Птичка по имени Авелин

Увезли нашу Летку в столицу на дознание, а она и не знает ничего. Там уже и выяснилось, что она ребёнка ждёт. Ну наша матушка – бабушка твоя покойная – к ней поехала в столицу, всех на уши подняла. В общем, мать тебя и привезла, а Вайолет сказала, что жить в таком позоре не может и не хочет – оборотилась птицей и в лес улетела. Ее, конечно, искали, да разве мало иволог в лесу?

– И почему я должна её жалеть? – сухо спросила я. – Мне что до того? Ее кто-то заставлял меня бросать?

– Лина, милая, – дядько явно не знал, как объяснить. – Ну вот представь, у тебя был бы ребёнок от твоего графа... ты бы смогла бы его полюбить?

Я стиснула зубы – да кто б только знал, как я хотела этого ребёнка! Как он был мне нужен! А Ральфу никто был не нужен...

Хиро сплел свои пальцы с моими, незримо поддерживая. Я сжала его руку.

– Авелин, может, твоя мать и не совсем нормальная, – неожиданно сказала Аглая, тяжело опустив локти на стол и глядя на меня с жалостью. – Но ты пойми: её твой отец соблазнил, подставил, потом допросы и тюрьма, нежеланный ребёнок. Ей самой едва восемнадцать было. Она чуть не свихнулась от всего этого, а может, и свихнулась. И все равно, когда она узнала, что твой мужчина в беде, она спряталась в храме и готова была помочь. Вместе с тобой она бросилась на демона, помнишь?

– Ты тоже бросилась, – напомнила я.

– Так он чуть Амбруаза плеткой по заднице не достал! – фыркнула тетка, нежно глядя на супруга. – А моего мужа имею право бить только я!

– А как она узнала про все это? – задал правильный вопрос Хиро.

– Мы знаем, где она живёт, – виновато отвел глаза дядько. – Еду носим. Одежду. Помогаем. Летта, кстати, травница прекрасная. Она для Агнессы заготавливала ягоды, корни всякие...

Я поджала губы. Мне они все эти годы ничего не говорили, я была уверена, что мать давно мертва, а теперь хотят, чтобы я приняла эти новости спокойно. Про отца-то люди болтали, что он мошенник был, мою маму просто обманувший и бросивший – неприятно, но такие случаи встречаются повсеместно. Сбежал и сбежал, лишь бы в старости не заявился ко мне жить – такое тоже не редко происходит. И про мать знала, что она меня отдала тетке, а сама не выдержала позора и сгинула сто лет назад в лесу. Выходит, и не сгинула вовсе, а жила себе припеваючи, да еще все родные с ней общались. А про меня она ни разу и не вспомнила. Любви у меня, конечно, в детстве, и без нее немало было – тетушка меня хоть и строжила, но обожала без памяти, так что особо об отсутствии матери я не печалилась. А всё равно – больно. 

– Интересно, есть ли в этом доме хоть один человек, который меня никогда не обманывал? – мрачно спросила я, обводя тяжёлым взглядом всех присутствующих.

Хиро молчал, опустив голову. Дядько и тётушка внезапно заинтересовались видом из окна.

– Есть, – неожиданно подала голос Тешка, которая тихо, как зяблик, сидела в уголочке. – Это я.

– Знаете, я что-то очень сомневаюсь, что вы не используете меня в своих целях, – жёстко продолжала я. – Кто из вас желает мне добра? Кто из вас спрашивает, а чего на самом деле я хочу? Кому интересно, что я чувствую? Вот вы, – я ткнула пальцем в дядю. – В свое время подложили меня под графа Волорье. Зачем?

– Партия хорошая... ну и вообще... он умел себя подать.

– И сколько он заплатил?

Дядько молчал. Я так и знала!

– А ты, – повернулась я к Хиро. – Какая выгода тебе от того, что ты сдашь меня своему принцу?

– Теперь никакой, – спокойно ответил он. – Авелин, я оправдываться перед тобой не буду. Вины на мне нет. Я тебя не предавал ни делом, ни мыслями. Я уже сказал: все будет так, как решишь ты сама. Или станешь моей женой и уедешь в Ниххон. Или я пойду с тобой к любому из принцев и буду защищать по последний капли крови. Или ты уйдёшь в леса, а я буду жить в том самом доме лесника и ждать тебя всю жизнь.

