Пустой мир 3. Короны королей

— О нем ходит множество слухов, — заметил Стивки, — а вы… вы, кажется, один из тех, кто был сначала на Аверии вместе с тристанским бароном, а потом перешел на нашу сторону? Я слышал о вас при дворе Тоскарии, но никогда подробно…

— Я был не с Эдвардом, — покачал головой Ярвик. — Я был там до Эдварда. И он дал мне выбор: либо присоединиться к нему, либо быть убитым. Естественно, я выбрал первое, но потом попал на Рейнсвальд и закусил удила. Думал, что продав его, получу больше, чем имею. А что в итоге? — бывший корсар развел руками, словно пытаясь обхватить весь зал. — Сижу с этими пьяницами и сам старательно глушу себя алкоголем, дабы не думать о том моменте, когда барон лично войдет в эти двери и потребует голову перебежчика. А граф уверен, что он придет… За его головой… только мне почему-то кажется, что и про мою тоже вспомнит…

— Вы поставили не на ту карту, — усмехнулся Стивки, но закончить фразу Ярвик ему не дал, алкоголь окончательно развязал ему язык.

— Эдвард человек чести, и этот выродок держит свое слово! Он поклялся вырезать Гористарский род и все-таки его вырезал. Он поклялся превратить Аверию в свой феод, и что мы видим? Теперь это его герцогство! Он поклялся закончить эту войну, чтобы свалить на поиски сумасшедшего, грохнувшего его жену, и, отправься я в Бездну, он ее закончит!

— Человек чести? — усмехнулся Стивки. — Среди рейнсвальдских дворян? Не смешите меня…

— Если мы говорим об Эдварде, то это точно про него, — Ярвик потянулся к кувшину с вином, чтобы наполнить кубок, но потом подумал, и приложился сразу к кувшину. — Честь! Данные клятвы! Он без них жить не может! Он даже с дикарями слово держит! С дикарями, демон их побери! И я почти уверен, что для моей головы на его стене уже выделено отдельное место! Так что мы пьем! И не помним будущего!

— Значит, говоришь, твоя голова ему нужна… — уже больше для себя отметил Стивки, глядя на продолжавшего напиваться Ярвика, вряд ли соображавшего, что на самом деле говорит.

========== Глава 6. Ответы без вопросов ==========

Глава 6. Ответы без вопросов

Судьба должна быть необходимым следствием действий, действия — страстей, страсти — характеров. Г. Лессинг

— Пощадите хотя бы детей! Умоляю! — женский надрывный голос продолжал взывать в пустоту, когда по общему каналу уже прозвучала команда старшего офицера. Давно подключенные огнеметы синхронно взревели, заливая химическим пламенем согнанные на центральную площадь толпы беженцев. В этот момент закричали все, истошные вопли нескольких тысяч человек просто рвали воздух, пробиваясь даже через рев примитивных струйных огнеметов, используемых специально для подобных целей. Гражданские и военнопленные, старики, женщины и дети, проще говоря, все те, кого вообще нашли в опустошенном городе, теперь горели в огне, виновные только в том, что родились подданными Рейнсвальда. И именно за этот грех корона Саальта вынесла им смертный приговор.

— Брат, ты знаешь, я никогда не иду против твоей воли, но картина перед глазами напоминает мне Рейнсвальд, — угрюмо произнес Редрик, глядя на это побоище. — Эта жестокость бессмысленна… Мы же не военные преступники, чтобы уничтожать ни в чем не виновных гражданских. Я не желаю становиться подобным Рейнсвальду…

— Ты считаешь, что я не прав? — Аллирд повернулся к нему, но не увидел лица, только начищенное до блеска забрало шлема, в котором отражались языки пламени. Казалось будто рельефные драконы, обвивавшие доспех, дышали и двигались в мерцании огня. Голову короля закрывал стилизованный небоевой шлем с витым золотым венцом и маской, повторяющей черты лица. Работа была настолько тонкой, что казалось, будто лицо монарха просто покрыто слоем золотой краски.

— Никак не могу понять, зачем все это? — повторил Редрик. — Я готов убивать тех, кто сражается со мной, но не вижу смысла в этой резне. Какой славы мы удостоимся, истребляя всех на своем пути? Ничего общего с доблестью или воинской честью. Нас запомнят такими же, как рейнсвальдских дворян? Убийцами и мародерами?

