Прыжок с кульбитом и валидолом

Мне срочно захотелось выпить коньяка, чего я и сделал. Сорок грамм - это не пьянство, это чисто лечебная доза. А Коля наболтал себе творога, сметаны и меда. С полным ртом он пробормотал:

– Слежки за тобой не замечено, так что прекращай свои торговые операции. Денег я тебе дам.

– Коля, мы не в таких отношениях...- начал отказываться я, но он перебил:

– Это не тебе, это для общей безопасности. Что ты здесь хотел купить?

– Бас-гитару, с комбиком, конечно, - начал я перечислять.
– Барабанную установку. Еще парочку микрофонов... Ну и, наверно, еще одну гитару.

– Молодеешь на глазах, судя по потребностям... Но что значит 'еще'? А что ты уже купил?

– Электрогитару, пару микрофонов, синтезатор, усилители, - честно признался я.
– Вере шмоток набрал, Антону штанов... Но пока не перетащил туда - надо придумать, откуда взял. На ум ничего дельного не идет.

– Так ты вселился в Антона!
– ахнул Коля.
– И вы не убили друг друга?

– Не, мирно живем-уживаемся.

– Дела...
– не поверил он.
– Так не бывает!

– Увидишь...
– я пожал плечами.

– Обязательно. А с Верой, значит, Антон сошелся? Ты понимаешь, я же после выпускного сразу в Минск уехал, но потом всю хронологию восстановил: не было Антона в ее жизни! Да и она вскоре в Таганрог переехала, когда в ТРТИ поступила.

– Не было Веры, согласен. Теперь будет. Она настроена решительно.

– Ишь ты, еще одна новость... Ладно, об этом потом. Я понимаю, что не просто так рассказал мне о своих снах. Ты сделал безошибочный ход. Мне бы только одним глазком взглянуть на Веру... За это проси что угодно.

– Не надо что угодно. Надо избавить ее от смерти в феврале.

– Если ты позволишь помогать в этом...
– прошептал он, - считай, что я твой с потрохами.

– Тогда подумай, как легализовать ее в этом мире.

Коля выронил ложку:

– Ты приведешь ее сюда?
– недоверие вперемешку с восхищением ясно читалось на его обычно таком невозмутимым лице.

– Да, а что?

– Но это же невозможно...
– он дунул в больничный стакан, подставляя мне под руку.
– Максимум, что могут путешественники - это небольшой груз в руках. А биологические объекты через ленточку не перемещаются!

Я отмахнулся:

– Это не проблема. Хорошо сидим?

– Ах вот как... Может быть, я не все знаю. Хорошо ли сидим? Да отлично!
– выдохнув, он задумался, переваривая информацию.
– Что ты хочешь купить там?

– Родителям мебель в новую квартиру. И бытовую технику, - я выложил все тайные мечты.
– Но вот здесь полный ступор: деньги есть, а как их объяснить, не знаю.

– Откуда деньги?
– он прищурился.
– Наторговал?

– Да нет, нашел решение здесь. Старые деньги купил.

Я выложил расклад на нумизматическом рынке.

– Ай молодца!
– восхитился Коля.
– Я бы никогда не додумался. Но больше этим ты не занимаешься, понял? Вообще ничем не занимаешься! Все операции передашь мне. Есть несколько надежных ребят, сделают все аккуратно. И заработают, конечно, и семьи накормят. И я еще отблагодарю. Прокатятся по соседним городам, купят тебе советскую валюту.

– Хорошо, - согласился я, - здесь я не свечусь больше, а там?

– А там тоже все просто. С твоей помощью я появлюсь, и представлюсь другом отца твоей мамы. Он же погиб в войну?

Коля глубоко покопался в моей родословной. У мамы война всю родню забрала - и отца, и братьев.

– Я как бы воевал с ним бок о бок, понял?- решил Коля.
– И очень благодарен отцу твоей мамы. Так благодарен, что сделаю подарки на новоселье. Ну и тебе заодно. И шмоток привезу. Годится?

– А как же документы?
– засомневался я.
– Места боев? Расспросы начнутся обязательно.

– Ты забыл, где я работал?
– Коля снова подставил мне стакан.
– Все проблемы беру на себя.

– Может быть, лучшим выходом было бы перетащить сюда ее маму, Нину Ивановну?
– предложил я.

Преодолев шок, Коля раздумывал недолго.

– Может быть. Да, если устранить причину, не будет и следствия из причины... Но ты представляешь, какая будет психологическая травма? У взрослой женщины и коммунистки рухнет весь ее мир. Нет, надо все взвесить...

– Но встречу готовить?

– Нина Ивановна - ключ ко всем загадкам в этой истории. Давай-ка набросаем план беседы...
– Коля оглянулся на холодильник.
– Эту тему следует обсосать не спеша...

Глава двадцать шестая, музыкальная

Новый день еще не начался - сонное солнце только собиралось выглянуть из-за крыш. Однако это не помешало Толику подкатить к самой раскладушке на своем дурацком мотоцикле. Заглушив двигатель, он сержантским басом гаркнул:

– Просыпайся, нас вызывают в партком!

Антон дернулся, а я открыл один глаз. В партком? Ну и что? Испугал ежа голым задом. А вот за крики убью гада! Ненавижу вставать с ранья, да еще по такому неправильному будильнику, как мотоцикл.

Толик-баянист, единственный из оркестра, состоял на окладе в клубе, то есть получал там зарплату художественного руководителя. У него был диплом баяниста и, что несколько удивляло, диплом дирижера. С весны, помнится, Антон его потихоньку теснил, влезая с дельными советами и лучась креативом. Правда, на святое, то есть зарплату, не покушался - Толик все-таки содержал семью. А последние дни Антон под моим руководством просто взлетел на вершину олимпа, воцарившись там единолично. Новые мелодии он впитывал моментально, тут же передавая свежие хиты в оркестр. Моей памятью он пользовался уверенно, а когда было непонятно, не стеснялся спрашивать.

Но сейчас парторг гипсового завода преподнес нам другой урок: показал, что у славы, как и у медали, бывает обратная сторона, которая называется огульная критика. Однако начал парторг технично, со сладкого.

– Очень хорошие слова у песни: 'я рождён в Советском Союзе, сделан я в СССР'. Сам написал?

– Нет, - признался я, - это стихи Олега Газманова.

– Кто это? Не слышал о таком авторе, - нахмурился парторг.

– Так он не местный, из Миллерова. Недавно я ездил бабушку проведать, и в парке на концерте услышал, - мне удавалось смотреть в переносицу парторга честными глазами.