Пустой мир 2. Война за престол

Бронетранспортер резко вошел чуть ли не в прямой угол, уходя от столкновения с только что подбитым танком, еще несколько секунд назад отчаянно отстреливавшимся изо всех орудий, но получившего попадание в башню. Последовавший взрыв боезапаса превратил машину в пылающий костер. Пилот бронетранспортера едва успел избежать удара, но внутри салона отправилось в свободный полет все, что не было намертво закреплено. Выжившие солдаты из разных экипажей, набившиеся внутрь сверх всякой меры, валились друг на друга, и даже сам барон чуть не сорвался с носилок, если бы кто-то из медиков не успел его подхватить.

В следующую секунду их уже крутануло в другую сторону, а потом машина резко остановилась, когда пилот разгадал выстрел на упреждение взявшего их на прицел танка, и выпущенная из дополнительного блока ракета вспорола землю меньше, чем в метре от них. Сразу же снова после этого переключил движок на полный форсаж, срывая передачу, так что из-под траков полетел песок и пепел, и опять рванулся вперед.

– С вас бутылка, парни! – закричал радостный пилот, выжимая из подконтрольной боевой машины все возможное, - Я только что всем жизни спас! Держитесь!

Снова движение змейкой между разбитой техникой, пытаясь присоединиться к остаткам конвоя, надеясь только успеть вырваться из стремительно затягивающегося кольца. Наводчик боевого модуля, даже несмотря на свое прямое подключение к нейроинтерфейсу управления, находил в себе достаточно эмоций, чтобы проклинать вслух всех на свете. В особенности пилота, не способного удержать машину ровно, так что даже компьютерная система наведения не справлялась со всеми необходимыми поправками, вносимыми в прицел перед выстрелом, и бить по противнику приходилось длинными очередями, расходуя боеприпасы в безумной надежде, что хотя бы один из снарядов попадет в цель размером с танк. На что пилот вполне логично, если отбросить все ругательства, какими мешал свою речь, замечал, что если он хотя бы на несколько секунд остановиться или же поедет ровным ходом, то в них точно влетит какой-нибудь снаряд. Подобное для машины со снятыми дефлекторами гарантированно обозначает уничтожение и яркий взрыв на том месте, где только что была.

– Машина номер восемьдесят четыре точка три, подтвердите, что груз номер один у вас, - к пилоту обратился по радиосвязи командующий конвоя, но тот, недолго думая, перевел сигнал на пульт салона, не отвлекаясь от управления, и на вызов ответил офицер группы, доставившей барона на борт.

– Подтверждаю, машина ноль один, груз один у нас. Состояние тяжелое, но стабильное, требуется срочная медицинская помощь, - он посмотрел на медиков, колдовавших над телом барона даже несмотря на тряску и постоянные скачки машины из стороны в сторону, - Мы пока держимся, но на все воля Неба.

– Небо нам поможет, солдат, только если мы сами себе поможем, - расхохотался командующий, - Слушай меня, разрешаю вам не придерживаться общей схемы построения, ваш груз слишком важен, и не пытайтесь задерживаться, если конвой попадет в критическую ситуацию. Ваша цель доставить груз один к городу, все остальное уже не так важно. Если мы попадем, то рвите движок, но вырвитесь из засады! – приказал он твердым, вынуждающим голосом, - У вас высший приоритет, и мы скорее все здесь поляжем, чем позволим и вам остаться здесь с грузом!

– Но, господин… - начал было офицер, тут же прерванный голосом командира конвоя, тоже заметно нервничающего, а потому и срывавшегося без особого перехода и повода.

– Никаких «но», солдат! – рявкнул командующий, не дав даже договорить, - Тут война, и без жертв здесь никак не обойтись! Прорывайтесь, это мой вам приказ, а мы как-нибудь справимся. Сейчас держитесь с краю, а то на нас тут сверху какие-то недоноски гадят, ответить им практически нечем, и в центре вам делать нечего. В поддержку сейчас вам выделю пару легких танков, прикроют до поры до времени, но если станет туго, то я уже отдал приказ уходить в любую возможную сторону. Все, выполнять!