— Я пришел в Рейнсвальд не для того, чтобы просто показать свою силу или добыть воинскую славу, — возразил Аллирд, покачав головой. — Я хочу разрушить это королевство. До основания. Стереть из памяти людей все упоминания о нем, разрушить столицу и лично сломать корону, которую носят короли Рейнсвальда. И я не оставлю здесь ничего, кроме пепла и развалин. Ничего и никого…

— Они объединятся против нас, — Редрик не разделял стремления страшего брата, но открыто спорить со своим государем не смел, — когда увидят разрушения и бесчинства, что мы несем. Ничто так не объединяет людей, как страх смерти. И победить их станет гораздо сложнее…

— Объединятся? — Аллирд усмехнулся, но его брат услышал только короткий смешок, так и не увидев злобную улыбку, возникшую на губах. — Брат мой, мы уже в Рейнсвальде. Эти колонии принадлежат дворянам этого поганого королевства, эти люди их поданные, но видишь ли ты войска? Только небольшие и слабо вооруженные гарнизоны, а рядом с ними спешно набранное ополчение. Как ты думаешь, почему так происходит? — Редрик отвечать не стал, на риторический вопрос достаточно было просто молчать. — Сейчас эти глупцы вцепились друг другу в глотки и рвут их из последних сил. Они даже не задумываются, что может ждать впереди, достаточно того, что старые враги рядом. Их взаимная ненависть гораздо сильнее, чем страх перед нами. Нет, я не строю иллюзий, — король Саальта покачал головой, глядя, как его солдаты грабят и разрушают город. Костер на площади продолжал ярко пылать, и порой штурмовики подводили к нему новых пленников, пытавшихся спрятаться где-то в подвалах и развалинах, и живыми кидали в огонь, не удосужившись даже застрелить. Равнодушно глядя на все это, он закончил начатую фразу, — Нет, конечно, когда мы вступим на земли самого королевства, они все-таки объединятся, но тогда будет слишком поздно. Пойдем, здесь я увидел уже достаточно…

Аллирд развернулся, направившись обратно к портовой зоне, единственной части города, имевшей важное стратегическое значение для наступающих армий Саальта и поэтому не подвергшейся тотальному разрушению. Там был устроен перевалочный пункт, через который направили коммуникации Саальта, связывающие ударные части с тылом, грузопоток здесь исчислялся миллионами тонн, и через него должны были двигаться дальше королевские войска. Потому Аллирд и прибыл сюда, заодно лично поприсутствовав на зачистке захваченного города.

Его приказы, отданные войскам, были коротки и ясны. Живых подданных Рейнсвальда на пути продвижения армий оставаться не должно, только смерть и разрушение. Передовые части должны были наносить максимальный урон всем поселениям, через которые проходили, а за ними, во втором эшелоне, шли уже отряды зачистки, чьей основной задачей было тотальное уничтожение населения и инфраструктуры королевства. Действовали самыми варварскими методами, начиная от показательных расстрелов и заканчивая распылением радиоактивных веществ в жилых кварталах. Как захваченная территория, Рейнсвальд Аллирду был неинтересен, не интересовали его и ресурсы, которыми богаты эти земли. Достаточно просто того, чтобы там не оставалось никого, кто смог бы потом возродить здесь жизнь.

Ставка короля расположилась на флагмане флота Саальта. Уникальный корабль, построеный специально, чтобы возглавить поход на Рейнсвальд, до этого стоял в доках и никогда не участвовал в боевых операциях. Огромный корпус линкора покрывали ряды бортовых батарей рельсовых и лазерных орудий, над ними возвышались угловатые башни, выстроенные в четыре ряда, по два в верхней и нижних плоскостях. А корабельные надстройки сверкали яркими огнями, снаружи напоминая иглы небоскребов. Флагман стоял на приколе у одного из причалов, занимая его почти полностью, окруженный целой эскадрой кораблей сопровождения.

Аллирд провел брата прямо в свои покои, которые сейчас пустовали — не было ни старших офицеров командования, ни вездесущей назойливой свиты. Просторные комнаты с высокими потолками богатством убранства не уступали его апартаментам в королевском замке. Стены из белого мрамора украшали древние гобелены и большие барельефные панно, потолочные фрески кисти искуснейших мастеров изображали картины славного прошлого Саальта, когда короли древности одерживали победы над жуткими и жестокими врагами. Отдельное панно, покрывавшее весь потолок в рабочем кабинете Аллирда, посвящалось их отцу, как правителю, кровью и мечом объединившему все королевство. Редрик даже задрал голову, внимательно его разглядывая. В странных одеяниях, напоминавших тогу, отец спускался по мраморной лестнице в облаках, а по обе стороны, прямо на ступенях, художник изобразил князей и феодалов королевства, самопровозглашенных царьков, решивших отделиться, и даже глав нескольких соседних государств, решивших оторвать от Саальта кусок в момент его слабости. Все они стояли на коленях, опустив головы и сложив оружие к ногам своего нового, всеми признанного правителя, словом и делом доказавшего свое право на престол.