– Ты настолько меня любишь?

– Да.

Я скривила губы и решила:

– Тогда я выбираю свободу. Не хочу бояться, не хочу всю жизнь бегать. Мы едем в Ранолевс к принцу Вазилевсу.

– Значит, графиня Волорье возвращается, – кивнул Хиро.

17. Назойливый граф

ЧАСТЬ 2. ЗОЛОТАЯ КЛЕТКА

17. Назойливый граф

9 лет назад

Проклятый флакон с настойкой кровохлебки закатился так далеко, что ногой достать его было решительно невозможно. Пришлось лезть. Я отодвинула высокую деревянную табуретку со ступенькой, нырнула под прилавок и протянула руку за флаконом как раз в тот момент, когда над дверями запели колокольчики. Дернулась, порываясь вскочить, сильно ударилась головой об деревянную, оббитую жестяным листом столешницу, вскрикнула от боли, а в довершение всего ещё оглушительно чихнула. Пыльно. И винить тут некого: уборка в аптеке - моя обязанность.

Вылезла, вся растрепанная и красная, со съехавшим на затылок чепцем, сдула с лица прядь гладких пепельных волос и во все глаза уставилась на посетителя. Такие в мою (нашу) аптеку ещё не заходили.

Мужчине на вид было чуть больше двадцати пяти, но это было явно не те же двадцать пять, как, к примеру, у моего кузена Фредерико. Фредерико был прыщав, склонен к истерикам и постоянно терял ключи от гостиницы. Этот же был совсем другим.

Невысокий (Фредерико задевал затылком колокольчики, а у незнакомца до них не доставал даже цилиндр), ладно сложенный, с каштановыми кудрями и гладко выбритым лицом, он источал просто отвратительную уверенность в себе и оглядывал нашу аптеку с таким презрением, словно здесь по стенам ползали тараканы, а на полках лежало мышиное дерьмо. Мне он сразу не понравился.

– Госпожа Ферн?
– брезгливо приподнял верхнюю губу аристократишка.

– Она самая, - грубо ответила я.
– Чего надобно?

Стоило, конечно, прибавить "господин" или даже "ваша милость", потому тянул посетитель не меньше, чем на графа, но я упрямо упустила вежливое обращение.

– Надобно?
– повторил он, как попугай.
– Ах, вы спрашиваете, зачем я здесь! Мне вас порекомендовал... впрочем, неважно. Я, кажется, ошибся.

Его пингвинья задница всем свои видом выражала возмущение, намереваясь уйти, а я вдруг сообразила, кто это такой, и аж подпрыгнула.

– Стойте, ваша милость, - заорала я.
– Граф Волорье, я знаю, что вам нужно!

Он развернулся и посмотрел на меня с таким ошарашенным видом, что я не удержала торжествующей улыбки, впрочем, тут же сделав серьёзное лицо. Выскочила из-за прилавка, задернула шторки на стеклянной двери аптеки и заперла дверь. Граф продолжал смотреть на меня со странным выражением лица, поглаживая набалдашник трости.

Я нажала на полки в нужной последовательности, и часть стеллажа открылась, словно дверь. Вытащила, крякнув, из тайника оббитый медью сундучок, прижав его к животу, потащила на стол. Посетитель, поставив трость в урну для зонтиков, бросился мне помогать. Надо же, не совсем пропащий.

Он донёс сундучок до прилавка. Я приложила ладонь к замку и даже не поморщилась, когда иголка кольнула меня в палец. Крышка откинулась, а я принялась выкладывать на прилавок свои сокровища, вслух называя каждый пузырёк и злорадно наблюдая, как с каждой минутой вытягивается лицо графа.

– Остролист лесной и беладонна - наркотический отвар, устраняет боль, развязывает язык. Мохнатка утренняя - мгновенно останавливает кровотечения. Железняк с соком алкона - вводит в длительный сон с почти полной потерей дыхания...