Путь к тишине. Часть 1

Он сидел в кафе за самым дальним от входа столиком и смотрел в окно. С его места была видна часть улицы, и довольно долго он просто глядел на проходящих мимо людей и проезжающие автомобили. В какой-то момент ему показалось, что на улице мелькнула знакомая фигура.

И почти сразу он почувствовал Зов.

*

МакЛауд выпрямился и повернулся лицом к дверям. Немного погодя вошли двое. Мужчина, на вид не старше лет тридцати пяти, высокий, темноволосый, в длинном темно-зеленом плаще. И совсем юная девушка тоже в длинном пальто — миниатюрная, стройная, с гривой роскошных темно-каштановых волос, небрежно собранных на затылке. По тому, как напряженно они осматривали зал, легко было понять, что Бессмертные — оба. Приглядевшись, МакЛауд понял, что не ошибся.

Девушка была ни кто иная, как Мишель Уэбстер. Спутника ее МакЛауд не знал. То, как она придвинулась к нему, ища глазами неведомого врага, яснее слов говорило — это не случайный попутчик.

Мишель еще раз прошлась взглядом по небольшому залу — и заметила МакЛауда. Тревога на ее лице мгновенно сменилась радостью, она что-то сказала спутнику и почти бегом кинулась через зал. МакЛауд успел только встать из-за столика, когда она со счастливым возгласом: «Дункан!», схватила его за руки и приподнялась на цыпочки поцеловать в щеку. Он несколько смущенно ответил на полное энтузиазма приветствие, пожав ей руку, и посмотрел поверх ее головы на подошедшего мужчину. Тот неодобрения поведению своей дамы не выказал.

— Добрый день, — сказал он. — Если я все правильно понял, передо мной Дункан МакЛауд. Я много слышал о тебе от Мишель. И не только от нее… Я Ричард Бертон. Наше появление ничему не помешало?

— Я тоже слышал о тебе, — сказал МакЛауд. — Вы ничему не помешаете… Садитесь. Позавтракаем вместе?

Ему показалось, что Бертон заколебался. Мишель смотрела почти умоляюще. Оба выглядели так, будто проделали трудный путь, да еще и впроголодь.

— Будьте моими гостями, — сказал МакЛауд, делая приглашающий жест. — Позавтракаем, а заодно вы расскажете, что с вами случилось. Если, конечно, это не тайна.

— Не тайна, — ответил Бертон, отодвигая стул для Мишель.

Она уселась и принялась изучать меню. Хозяин кафе заметил новых посетителей и махнул рукой официанту. Мишель, прежде чем сделать заказ, вопросительно глянула на МакЛауда.

Тот улыбнулся:

— Не стесняйся.

Приняв заказ у всех троих, официант удалился. МакЛауд оценил список того, что попало в заказ Мишель, и решил, что его гости проделали очень трудный и долгий путь.

Мишель, извинившись, убежала в дамскую комнату. Воспользовавшись ее отсутствием, Бертон заговорил напрямик:

— Не вижу смысла скрывать, МакЛауд. Мы не можем сейчас позволить себе шикарные обеды. Мне не хотелось бы чувствовать себя должником, но…

— Никаких долгов, — прервал его МакЛауд. — Я вижу, что у вас что-то стряслось. Мишель мне не совсем посторонняя. Так что порадуй свою подругу.

— Жену, — тихо поправил Бертон.

— Тогда тем более. Что у вас за проблема? Скрываетесь?

— Это долгая история. Нам нужно как можно скорее покинуть эту страну. Вечером наш самолет, и хорошо бы до вечера где-нибудь спокойно отдохнуть. Но нам нельзя нигде называть своих имен.

— Не беда. Отправимся в какой-нибудь тихий отель, я сниму номер на свое имя. Но услышать, что с вами такое произошло, я все-таки хочу.

— Услышишь. Это не тайна, просто долго рассказывать. Ты, наверно, догадался, мы не слишком комфортно путешествовали.

— Догадался. А вот и ваш заказ!

— Спасибо. И еще… мне не хотелось бы ничего обсуждать при Мишель.

— Как пожелаешь.

*

После завтрака, размерами больше походившего на обед, МакЛауд отвез своих гостей в небольшой отель. По дороге Мишель, которая съела и выпила за троих, задремала. У гостиницы ее пришлось будить и вести в номер едва ли не под руки. Там она, увидев туалетную комнату с душем, проснулась окончательно, но, едва вымывшись, повалилась на кровать и заснула как убитая.

