Прыжок с кульбитом и валидолом

Удерживать гостей не стал. Все намеки сделаны, крючки заброшены, педалировать интригу будем позже. Чем хорош этот мир - люди не развращены деньгами. Жажда легкой наживы еще только витает в воздухе, принюхивается, чтобы поразить общество несколько позже.

– Вам спасибо, - я склонил голову. Каблуками не щелкнул, хотя по ситуации подобное желалось.

– Хороший мальчик, - улыбнулась мама девочки.
– Поразил и обольстил. Как ты угадал мое любимое блюдо?!

Провожая гостей, я тихо бросил, не глядя на девчонку:

– Нюся, если хочешь, завтра тебя постригу.

Наталья Николаевна остановилась, словно вкопанная.

– Что ты сказал?
– не поверила она.

– Как Верку?
– восторженно закричала Анюта тихим шепотом.
– Хочу!

Слава богу, хоть в этом вопросе мнение мамы не потребовалось.

– Ты еще и стрижешь?!
– Наталья Николаевна впала в прострацию.

В прошлой жизни мне редко приходилось подрабатывать парикмахером на стороне. Лишь дочку обслуживал постоянно, потом внучка добавилась. И никто не жаловался, наоборот, клиенты пели дифирамбы, поскольку воплощались наяву любые их фантазии и капризы. А что, цирюльные принадлежности дома без дела пылятся, сюда принести - минутное дело. Только вот насчет приборов для укладки волос надо вспомнить. Здесь уже изобрели фены и щетки со щипцами, или еще нет?

Ничего подобного вслух я не высказал, заметил только:

– Стричь под Веру тебя не стану.

– Почему это?
– Наталья Николаевна слабо возмутилась. Сначала она хотела возразить против стрижки вообще, а теперь протестовала против отказа.

– У каждой девушки имеется собственная индивидуальность, - не лукавя, я сообщил чистую правду. А что еще тут скажешь - истина известная, никого обмана. Прическу Анюты давно обдумал, нарисовал в уме применительно к ее сценическому образу.

Блеснув глазами, девушка благодарно улыбнулась. Конечно, говоря 'как Верку', она подразумевала не точное подобие, а такой же стильный образ. Во все времена любое однообразие женщину бесит, хоть обувь это, серьги, или сумка. И прическа здесь не исключение.

У калитки наша мама натолкнулась на выходящих дам.

– Наташа, что-то случилось?
– она даже руками всплеснула.

– Да нет, - усмехнулась Наталья Николаевна.
– Мы к Антону по делу заходили. А ты, Лидочка, не в курсе, значит?

Они были хорошо знакомы по школьному родительскому комитету, поэтому вели себя без политеса и прочего светского этикета.

– Что ж ты меня о гостях не предупредил, Тоша?
– укоризненно вздохнула мама.
– Я бы с работы раньше ушла!

– Можешь смело рубить уголек в две смены, Лида. Даже без выходных, - еще шире усмехнулась Наталья Николаевна.
– По хозяйству твой парень прекрасно справляется сам.

Глава двадцать девятая, в которой проявляются новые необычные способности героя

На кухне матушка принялась охать по поводу прически Веры. А когда мама, поглядывая в сторону Антона, от восхищения новым образом девушки перешла к восхвалению ее кулинарных талантов, я решил отвалить.

– Антон, мне давно пора отдохнуть, - вздохнул я.
– Сутки на ногах. Не забудь, для родителей гуляш на плите, в отдельной кастрюле. А ты тем временем смени Вере повязки, да себе перемотай заодно. Скоро вернусь, пока-пока.

Убыл я совершенно просто, без всяких премудростей. С каждым разом процедура становилась все более обыденной.

После обязательных больничных процедур, бросив костыль, я устало упал на свою койку. Свежее постельное белье, две подушки - красота! Что еще надо человеку, чтобы встретить старость? Разве что какая-нибудь ласковая девчонка под боком. Только собрался помечтать о приятном... Спокойно валяться мне не позволил злой демон Уваров.

– Антон, давай подобьем бабки, - он требовательно взглянул поверх очков.

– Хотите поговорить об этом?
– тоном опытного психотерапевта вещать было несложно.
– Здравствуйте, меня зовут Антон Бережной, я старый алкоголик.

В подтверждение своих слов пришлось плеснуть немного нектара в стакан, в бутылке еще прилично оставалось.

– Сопьюсь я с тобой, - он подставил посуду.
– Итак, какие изменения мы наблюдаем? Первое очевидно - Антон оставил Алену и сошелся с Верой. Причем, как я понял, главная инициатива с первого дня исходила от Веры.

– Так, - согласился я.

– Далее, активный интерес к Антону проявила Анюта Швец, - он заглянул мне в глаза, надеясь на комментарий.
– Такого в прошлой жизни тоже не было.

– Ага, - подумал я.
– Мало ли чего там не было. Там было много чего. Ты еще про Тамару Карапетян не ведаешь.

Но вслух произнес другое:

– Так.

– Антон сошелся с молочницей Риммой, плотно так, накоротке... Такого тоже не было.

– А вот здесь ничего удивительного нет. Мы с ней партнеры, и частенько болтаем на разные темы.

– Бизнес сворачивай, понял?
– он поднял палец.
– Но скажи, что у вас может быть общего?

– Проблемы подрастающего поколения, - честно ответил я.

Коля поперхнулся.

– А подробнее?

– У дочек Риммы кризис подросткового возраста. Отца нет, вот девки и мотают маме душу. Она бесится, кричит и плачет.

– И что ты посоветовал?

– Простой подход, старый как мир - принцип материальной заинтересованности.

– Это как?
– он удивленно поднял брови.

– Она же шмоток накупила целый мешок. Слава богу, основное приобрела на вырост, припрятала к осени. Я велел халяву прекратить, премию выдавать за результаты. Огород вспахали - получите трусы. Квартиру убрали - лак для ногтей. А если хорошо себя вели, и вовремя вернулись с гулянки - эскимо на палочке. Ну и так далее.

– Работает?

– Ха!
– гордо хмыкнул я.
– Как шелковые стали. За кружевной лифчик душу готовы продать. Обед готовят в четыре руки, в доме чистота и порядок, коз доить научились!

– Ты представляешь, как это выглядит?
– возмутился он.
– Подумать только, мальчишка поучает взрослую женщину... Полное нарушение режима секретности!

Возразить было нечего.

– У Антона появились способности к исцелению, - разочарованный моим легкомыслием, он продолжил.
– Наложение рук и все такое.