Пустой мир 3. Короны королей

— Ваше Величество, мне сообщили, что вы меня вызывали, — поклонился Кондовски, почти бесшумно входя в кабинет. Его высокие стальные сапоги тонули в мягком ковре, поглощавшем все звуки, — Я успел подготовить отчеты только по последним двум дням, поскольку не знал, какие именно сведения Вам понадобятся… — он редко когда оправдывался, но сейчас был вынужден, поскольку вызвали его действительно неожиданно. Да и для самого Аллирда подобное изменение планов было спонтанным. По первоначальному плану армии под его командованием должны были ударить с противоположной стороны острова по тристанским землям и соседним феодам, отвлечь хотя бы часть сил на себя, дав Редрику возможность организовать полноценный плацдарм, но, оказывается, такая помощь ему была не нужна, он отлично справлялся собственными силами.

— Да, я вызывал тебя, но не по этому поводу, — отрицательно покачал головой король Саальта. — Присядь, Кастор, я хочу поговорить сейчас с тобой не как с офицером, а как с другом… Я ведь могу называть тебя другом?

Гросс-адмирал сел за край стола для обсуждений, внимательно глядя на своего короля, словно пытаясь заранее разгадать тему будущего разговора. Кресла с высокими спинками и кожаной обивкой специально сделаны жесткими, чтобы люди слишком сильно не расслаблялись на встречах, так что сидеть получалось только выпрямив спину и подобравшись. Положив руки перед собой на стол, дворянин тяжело вздохнул, подбирая подходящие для ответа слова.

— Ваше Величество… Вы оказываете мне большую честь, — гросс-адмирал не смог скрыть выражения некоторого смятения и удивления, мелькнувшего на его лице. — Несомненно, вы можете считать меня одним из самых преданных и верных друзей. И я готов вас выслушать, что бы вы не сказали.

— Побойтесь Неба, адмирал, — отмахнулся Аллирд, будучи не в настроении поддерживать официальный этикет, — сейчас мы с вами здесь только вдвоем, а слежки и записей в королевском кабинете нет и не будет. Оставьте этот официальный тон…

— Это не официальный тон, — Кондовски покачал головой. — Я не смею к вам обращаться иначе, кроме как подобающим образом, все-таки вы мой король.

— Значит, я приказываю вам убрать этот тон и побыть просто самим собой сейчас, — строго ответил Аллирд, отклонившись на спинку кресла и приняв расслабленную позу. — Мне ужасно надоела вся эта официальность. Даже с родным братом я не могу поговорить как с близким человеком, между нами все равно остается ощущение, что я старший и мои решения нельзя оспаривать. Знаете, как это порой надоедает?

— Могу представить, — кивнул горсс-адмирал, — Ваше положение обязывает…

— Вот именно, — сквозь сжатые зубы процедил король, — обязывает. Я король! И всем обязан! Знаете, что думают простые гражданские, никогда не касавшиеся государственных дел? Что король может делать все, что захочет! Что ему все позволено, как в детской сказке! А на деле… на деле я с удовольствием поменялся бы местами с любым из крестьян, которые как раз ни о чем и не задумываются, кроме собственных мелких забот. На них не висит ответственность за жизни десятков миллиардов подданных, которые смотрят на тебя и повторяют снова и снова «должен… должен… должен…» А теперь, оказывается, я должен еще и родному брату с его безумными мыслями об этой Истине…

— Чем выше стоит человек, тем больше у него ответственности… — кивнул гросс-адмирал, — Ваше Величество, вы позволите мне быть откровенным?