Бертон тоже привел себя в порядок, но спать не собирался. Они с МакЛаудом расположились в другой половине номера, где было устроено нечто вроде маленькой гостиной — мягкая мебель и журнальный столик.

— Она нисколько не изменилась, — произнес МакЛауд, откупоривая бутылку виски и наливая по нескольку глотков в два пузатых бокала.

— Не знаю, — отозвался Бертон, усаживаясь в кресло напротив. — Удивительно, она такая… невинная. Хотя при нашей жизни это, наверно, признак слабости.

— Слабости? — нахмурился МакЛауд. — Ты что, не учил ее драться?

— Видишь во мне второго Акселя Виттаккера? — хмыкнул Бертон. — Не волнуйся. Она училась — и у Аманды, и у меня, и у других мастеров. Для своего возраста и опыта она очень хорошо владеет оружием. Но ей еще не приходилось убивать… Возможно, это недостаток, но чем дольше ей не придется этого делать, тем лучше.

— Понимаю.

МакЛауд не смог бы объяснить, почему так доверительно беседует с Бессмертным, которого впервые видит. Хотя ничего плохого о Ричарде Бертоне он не слышал. И с ним была Мишель. Жена… надо же!..

Но надо заметить, Бертон тоже чересчур легко ударился в задушевные разговоры. Возможно, у него есть какая-то цель.

— Она всегда так себя ведет?

— Как?.. Ты имеешь в виду кафе? — Бертон улыбнулся. — Нет. Только когда чувствует себя в безопасности. А сегодня сам Бог велел расслабиться.

— А почему ты не хотел обсуждать дела при ней? Ей не все известно?

— Ей известно все. Почти все. Но ты сам поймешь, когда узнаешь, в чем дело.

Он помолчал, взял со столика бокал и немного отпил; потом заговорил, покачивая бокал в руке и следя, как стекает по стенкам темная жидкость:

— Позволь, я сначала расскажу немного о себе. Сейчас мне почти восемьсот пятьдесят лет. Подробности моей биографии нам ни к чему. Кроме одной. Около четырехсот лет назад мне пришлось столкнуться с одной ясновидящей. Она была смертной и ничего не знала о нас. Но ее предсказание, сделанное в провидческом трансе, меня ошеломило и слегка напугало. Суть его сводилась к тому, что жизнь моя — это лестница длиной в десять раз по восемьдесят пять ступеней. Лестница эта ведет в никуда, но путь откроется, если последние четыре ступени со мной пройдет женщина, которой еще только предстоит родиться. В предсказании было еще кое-что, но главное я изложил. Как ты понимаешь, восемьсот пятьдесят ступеней — это восемьсот пятьдесят лет. Я не слишком ломал голову над этими загадками. Но, когда мой возраст стал приближаться к этой цифре, предсказание стало занимать мои мысли все чаще. Мне не давали покоя слова о том, что путь ведет в никуда. Если это предсказание смерти, то разве не всякая жизнь — путь в никуда? Или дело в чем-то другом?

Мало-помалу я привык к мысли, что восемьсот пятьдесят первый день рождения мне встретить не придется. Это не очень меня пугало — один раз умирать приходится всем. Но кое-что беспокоило меня в предсказании, особенно насчет женщины. Сначала я решил на этом деле не зацикливаться. И вот чуть больше четырех лет назад я встретил Мишель… Она тогда была ученицей Аманды. Кстати, если хочешь, можешь расспросить Аманду — мы с ней старые знакомые… Чем-то она привлекла мое внимание сразу. Потом мы познакомились получше, я узнал ее историю… Нет большого смысла описывать наш роман во всех подробностях. Я любил ее, она любила меня. Мы решили вступить в официальный брак. День венчания был назначен, но из-за обстоятельств его пришлось перенести. Я испугался по-настоящему, когда понял, на какой день перенесена наша свадьба. Это был мой день рождения. Восемьсот сорок шестой. До даты, названной для меня роковой, оставалось ровно четыре года. Я не очень суеверен, но такое совпадение произвело на меня сильное впечатление. Мишель я ничего говорить не стал. Если мне суждено умереть, пусть это будет неожиданностью, как всегда бывает у нас…