась в запасной полк, где ей выдали петлицы, знаки различия - двух змей, шесть треугольничков, уйму всякого полезного имущества, и назвали “товарищ старший сержант”. Раиса попробовала было объяснить, что она - военфельдшер, но документы уже были заполнены.

Глава 6 Тыл Южного фронта. Конец августа 1941 года

После выхода из окружения жизнь Раисы как-то не заладилась. С того дня, как ее направили в запасной полк, уже неделя прошла. Но приходили “купцы”, отбирали людей, а ее не брали либо отказывались, уже вроде бы взяв. “Как порченая невеста!” И оставался Раисе только строевой шаг, устав внутренней службы да так себе кормежка. Народ в полку надолго не задерживался, она так и не успела толком ни с кем познакомиться, даже имена не задерживались в памяти. Самое досадное, что кроме нее, тут не было никого, кто бы хоть какое-то касательство имел к медицине. Валя была, но и ту в первый же день забрали, в какую-то хозяйственную часть, потому что там были лошади. А Раиса считала дни и маялась, что ей вообще не к чему приложить руки. Что же теперь, так до конца войны уставы и учить?

Помог случай. Документами в полковой канцелярии ведала делопроизводитель, старший сержант Парамонова, немолодая уже, строгая и поразительно спокойная женщина. По первости Раиса подумала, что ту попросту ничего, кроме бумажной работы, и не беспокоит. Фронт отсюда далеко, об чем ей тревожиться-то. Но скоро поняла: даже в канцелярии сейчас ни разу ни курорт, работы - ни дня, ни ночи не хватит, а получить разгон от командования ни за что, под горячую руку, можно запросто. Старший сержант держалась за свою канцелярию как за якорь, пряталась в работе как в блиндаже, от всего - от сводок с фронта, одна другой тяжелее, от сурового начальства. Она все и всегда знала, а к порядку в документах не смог бы придраться никакой самый строгий проверяющий.

Поделиться с друзьями: