Провокатор

Потерявший былую роскошь мятый лимузин мчался по совершенно свободному шоссе. Загоруйко и компания находились в нервозно-возбужденном состоянии: смеялись, вспоминая перипетии фантастических событий. Однако скоро всем стало не до смеха: впереди появились грозные танки с орудийными хоботами.

– Надеюсь, нас не перепутают с болванами?
– поинтересовался журналист, сбрасывая скорость авто.

– Могут, но я этому не удивлюсь, - серьезно отвечал Виктор Викторович.
– Пришло время собирать камни.

Впитавшие новый заряд биостимулятора болваны перестроились в нестройные ряды и решительной поступью двинулись за Великим Вождем. Они шли несокрушимой лавиной, разрушая все на своем пути. Они шли, непобедимые, и многотысячный рев из луженых глоток оглушал всю планету:

– Марш-марш-марш! Даешь-даешь-даешь! Коммунизм-коммунизм-коммунизм!

На экране телевизора маршировали памятники. Зрелище для неподготовленного зрителя представлялось невероятным и жутким. Тягостное молчание повисло в командном пункте на колесах. Наконец кассета закончилась, и пленка автоматически стала вращаться на начало.

– Ну-с, какие будут мнения, господа генералы?
– спросил самый Главный Генерал, похожий на самого Главного Генерала умными печальными глазами.

Генерал авиации шумно перевел дыхание и рубанул сплеча, как генерал конной армии:

– Я бы этот ученый народец весь вешал на столбах...

– Даже знаю, за какое место, - остановил его Главный Генерал.
– Еще?

Танковый генерал, сидя на стуле, как в рубке боевой машины, процедил сквозь зубы:

– Броня крепка и танки наши быстры! Разрешите?

– Еще?

Ракетный генерал, вполне интеллигентный на вид очками, неожиданно крякнул, как мужик:

– Да что там! Впарю "каскадом"! В прах! В пыль! В бога-душу-мать!

Виктор Викторович в ужасе схватился за голову - свою:

– Вы с ума сошли, господа? Идею нельзя победить силой оружия, это я вам говорю. Это так просто понять! С идеями надо бороться только идеями. Не иначе.

Генерал авиации вспылил:

– Можно! Еще как можно. Была б моя воля, я б из тебя, неуч, душу вон!..

– Прекратите!
– задумался Главный Генерал, морща штабной лоб. Затем обратился к журналисту: - Включи-ка еще это интересное кино.

Заработали механизмы видеомагнитофона, лента зарябила, и скоро на экране во всем своем великолепии предстали прекрасные женские ножки (и не только они), необыкновенно поднимающие боевой дух военачальников, так как даже они знали, что красота спасет мир.

Шеф-руководитель говорил по телефону, подобострастно выгнув спину. Его упитанное потное лицо буквально худело на глазах.

– Да? Да! Понял-понял!
– Почтительно опустил трубку на рычаг. Потом нажал кнопку вызова. Тотчас же на пороге явился сотрудник с военной выправкой.
– Эвакуация!
– завопил руководитель не своим голосом.
– По плану DFSFDGHK № 000001!
– И обессиленный плюхнулся в кресло.
– Все! Больше ни шагу в эту Азию, сдохнуть мне на этом месте!

Я, Автор, навещаю жену в роддоме. Она бескровная, тихая, в линялом больничном халате, шлепанцах, с умытым, утренним лицом. Я целую родное лицо и не чувствую запаха... или нет, слава Богу, слабый запах немытых волос...

– Как наши дела?
– бодрюсь.
– Как маленькие?

– Я боюсь, - отвечает.

– Ну что такое?

– Я не хочу рожать.

– Как это "не хочу"?
– нервничаю.
– Надо.

– Я умру, Саша. Я знаю, умру.

– Прошу тебя.

– И они тоже умрут.

– Замолчи!

– Зачем им жить, если такая жизнь?

– Какая?

– А то ты не знаешь!

– Знаю.

– Во-о-от. Что тебе еще нужно?

– Рожать надо.

– Сам рожай!
– И уносит прочь моих детей, равно, впрочем, как и своих.

Я чертыхнулся и отправился домой. Меня ждали герои - герои бациллового времени, где каждый верит в то, во что он хочет верить.

Тяжелый грузовой вертолет плыл над землей, в нем находились Загоруйко и компания, глядящая во все глаза в иллюминаторы. По степи ходко двигались одушевленные болваны. Плотное заграждение из танков и ракетных установок встречало их, но залповый смертоносный огонь не остановил истуканов. Круша игрушечную боевую технику, идолы продолжали свой революционный и радикальный поход.

– Какое это безумие!
– страдал Виктор Викторович.
– Я же просил, я же умолял.
– Покаянно кинул голову на грудь.
– Нет, все правильно. Во всем виноват я и только я!
– И с этими верными словами ринулся в свободный проем вертолетного люка.

Лишь чудо и профессиональная сноровка Николь спасли совестливого гения от необдуманного поступка. Визжащие женщины навалились на страдальца, намертво прижимая к металлическому дребезжащему полу. После чего борт, взмыв еще выше к безупречным небесам, взял курс на столицу.

У окна огромного кремлевского кабинета стояло Высшее Лицо государства и смотрело в небо. У длинного стола виноватился человек со звездами маршала и алыми лампасами на брюках. Наконец Высшее Лицо, не оборачиваясь, проговорило:

– Вы свободны, господин маршал.

– Есть, господин Президент.

– Но я бы на вашем месте застрелился, - усмехнулось Высшее Лицо, продолжая глазеть в малосодержательное небо, где появились вороны.

– Есть!
– И печатным шагом военачальник вышел из кабинета.

Со стороны солнца падал сокол - воронье, скандаля, прыснуло в разные стороны. Из-за птичьего гама выстрел прозвучал, точно хлопок новогодней хлопушки. Через несколько секунд дверь в кабинет приоткрылась. Не оглядываясь, Высшее Лицо спросило:

– Что?

– Господин маршал стрелялся, - сообщил секретарь.

– И что?

– Промахнулся.

Кричали вороны, и выли милицейские сирены. Я открыл глаза - будильник утверждал пять часов утра. Казалось, что мирный гражданский дом окружается спецвойсками МВД-КГБ-МО-ОМОН. Что за кошмарное явление? Потом ударили в дверь. Мне было плохо со сна, и тем не менее поспешил к жалкому последнему оплоту. Неужели меня хотят арестовать за вольнодумство и желание сделать народ счастливым?