Прыжок с кульбитом и валидолом

– С мамой?
– пролепетала та, пребывая в полной прострации.

– Нет, - успокоил я ее.
– С мамой не надо. Приходи с папой.

– А как же я?
– Вера откинула плед, глаза горели сухим огнем.

– А тебе приходить не надо, ты и так уже здесь. Сейчас девочки уйдут, и мы все обсудим. Да, милые мои? Уже собираетесь?
– я обвел подруг потяжелевшим взглядом, выработанном на бесчисленных планерках с нерадивыми сотрудниками.
– Раненым героям надо отдохнуть. Быстро по домам!

Глава двадцать четвертая, в которой утро начинается с медицины

Девушек выпроводил вовремя - после краткого безветрия заморосил дождь, предвестник ливня. Грозно громыхающий небесный пастух нагнал такое стадо туч, что враз потемнело.

А перед этим мама внесла огромный пирог на противне.

– Ой, а где девочки?
– удивилась она, снимая рукавицы. В непогоду стол всегда накрывался на веранде, и древний самовар уже давно пыхтел паром.
– Я думала их чаем напоить.

Тут же нарисовался котяра Лапик. С деловым видом он запрыгнул на стул, чтобы вылизать лапу. Муся деликатно улеглась у порога, под тумбочкой.

– Это курник?
– осторожно спросил я, вдыхая неземной аромат.

– Ну да, - мама деловито накрывала на стол.
– Забыл, что ли?

Конечно, забыл! А сейчас вспомнил. Такой двухкилограммовый пирожок, заправленный курицей и яйцами, я мог съесть в одно лицо, правда за несколько присестов и если позволят.

Пирог не подвел, полностью оправдал мои ожидания.

– Кушайте, кушайте, - накидывая на голову старую клеенку, имитирующую плащ, мама порадовалась нашему аппетиту.
– Только особенно не налегайте, оставьте место в животе.

Важное сообщение: оказывается, на плите доходит такого же размера рыбник!

Антон согласился подождать, а я возмутился. Рыбник будет потом, а этот пирог вот он, сейчас! И что значит 'уже не лезет'? Мы лежим, никого не трогаем, тарелка пристроена на груди. Бери в каждую руку по куску и ешь. Замечательно лезет!

Жаль, с девчонкой поговорить никак не удается, но что поделаешь - серьезные разговоры нельзя вести на голодный желудок. Это аксиома.

– Какая идиллия!
– восхитилась Нина Ивановна, входя на веранду. Она встряхнула мокрый дождевик с капюшоном, повесила на гвоздик.
– Молодая семья отдыхает после трудного дня?

Вера поперхнулась, едва не выронив пирог изо рта.

– Так, дочка, доедай, и пойдем домой, - одернув форменную рубашку, Нина Ивановна с тигриной грацией присела. Отрезала себе добрый кусок, подула, и дальше говорила невнятно.
– Мне ночью придется уехать, срочная командировка.

– Надолго?
– девчонка замерла.

– Как обычно, доча, несколько дней. С соседкой я договорилась, присмотрит за тобой. В общем, как обычно. Вот только с ногой что делать...

– Ну и погодка!
– отец вбежал, складывая зонтик. Усмешка сползла с его лица.
– Антон, что это у тебя с лицом?

– Ничего страшного, Миша, - мягко сказала Нина Ивановна.

– Парня слегка побили, мы этим занимаемся. Ситуация под контролем.

– Это называется 'слегка'?! Хорошенькое дело. А с Верочкой что?

– А же тебе говорю - ничего страшного. Разберемся.

– Ладно, Нина, - сказал отец.
– На перекуре договорим. Ты подумай, что творится - что ни день, то новости. Космонавты погибли, слышала? Все трое - Добровольский, Пацаев и Волков.

– Как?!
– охнула Нина Ивановна.

– Какие-то там клапаны в спускаемом аппарате не сработали. Жаль ребят. Коньяк будешь?

Я присмотрелся - отец был уже датый. На работе, видимо, помянули. Царство небесное ребятам, пусть земля им будет пухом...

– Плохая новость, - согласилась Нина Ивановна.
– Наливай.

– Антон, рассказывай, - отец свернул пробку, - как докатился до жизни такой.

Конечно, наша мама девчонку никуда не отпустила, в конце концов постелила на диване, в зале. И правильно сделала, по огородам сейчас трактором не проедешь. Майор Нина Радина уехала в свою командировку, а Антон закатил мне форменную истерику.

– Дед, ты знал?

– Да.

– А почему молчал?!

– А что я должен был делать?

– Ну, сообщить куда следует! Я не знаю, написать. Позвонить, в конце концов!

– Как ты себе это представляешь?
– я начинал злиться.
– Анонимному звонку оператор просто не поверит, а явишься лично - упекут до выяснения. Интересно им станет, откуда ты знаешь о катастрофе. К бабушке не ходи, заинтересуются. И выяснят! Людей не спасут, а тебя уж точно в лабораторию к мышкам с кроликами поселят. На всю оставшуюся жизнь. И потом, думаешь, это единственная беда? Через неделю на олимпийских играх в Мюнхене террористы убьют израильских спортсменов. Тоже сообщать?

– Как это убьют?
– охнул Антон.

– Нападут на дом, где они жили. Кого сразу застрелят, кого после мучений. А остальных в заложники возьмут. Потом заложники сгорят в вертолете.

– Господи...

– На днях японский истребитель столкнется с пассажирским лайнером. Сто шестьдесят погибших. Потом, в сентябре, разобьется на посадке в Киевском аэропорту самолет ТУ-134. Пятьдесят погибших. Пойми, в этом мире постоянно что-то происходит! Обо всём сообщать?

Антон подавленно молчал.

– Нет, пока не будет четкого плана - сидим тихо, - закончил я печальный диспут.
– Вот только поспекулируем немного, Верке ногу вылечим, и все, понял?

Утром мама поднялась рано, прошмыгнула во двор. А потом пришла девчонка. Тихонько цокая костылями, прокралась на веранду и улеглась с краю, на свое место.

– Привет... Давай рассказывай, о чем хотел поговорить, - прошептала она.

– Хочу раскрыть тебе одну тайну, - я решил действовать без всяких предисловий.
– Строго между нами. Слово?