Путь служанки
Шрифт:
Хунсяо слегка изменился в лице:
– И государь здесь? Я тут служанку поймал, которая со стражником тайно встречается. Отведу ее в Управление исполнения наказаний. Не хочу тревожить покой его величества. Увести ее!
Фухэн как бы невзначай заслонил собой Инло. На лице его заиграла улыбка, мягкая, подобная весеннему ветерку:
– Государь в беседке прямо рядом с нами! Великий князь И, раз его покой уже был потревожен, то пусть он сам и вынесет решение о судьбе преступницы!
< image l:href="#"/>Все опустились на колени перед изысканной беседкой, где на парчовой подушке восседал сам император.
– Ну, и что у вас там произошло?
Хунли заметно нахмурился, стоило ему увидеть Вэй Инло.
Говорят, что виновник жалуется первым. И Инло спокойно смотрела на Хунсяо, который со всем рвением начал излагать:
– Государь, эта служанка такая бесстыдница! Все пыталась совратить стражника Цицзя Цинси. Тот ей неоднократно отказывал, но она все не сдавалась и позвала его сюда в этот час. Мне об этом доложили. Разве мог я терпеть такую блудницу, сбивающую людей с правильного пути? Я велел схватить ее. Но она начала скандалить, такой шум подняла, что потревожила ваш покой. Воистину, убить ее мало!
Хунли хмуро глядел на Вэй Инло:
– Признаешь вину?
Фухэн вздрогнул, услышав, как Хунли расписывает позор Инло.
Сама же Инло будто льдом покрылась:
– Ни о чем, что сейчас рассказал великий князь, мне неизвестно. Поэтому я не понимаю, какую вину должна признать.
Цинси, прикрыв раздутую щеку, спросил:
– Если не ради тайного свидания, то зачем ты притащилась в такой час в сад Юйхуа?!
На это Инло лишь подняла корзинку с цветами рядом с собой. Лицо ее выражало полную невинность:
– Погода все жарче с каждым днем, а ее величеству не нравится запах травы для отпугивания комаров. Вот я и решила собрать ночного жасмина для благовоний, запах тот хотела прогнать. И уж не ожидала, что тебя, сластолюбец проклятый, встречу. Хорошо, что моя госпожа предусмотрительно послала со мной нескольких евнухов. Скажите мне, стала бы я звать столько народу на свое тайное свидание?
Но Цинси все не унимался.
– Я тебе всегда отказывал, вот ты и привела толпу, чтобы поквитаться со мной! Злобу на мне решила выместить. Вот и заманила сюда, чтобы меня преступником выставить и побить! – продолжал спорить он, а затем быстро выудил из-за пазухи листок сюаньчэнской бумаги [85] и высоко поднял. – Ваше величество, у меня и доказательства имеются. Взгляните, это письмо мне Вэй Инло прислала.
85
Сюаньчэнская бумага, или сюаньчжи, считается самой ценной бумагой для каллиграфии и живописи. Производится в уезде Цзинсянь, который ранее входил в состав уезда Сюаньчэн.
Хунли уже порядком поднадоела вся эта комедия.
– Дай сюда, – приказал он.
Ли Юй взял бумагу и развернул ее перед Хунли.
«Приходи сегодня к восточным воротам Цюнъюань в час третьей стражи. Буду ждать тебя. Инло».
От такого письма Хунли пришел в ярость и кинул его прямо в лицо девушке:
– И это будешь отрицать?
Иероглифы хоть и были написаны криво, но почерк был похож на ее. Вэй Инло невозмутимо взяла листок.
– И вправду, выглядит так, будто бы я это писала. Но все не так, – сказала она и вытащила из-за пазухи охапку бумажных листов. – Государь, моя госпожа очень добра ко мне, самолично учит меня писать. Я хоть и глуповата от природы, но подводить ее не посмею. За месяц я испробовала разные способы письма, чтобы улучшить навыки,
листки я сложила по порядку и на каждом проставила номер. Сегодня днем я не обнаружила двадцать восьмой листок! Кто-то украл его…Она посмотрела на Цинси и Хунсяо и продолжила:
– Чтобы подставить меня!
