Провокатор

– Ну ты, штучка заграничная!
– загорается от обиды выпивоха.
– Ты в моем городе, ты гостья, а я...

– Иван!
– строго обрывает его Загоруйко.
– Вы говорите глупости. И делаете их. Помолчите!
– И продолжает: - У меня есть мнение: за биостимулятором я иду один...

– Виктор Викторович, ни за что!
– протестует Виктория.

– Я иду один, - повторяет ученый.
– И скоро вернусь. Быть может.

– Мы идем вместе, - поднимается журналист.

– Ник!

– Профессия у меня такая, Виктор!
– Обнимает друга за плечи.
– Ты гонец за счастьем для всех, а я гонец за сенсацией. И это нас объединяет.

Николь прекрасными васильковыми глазами смотрит на мужественного соотечественника. Виктория всхлипывает, как вдова. Любаша ее утешает. Ванечка выказывает удивление:

– А я что? Один остаюсь?

– Тебе, Иван, выпадает большая честь, м-да, - проникновенно говорит Виктор Викторович.
– Ты отвечаешь за женщин. Понял? Надо свои ошибки исправлять.

– Неординарная личность ты, Ваня, - не шутит журналист, - коль такую заварушку заварил.

Запивоха с яростью заскреб немытый затылок, соображая, оскорбили его или похвалили. Потом, решив, что похвалили, отчеканил:

– Буду стараться! Чего уж там, лыком мы шиты, что ли?

Скоро над кустами взмыло облачко пыли. Двое выпали на аллею и воровато поспешили прочь. И не заметили постамента у клумбы, на котором вместо девушки с веслом (она была свергнута на землю и лежала ничком) стоял малоприметный заморыш Вождя - метр с кепкой.

Трудно сказать, когда я был впервые отравлен ядовитыми испарениями страха, которые начали свою творческую работу, изо дня в день умерщвляя мою веру, надежду и кровь. (11 000 лейкоцитов в капле крови - вот начало моей смерти, моего скалькулированного природой распада.)

Впрочем, дело не во мне. Вся страна пропитана страхом. Граждане рабской страны родились с перепуганной душой и умрут с налогообложенной насильнической душонкой. Самонастраивающийся механизм государственной власти в первую очередь заинтересован в дешевой чернорабочей силе. Лучший, проверенный веками способ заставить раба трудиться - это страх. Страх за себя, за детей, страх перед новым днем, страх от мысли, с какой ноги встанет очередной богоподобный вождь.

И если ты не как все, если не желаешь выполнять трудовую, общественно-социальную повинность, если ставишь под сомнение мифы и святыни, ты есть зловредный враг своему отечеству.

Я - враг, потому что не испытываю страха перед теми, кто диктует нам условия проживания. Каюсь, у меня было желание еще пожить. Я даже нашел надежного и верного донора, чтобы тот, когда пробьет мой очередной смертный час, не пожалел бы своего ценного народно-хозяйственного костного мозга. Отец посетил заречный дурдом, и по этой уважительной причине было нежелательно его тревожить по пустяку. И мне пришлось искать новую жертву. И нашел - Бо, своего младшего брата. Он был абсолютно здоров и, казалось, был абсолютно свободным. Он был идиотом, а в нашей казарме только они свободны и счастливы. Но я ошибся: во всеобщей атмосфере дегенерации и маразма его мозг, его кости, его кровь тоже заразились бациллами ненависти и вырождения. У него будет, больше чем уверен, фантастическая, стремительная карьера политического деятеля. В этом многосложном деле главное - не заразиться триппером, как это однажды, утверждают, случилось в нашем революционно-освободительном движении. И поэтому, пока я живу, сделаю все для родного человечка; сделаю все, чтобы страна узнала своего нового героя.

Чужая столица жила по собственным, ей только понятным законам. Тревожная тень слухов пала на ее подновленное обличье: люди сбивались в экстремистские группы, по радио звучала симфоническая музыка, по телевидению показывали балет "Лебединое озеро" - первые признаки чрезвычайности.

Шеф-руководитель у окна смотрел на город, когда появился человек с военной выправкой.

– Что?

– Получен перехват: армии дан приказ уничтожить НПФ-2001...

– Что такое НПФ?
– с тихой яростью поинтересовался шеф.

– Неизвестные Перемещающиеся Фигуры...

– А 2001?

– Их количество.

Шеф-руководитель медленно развернулся и, приближаясь к сотруднику, заорал:

– Что вы из меня идиота делаете?! НПФ, WFGT, ЕКLМN, BMV! Вон! Чтобы духу...

– Я действую строго по инструкции XCDFGH № 2345678944/008808.

– Застрелю!
– зарычал шеф, пытаясь вырвать из кармана пиджака личное оружие.

На балкончике панельного дома по улице Карла Маркса, 17, строение шесть, стоял встревоженный человек - это был Ник, он прислушивался к далеким глухим звукам.

– Кажется, стреляют, - сказал он.
– Ты скоро, Виктор?

– Сейчас-сейчас, - копался на кухоньке ученый: звенело стекло. Процесс уже пошел.

– Что?

– Минутку.

– Ох, погубим Землю, как вы говорите, матушку.

Наконец появился Загоруйко, держащий в руках старенькую хозяйственную сумку.

– А где же этот... биостимулятор?
– удивился Ник.

Гений молча приоткрыл сумку, его друг наклонил голову, глянул в прореху: там мутнела субстанцией трехлитровая банка.

– Да, и эта банка, похожая на банку с огурцами, боюсь, погубит весь мир, - глубокомысленно пошутил журналист.

Золотились вечные купола Кремля. В лазурном небе галдело воронье. Утомленный сокол сидел на руке пожилого сокольничего. Кремлевский двор заполнялся правительственными машинами и скоро стал походить на элитную автостоянку.

Страна героического прошлого - героического настоящего - героического будущего.

1147 - однако я живу; живу, несмотря на то что в моей капле крови уже 1147 лейкоцитов. Это достаточно, чтобы подохнуть, но я упрямо продолжаю жить. Зачем?

Меня посещает Аида - посещает по моей просьбе. Она изменилась, у нее изящные повадки светской львицы, она рада меня видеть, она сообщает, что ее супруг совершает альпинистский подъем на-гора власти, у них госмашина, дача в Горках, получили новую квартиру с видом на Кремль и двумя туалетами, есть даже биде.

– Биде?
– переспрашиваю.
– Это уже коммунизм, Аидочка.

– Коммунизм, - соглашается.

– А как же наш эмиратский миллионер?
– вспоминаю я.
– Подарил триппер, подлец?

– А-а-а!
– отмахивается бессердечная.
– Это я чтобы от мужа отвязаться...

– Наврала? Нехорошо.

– На свою же голову, - расстраивается.
– Сволочь он такая!

– А что такое?

– Заставляет минеты делать, особенно когда труды классиков марксизма-ленинизма изучает, - сокрушается несчастная дама.
– Один раз повафлила, другой раз... ему понравилось, идеалисту.

– Приятное с полезным, - развожу руками.
– Конечно, если ты не хочешь жить при коммунизме...