Противостояние

Хюмашах на мгновение растерялась от подобной дерзости и неуважения, но, совладав с собой, медленно подошла к Сейхан, смело встречающей ее озлобленный взгляд.

— Ты, как я вижу, решила со всей династией рассориться и врагом всем нам стать, не так ли? Сначала Валиде Султан, после моя покойная мать — Михримах Султан, Шах Султан, Эсмехан Султан, а теперь и я. Чего ты добиваешься?

— Поверьте мне, ничего, — ответила темноволосая девушка и в ее глазах появилась серьезность. — Я лишь защищаю себя и своих детей.

— От кого? — непонимающе нахмурилась Хюмашах. — Махмуд и Мурад принадлежат к моему роду. В них течет кровь моей матери. Моя кровь. Как можешь ты полагать, что желаю вред им нанести? А тебя, Сейхан, никто не трогает до тех пор, пока ты сама не затеешь ссору.

— Едва я начала чего-то добиваться при дворе, как вся династия обозлилась на меня, сделала своим врагом. Не ваша ли любимая матушка начала враждовать со мной, прознав о привязанности Повелителя ко мне? Она стравила меня с Нурбахар, с помощью которой пыталась вытеснить меня из сердца султана. Шах Султан стала мне врагом после того, как Повелитель назначил меня на должность управительницы гарема, так как хотела избавиться от меня и эту власть обрести самой. Скажете, что это неправда, госпожа?

Хюмашах нахмурилась от ее слов, обдумывая их.

— Если бы ты, Сейхан, не жила амбициями и не желала обрести власть, то ни моя Валиде, ни Шах, ни кто бы то ни было еще не пожелал враждовать с тобой. Спокойная Нурбахар всем смогла угодить. Как и Эсмахан Бахарназ Султан.

Сейхан гортанно рассмеялась, чем немного смутила Хюмашах, не понимающую причину ее веселья.

— Да, Султанша, они угодили всем вам, Султаншам династии. Только где они сейчас? Нурбахар в ссылке в Старом дворце, где, возможно, проведет остаток своей никому не нужной жизни. Эсмахан Султан была казнена. А я — здесь! В Топ Капы. Свободная женщина. Управительница гарема. Любимая женщина нашего Повелителя. Так что, выбор между тем, чтобы угождать вам или тем, чтобы бороться за свое счастье — очевиден.

— Ты попросту оправдываешь свою жажду власти, — покачала головой Хюмашах. — Думаешь, тебе все с рук сойдет? Подобные выходки Повелитель без внимания не оставит, уж поверь.

— Наверное, вы постараетесь ему об этом доложить, верно? — ухмыльнулась Сейхан ей, уходящей в ответ.

Терпение благородной Хюмашах взорвалось, подобному мыльному пузырю.

Резко развернувшись, она вперила в дерзкую наложницу гневный взгляд.

— Клянусь, придет день, когда за все свои слова и деяния ты поплатишься по справедливости. И он не так далек, как тебе кажется, Сейхан-хатун. Запомни мои слова.

Хюмашах спешно покинула покои, сотрясаясь от негодования.

Проводив ее взглядом, Сейхан вспомнила о том, что забыла поклониться.

— Султанша, не стоило и с Хюмашах Султан ссориться, — прошептала Зейнар, хмурясь. — Теперь и она против вас. Вся династия ополчилась…

— Пусть делают, что хотят, — устало пожала плечами Сейхан, опускаясь на тахту. — Им со мной не совладать. Ты не болтай попусту и принеси мне шербета.

Дворец в Эдирне.

Медленно прогуливаясь по увядающему к наступающей осени саду, Шах тоскливо озиралась.

Впереди нее бежали старшие сыновья, Гази и Муса, а за ними Гевхерхан.

Остальные дети остались во дворце.

Здесь, в отдалении от столицы, одержимые мысли о власти, наконец, отпустили ее.

В Эдирне жизнь шла своим медленным, размеренным чередом, в котором Хюма Шах чувствовала себя намного комфортнее вместе со своим трауром.

Время скорби давно закончилось, но от мысли, что ее новорожденная Назлыхан умерла, лица которой она так и не увидела, рождала в Султанше тоску и боль.

Будь рядом с ней Мехмед-паша, то она, возможно, легче пережила бы эту потерю. Но она осталась совсем одна наедине с этой болью, которая разрушала ее изнутри, потому как Шах была чрезвычайно чувствительным человеком с хрупким душевным устройством.

После неожиданной казни матери она погрузилась в траур на долгие месяцы и лишь с помощью ненависти к Михримах и отцу смогла выбраться из него, начав делать хоть что-то.

Сейчас же ничто не было способно возродить ее от этой тоски, в которую она окунулась с головой, словно в омут.

Утро следующего дня.

Старый дворец.

Арвен-хатун с упоением наблюдала за тем, как светловолосая Нурбахар, наконец, с улыбкой восседает на тахте, кормя с ложки улыбчивую дочь Севен Султан этим утром.

— Аллах смиловался над тобой, Нурбахар, — проговорила Арвен, поймав взгляд госпожи, с которой общалась, как с подругой, а не с Султаншей. Ведь они вместе попали в гарем и даже жили в одной комнате фавориток. Арвен бывала на хальвете у Мехмета единожды по приказу покойной Валиде Султан, но, очевидно, ей не повезло. — Хорошо, что Повелитель позволил тебе забрать дочку. Она и сама по тебе очень скучала…

— Да, верно, — улыбнулась Нурбахар, вытерев дочери салфеткой лицо после завтрака. — Жаль, что Селима не разрешили взять…

Их прервал стук в двери, в которые после вошла взволнованная калфа дворца.

— Султанша. Прибыла Сейхан Султан.

Светловолосая Султанша мгновенно напряглась, переглянувшись с Арвен-хатун.

— Что ей здесь понадобилось?

— Здравствуй, Нурбахар, — приторно-вежливо улыбаясь, проговорила Сейхан, входящая в покои в роскошном зеленом платье с золотистой вышивкой и сверкая в золотых драгоценностях, в том числе и в высокой, тяжелой короне с изумрудами. — Доброго тебе утра.

— Арвен, уведи Севен Султан в детскую комнату, — воскликнула Нурбахар, поднимаясь с тахты. — Сейхан. Чем обязана?

— Нет-нет, — ухмыльнулась Сейхан. — Не нужно уводить девочку.

Нурбахар в ответ на ее слова непонимающе нахмурилась, взяв стоящую рядом дочь за маленькую руку.

— О чем ты?

— По приказу Повелителя, который он отдал мне перед своим отбытием в военный лагерь, я должна проследить за тем, чтобы спустя неделю своего пребывания Севен Султан здесь, в Старом дворце, она должна вернуться в Топ Капы под мою опеку. Неделя прошла, Нурбахар.

— Что ты такое говоришь? — возмутилась Нурбахар, почувствовав, как холодеет изнутри от страха. — Повелитель позволил на все время моего пребывания в ссылке забрать Севен.

— Нет, — спокойно возразила Сейхан, протягивая к своей служанке руку, в которую та вложила небольшое послание. — Я написала нашему Повелителю письмо с просьбой оформить в письменной форме его приказ, так как догадывалась о том, что моим словам ты не поверишь. Он прислал мне это. Взгляни.

Неверяще сверкнув голубыми глазами, Нурбахар, оставив дочь стоять на месте, все же подошла к Сейхан и взяла письмо из ее рук, которое спешно раскрыла и принялась читать.