– Рогатые демоны! – ругнулся офицер, стукнув кулаком по пульту связи, - Наша цель спасти барона, - это уже сказал остальным солдатам в пассажирском отсеке, когда машину сильно тряхнуло взрывной волной еще одна бомбы. Кто-то из солдат повалился на пол, осколки кассетного боеприпаса задели правый борт и залетели в бойницу, моментально превратив забрало и лицо стоявшего там бойца в кровавое месиво, но на такие мелочи уже никто не обращал внимания. Крови все уже насмотрелись порядком, еще одним трупом удивить сложно. Схватившись за поручень, офицер закончил, - Все остальные цели вторичны, если конвой попадет в беду, пробиваться будем самостоятельно, подбирать или вытаскивать кого-либо времени нет. Это приказ!

И машины снова рвались вперед, ценой своих и чужих жизней пробиваясь сквозь построения противника, пытающегося их остановить. Под совместными ударами авиации и бронетанковых частей гельских сил конвой, потерявший столь необходимое ему время, таял на глазах. Сильно ослабшее под непрерывным огнем охранение больше не могло защитить транспорты, и машины прорывались вперед любыми доступными путями, но чаще всего их останавливали гельские орудия.

Командир конвоя, понимая, что уже не сможет выполнить свою основную задачу, приказал бросить все силы на то, чтобы прикрыть бронетранспортер с бароном, остальные же грузовые транспорты должны были пробиваться своими силами, полагаясь только на собственную защиту и умение пилотов. С таким раскладом, естественно, у них оставалось немного шансов.

Конвой окончательно взяли в кольцо примерно еще через полчаса движения, поставив под перекрестный огонь. Боевым машинам и еще уцелевшим грузовикам приходилось буквально в лобовую идти под прицельный огонь танков противника и гибнуть одной за другой, а удары авиации добивали тех, кто успевал проскочить зону прямого поражения. Строй окончательно развалился, связи больше не было, и каждая машина действовала самостоятельно, что только усиливало общую неразбериху и хаос. Общий контроль был потерян, большинство экипажей уже даже не знало, куда именно надо двигаться, представляя лишь общее направление в сторону еще удерживаемой крепости, а командование уже никак не могло повлиять на ситуацию, отдав последний из возможных приказов «пробиваться в сторону наименьшего сопротивления», и на связь больше не выходило.

– Ну все, парни, теперь мы сами по себе! – гаркнул пилот бронетранспортера, когда последний из танков сопровождения, что еще пытался их прикрыть огнем, получил попадание под башню и замер, бессильно опустив поврежденную рельсовую пушку. Кажется, кто-то еще выжил, из люка наводчика успел выпрыгнуть кто-то из членов экипажа, но пилот даже не сбросил скорости, не пытаясь его подобрать и понимая, что их задача гораздо важнее.

– Молитесь небу, счастливчики, чтобы в нас ничего не попало! – закричал пилот, но уже через несколько секунд бронетраспортер порядком тряхнуло, а наводчик боевого модуля закричал от боли, поскольку попадание уничтожило боевой модуль, заодно превратив систему нейроинтерфейса в раскаленную сеть. Один из стоявших рядом солдат сразу же начал отключать несчастного от системы, и им занялись медики, пытаясь спасти от страшной боли. Пилот только резко крутанул машину, уходя с линии огня, так что в отсеке все снова полетело в разные стороны, - Плохо молитесь! Молитесь громче, чтобы Небеса нас услышали!

Бронетранспортер на полном ходу влетел в очередную воронку, резко нырнув вниз, но уже в следующую секунду вылетел наверх, почти подпрыгнув в воздухе и следом врезавшись в разбитый гельский танк. Отбросив пылающий корпус в сторону и, сверкая единственной уцелевшей фарой, снова помчался вперед, виляя между разбитыми и еще действующими танками и бронемашинами. Здесь уже смешалось все и вся, остатки конвоя буквально влетели в позиции гельских подразделений, сходясь с ними на коротких дистанциях и пытаясь выйти из боя обратно на оперативный простор, но из-за такой мешанины снаряд мог прилететь с любой стороны, а вражеская машина оказаться там, где ее совершенно не ждали.