Прыжок с кульбитом и валидолом

– Хочу, - оперевшись на костыль, я вышел из беседки.
– И у меня есть вопросы.

Ухоженные фруктовые деревья радовали близким урожаем, а солидная делянка краснела клубникой.

– Красота, - заметил я.
– Клубнику пора собирать.

– Дача не моя, и меня здесь как бы нет, - улыбнулся Уваров.
– Но раз пора собирать - вечером внуков пригоню, будет им праздник живота. Со сметаной деревенской! Она жидкая совсем. Недавно сбили?

– Свежак, - подтвердил я.
– Экологически чистый.

Больничка лысого доктора потребляла молочную продукцию в неимоверных количествах, причем большую часть расхватывал персонал во главе с заведующим, Кареном Осиповым. Черная икра уходила хуже, чего я совсем не ожидал - ведь цену назначил вдвое ниже рыночной! Или, следуя парадоксальным законам рынка, надо было гнуть вдвое дороже?

– Насколько я помню, ты бирюком живешь, с родней не общаешься, - теперь Уваров пробовал творог.

– Это она со мной не общается, - хмыкнул я.
– Если помнишь, несколько лет назад рухнула фирма, где я трудился директором.

– Помню...

– Дочка позвонила, посочувствовала моей беде... и попросила денег. Ей подвернулась горящая путевка на Мальдивы, в таких случаях я всегда помогал. Говорю ей: очнись, у меня проблема, не знаю, как дальше жить. Какие, нафиг, Мальдивы?

– Не услышала?

– Она порхает в своем мире. Ты понял? Бросила трубку, обиделась. Бабе сорок лет, а все на подсосе. Э, что об этом говорить, - развел я руками.
– Сам приучил, сам виноват. А в прошлом году жена к ней уехала, как бы проведать, да так там и прижилась. Так что теперь кукую один, не тужу. Время чирикать прошло, холостякую.

– Тихий развод без раздела имущества? И тебя мучают воспоминания. А скажи, товарищ бирюк, с какой стати ты интересуешься девушкой, которую не знал практически?

– Приснилась она мне, Коля, - честно сообщил я истинную правду.

– Вот это да, - он даже привстал, чтобы посмотреть мне в глаза.
– И ты ее видел?

– А как иначе? Видел, конечно, - подтвердил я.
– Вот как тебя сейчас.

– А мне ни разу не удалось...
– прошептал Уваров.
– Как ни старался. Ни разу, представляешь? Силуэт часто вижу, фигуру. Знаю, что это Вера, а лицо размыто. Черт!

– Так часто бывает во сне, - примирительно заметил я.
– Тут уж ничего не поделаешь.

– Сон помнишь?
– Коля спрашивал с жадным интересом.
– Можешь рассказать, если это не очень личное?

– Ничего такого особенного. Светило солнышко, но жарко не было. Мы кушали мороженое под ситро и итальянские песни... Я травил анекдоты, Вера смеялась. А потом мы подрались с 'центровыми'.

– Во как!
– прищурился Коля.
– Интересные у тебя сны. Вера тоже дралась?

– Не поверишь, но махалась, как Жан Клод Вандам.

– Почему не поверю? Верю, - Коля не удивился.
– Нина Ивановна, мама Веры, с весны ее учила рукопашному бою. Они вечерами занимались во дворе, по темноте, чтобы никто не видел. Я видел...

– Как это?

– Я тогда частенько слонялся у ее дома - в надежде, что девчонка выйдет погулять. Иногда везло, не прогоняла. Знаешь, как я жалел, что меня рядом не было, когда Гоша на нее глаз положил, и у калитки подловил?

– Коля равномерно черпал икру ложечкой.

– Скажешь тоже, - усмехнулся я.
– Без обид, но что может сделать очкарик против Гоши и его банды?

– Ничего. Погибнуть героем на ее глазах мне как раз и не хватало. Может, заметила бы. Ладно, вернемся к твоим снам. Запомнил, с кем на 'Палубе' дрался?

– Да, двое подкатили и представились. Некто Федот и Кот.

– Хм... Знаю такие персонажи, парни из восьмидесятой школы. Вера после выпускного с ними танцевала на набережной, и даже целовалась. Я тогда чуть с ума не сошел.

Господи, вот у него память, восхитился я. Серьезно закопался Коля в этом расследовании...

– Да? И кто же они по жизни?
– мне в самом деле было интересно.

– В картотеке все записано, - Коля раскрыл картонную папочку.
– Федот Сиротин, сын второго секретаря райкома партии, любитель ярких рубашек и цветных носков.

– Точно!
– воскликнул я.
– А второй?

– Костя Сиротин, его двоюродный брат. Тоже непростой мальчик, сын директора Дома Быта. Здоровый бугай и чемпион города по боксу. У этих ребят бурная биография с середины восьмидесятых.

Я хмыкнул. Кто бы сомневался! Вот она когда началась, смычка партийной и хозяйственной мафии...

– Документы дашь почитать?

– А для чего тебя, думаешь, сюда привезли?
– хмыкнул он.
– Ты остался единственный, кому интересна эта история. Забирай, здесь краткая компиляция всех материалов.

– Почему краткая?
– нахмурился я.
– А документы?

– Документы тебе пока рано, брат. Это почитай, покумекай, - Коля остро взглянул мне в глаза.
– А потом расскажешь, чего ты не договариваешь. Умалчиваешь о чем-то в своем интересе к Вере. У меня хорошо развита интуиция, брат. Уверен, другие твои яркие сны тоже потом обсудим. Ну что, наливай?

Дома я полистал папочку, делая закладки на местах, требующих повторного изучения. А оно потребуется, как и помощь Коли Уварова. И очень внимательно, дважды, прочитал последний лист под названием 'выводы'.

Причиной смерти Веры Радиной явилась деятельность ее мамы, Нины Ивановны. Сама по себе Вера опасности никому не представляла - студентка-первокурсница, попавшая под каток, стала обычной жертвой обстоятельств. И если вытащить сюда, в наш мир, Нину Ивановну, цепь там разорвется.

Тогда Вера будет жить. Или нет? В любом случае папочку надо изучать. Читать и думать.

Перекусив, я позвонил профессору Голубеву - колено разболелось окончательно. Стреляя, там что-то постоянно дергалось. Доктор меня внимательно выслушал и вздохнул:

– Такие вещи только оперировать, вы же знаете. И нечего тянуть, Антон Михалыч, приезжайте. Сделаем анализы, проведем исследования. Если не будет проблем, завтра на стол.

– Полное исследование мне только что сделали!
– заторопился я.
– И анализы два раза сдавал.