— Валяйте, — Аллирд взмахнул рукой, — И еще, будьте любезны, вызовите прислугу, пусть принесут чего-нибудь крепкого…

— Да, Ваше Величество, — кивнул Кондовски, активировав панель и самостоятельно сделав выбор. — Я готов признаться, что многое бы отдал, чтобы не оказаться на вашем месте. Король отвечает за целый народ, в этом его гордость и, одновременно, его тяжкая ноша, но не мне вам это рассказывать. Все же, такие люди, как вы, единственные, кто стоит между цивилизацией и той дикостью, которая может поглотить все, что было создано раньше, — гросс-адмирал вздохнул, сделав паузу, чтобы обдумать продолжение. Он не был готов к подобному разговору, и потому мысли вырывались спонтанно, оборванные и слабо связанные друг с другом. — Людьми необходимо управлять, Ваше Величество, они должны понимать, что у каждого существуют обязанности, и знать, перед кем должны отвечать. Если у них этого не будет, начнется разложение… Конечно, им проще, от них ничего не зависит, равно, как их смерть ничего не может изменить. Однако подумайте сами, вы действительно хотите такой жизни? Быть одним из миллионов? Быть никем?

— Не думаю, — Аллирд усмехнулся, — хотя, думаю, найдется множество таких, кто согласится променять подобную возможность на беззаботное существование.

— И именно поэтому они никогда не смогут чего-либо добиться, — согласно кивнул гросс-адмирал, — Ваше Величество, вы уже останетесь в истории, как один из величайших деятелей Саальта. Человек, сумевший закончить гражданскую войну и возродить былую мощь королевства. Человек, который смог отомстить нашему врагу, вернув принадлежащее нам по праву…

— Человек, который остался одиноким в окружении миллиардов, — горько усмехнулся король Саальта. — Вы ведь знаете, что у меня фактически нет друзей? Я ведь даже брата не могу так назвать… Не говоря уже о моих подданных, для них я в первую очередь король, а потом уже все остальное. Если для этого вообще остается место и время…

— Такова цена, — развел руками Кастор. — Нам всем приходится чем-то платить. Например, я заплатил за право разговаривать с вами подобным образом разрушенной семьей, потерянной личной жизнью и простреленным коленом, — повторив улыбку своего короля, адмирал похлопал по левой ноге, но почти сразу же скривился от боли. Система жизнеобеспечения сработала почти мгновенно, введя дозу лекарства, но на лице это выражение все же успело появиться.

— Значит, мы понимаем друг друга… — Аллирд тяжело вздохнул, — а запомнят нас как тиранов и убийц… — в этот момент в комнату вошла служанка и, поклонившись, поставила на стол поднос с вином. Король отпустил ее кивком головы и следующим жестом предложил адмиралу разлить напиток по бокалам. — Знаете, друг мой, я вот сейчас выговорил скопившееся на душе, и мне стало действительно легче. Думаю, это у нас с вами не последний подобный разговор, еще многое можно обсудить. Однако на самом деле я вызвал вас сюда не за этим. Я хочу, чтобы вы обновили все наши планы и довели это до нужных должностных лиц. Мы больше не идем к тристанским землям. Разворачиваемся и двигаемся к Розмии.

— В чем причина такого решения? — поинтересовался Кондовски, протянув королю бокал с карминовым напитком, на просвет сильно напоминающим кровь, — Я прошу прощения за излишнее любопытство, но мне необходимы подобные сведения, чтобы знать чего следует ожидать. Перекрестного огня в зоне высадки или делегацию мирных граждан, встречающую нас у распахнутых ворот города…

— Ни то ни другое, — Аллирд усмехнулся, — мой брат пробил дыру в розмийской обороне и готовится начать масштабную высадку войск на сам остров. И он хочет, чтобы именно я первым вступил на землю метрополии этого королевства и считает, что это очень важно для боевого духа наших армий.

— Если это будет безопасно для Вашего Величества, то я не смею спорить, — кивнул Кондовски, — мы объединим наши ударные части с экспедицией вашего брата и организуем единый плацдарм для высадки сухопутной армии. Однако смею заметить, что если мы начнем наступление на столицу Рейнсвальда с тех участков, которые отмечены вашим братом как потенциальные зоны высадки, то наш путь к победе станет гораздо длиннее, чем предполагалось изначально.

— Все меняется, — пожал плечами Аллирд. — Постоянно. Только глупцы верят в стабильность. Так что не будем повторять их ошибки.