Цинси делано отвернулся от нее, Хунсяо рассмеялся:
– Украл, говоришь? Да сама припрятала!
Инло непринужденно усмехнулась:
– Осмелюсь спросить, и на какой же бумаге я свое письмо писала?
– На сюаньчэнской, разумеется! – раздраженно ответил Хунсяо.
Инло тем временем почтительно произнесла:
– Государь, разве могла бы я со своим скромным жалованьем позволить сюаньчэнскую бумагу? Я использовала ватную белую бумагу.
Фухэн, улыбнувшись, забрал у Инло письмо и охапку ее листочков и показал Хунли:
– Ваше величество, бумага, которую принес Цинси, белоснежная и плотная, с превосходной текстурой, это явно сюаньчэнская бумага из уезда Цзинсянь. А листки барышни Вэй – простая ватная бумага, которая обычно используется во дворце.
Хунсяо немного сник, но от своего не отступил:
– Так вот что ты задумала! Чтобы отвести подозрения, еще и сюаньчэнскую бумагу раздобыла!
Инло на это лишь тихонько вздохнула и беспомощно ответила:
– Не сочтите за бахвальство, но моя госпожа говорит, что мои иероглифы с каждым днем получаются все лучше. Вы самые свежие не взяли, побоялись, что я замечу, вот и умыкнули из середины. Двадцать восьмой лист я писала с месяц назад. Сравните с тем, что я писала пару дней назад, и увидите разницу.
С такими доказательствами было сложно спорить.
На лбу Цинси выступила испарина.
Внезапно его пнул Хунсяо и выругался:
– Вот дрянь! – разразился бранью он. – Еще и голову мне морочить посмел! Ваше величество, я и не думал, что он соврет мне, ведь ясно же, что он…
– Не смог меня соблазнить, вот и нарочно подбросил записку, чтобы напраслину на меня возвести! Вы же это хотели сказать, великий князь И? – спросила Инло и обратилась к Цинси: – Стражник Цицзя, ты все услышал? Великий князь И подтвердил, что это ты не сумел меня соблазнить, вот и решил подставить. Будешь молчать, тебе никто не поможет.
Последняя ее фраза была весьма многозначительной.
Цинси побледнел. Он отлично понял, что Хунсяо решил пожертвовать им, чтобы спасти свою шкуру. Он тут же упал в поклоне:
– Государь, это великий князь И велел мне подставить барышню Инло! Понятия не имею, зачем ему это! Но это все он задумал! Небесами клянусь!
Хунсяо пнул Цинси в грудь.
– Жалкий пес! – вспылил он. – Меня еще вздумал грязью поливать?!
– Так это все по указанию великого князя И было? – делано удивилась Инло. – Я и носу из дворца не показываю, да и с великим князем не имела чести быть знакомой. С чего же ему на меня клеветать? Я всего лишь ничтожная служанка, но служанка дворца Чанчунь… Возможно, дело именно в этом. Неужели вы решили убрать меня, чтобы…
– Довольно! – вдруг гневно рявкнул Хунли. Все тут же прикусили языки.
Хунли тем временем продолжил:
– Цицзя Цинси оклеветал служанку из дворца Чанчунь, звания стражника дворца Цяньцин он недостоин! Дать сотню палок, лишить звания и отдать под суд! Рот ему заткните и уведите вон! Дело закрыто!
Цинси и слова вымолвить не успел, как стражники вставили кляп ему в рот и поволокли его на выход. Хунсяо выдохнул с облегчением. Но лишь мысленно.
Но Инло с этим решением не смирилась, каждое слово тяжестью легло ей на сердце. Она хотела еще что-то сказать, но Фухэн потянул ее к выходу и легонько покачал головой, отговаривая от этой затеи.