Пять новелл для принцессы книга 7

–  Новый день. Я прилегла отдохнуть. Ночь тревожная была, - сообщила Эл.

–  Хм. А утро и того сквернее, - выразилась женщина.

Она выглядела мрачной.

–  Что-нибудь случилось у вас? Почему кричали дети?
– спросила Эл.

–  Напугались. Понес же меня дурной ветер этой дорогой. Теперь придется вернуться. Хорошо, что ты живая. Мне мертвой девки для полного удовольствия не хватало.

Нетрудно было понять ее плохое настроение, ее детишки выглядели напуганными.

Женщина все же ответила на вопросы Эл, но сначала отдышалась, успокаивая волнение.

–  Тут наверху, на холме убили сразу десятерых. Чувство у меня мерзкое. Понятно умирают воины, но чтобы так. Жутко как-то.

Эл шагнула в указанном направлении.

–  Да ты куда! Не нужно девице видеть такие страхи!
– остановила ее женщина.

Мальчик средний по росту и возрасту вцепился в рукав ее рубахи.

–  Не ходите. Маму слушайте. Я их видел. Страшно, - заверил он.

–  Кто их убил?
– спросила Эл.

–  Не могу сказать. Мы их нашли, когда они уже исчезать начали, - ответила женщина.

Эл увидела, что недалеко стоит двухколесная телега, подобие арбы и на ней лежало тело.

–  Кто-то выжил?
– спросила она.

–  Нет. Не выживет. Не спасти его. Не ходи на холм. Зачем тебе молодой видеть смерть. Он последний остался, отвезем его в нашу деревню, по обряду наших земель нельзя умирать одному.

Эл пошла к арбе, а середины пути побежала.

Голова свисала с края повозки, волосы спадали и вились. Капитан. Эл проглотила комок.

Она стала ощупывать тело, оно казалось мертвым.

–  Давно нашли?
– обернулась Эл к семейству.

–  Я уже говорила - утром.

–  Далеко ваша деревня? Я помогу.

–  Знакомый?
– спросила женщина и посмотрела участливым взглядом.

Эл кивнула и подняла рычаг тележки, чтобы тело лежало горизонтально. Всей ватагой они добирались до деревни, меняя друг друга.

–  Ты сильная. Имя у тебя есть?
– спросила женщина.

–  Меня зовут Элли.

–  Красиво. Остановись в моем домике. Он мал. На чердаке найдется место для вас обоих.

Ее сочувствие вызвало в душе Эл боль. Ей показалось, что положение безнадежно. Она касалась тела и ощущала его мягкость, безучастность к жизни.

Тело было легким, его без труда занесли на чердак. Там была обустроена уютная комнатка с очагом и нехитрой мебелью вдоль стен.

–  Есть здесь лекарь?
– спросила Эл.

–  Найдется, но в моем хозяйстве нет ничего лишнего, чтобы отдать ему, - ответила женщина.

– У - Унайдется. Зови лекаря.

Наверх никто не поднялся. Эл не спешила узнать, свидетелями каких сцен стали эти дети. Ее тревожило состояние Мейхила. Она в одиночку осматривала тело. Ей пришлось разорвать одежду, чтобы осмотреть раны. За пазухой она обнаружила потертый пустой кувшинчик. Она вытрясла несколько капель на пальцы и приложила руку к небольшой ранке на плече.

–  Эликсир. Если ты его пил, капитан, ты не умрешь, - заключила она.

Эл пришлось спуститься вниз и разворошить свои пожитки. В воротнике серой куртки есть кристаллы.

Лекарь пришел, но по его виду Эл поняла, что дело ему представлено, как безнадежное.

Он ощупывал тело, касался ран, ничего не говорил.

–  Любой, кто сведущ в моем ремесле, скажет, что он не доживет до следующего дня. Он уходит очень медленно, - заключил он, наконец.

–  Медицина не ремесло, а искусство. Так проявите свой талант, чтобы он выжил, - настаивала Эл.

Лекарь поднял на нее свои маленькие глазки.

–  Речи не селянки, - заметил он.

–  Сделаешь свое дело достойно, я скажу, что ты хороший лекарь, и награжу тебя, - посулила Эл.

–  Я скромный сельский лекарь, но у меня есть гордость. Мне посулы не нужны, - обиделся он.
– Он не доживет до…

–  Делай свое дело. Делай, что можешь.

Эл спустилась вниз, чтобы ему не мешать. В очаге сиял огонек. Эл осмотрелась. Жизнь тут более чем скромная. Малыш из младших вертелся около ее поклажи, которую Эл оставила у стены. Он с опаской поглядывал на нее и тянул носиком воздух. Голодные глазки выдавали его намерения.

Эл подошла, малыш сбежал в темный угол. Эл позвала хозяйку и вручила ей всю еду, что нашлась в ее вещах.

–  Спасибо. Ты добрая. Мы как раз шли к торгу, чтобы запастись провизией. Еды в доме совсем не осталось. Твоя еда, что пыль для моих едоков, сметут в миг. Мы так поступим. Разделим пополам. Раз ты его знакомая, тебе его и провожать, а мне нужно на торг. Я тебя оставлю тут, с ним. А мы опять пойдем.

–  Я спешу, а то присмотрела бы за младшими.

–  Они каждый больше унесут, и тележку надо толкать. Вот тебе еще забота. Твоя забота наверху. Жених? Глаза у тебя, словно сама уходишь.

–  Он мне, - Эл остановилась.
– Сказать хороший знакомый - не могу. Так бывает. Видишь человека, и он кажется тебе родным. Так бывает не часто. Давно не было.

–  И жалко, и помочь нечем. Хуже не бывает, - посочувствовала женщина.

Они наспех поели, потом вся ватага вместе с тележкой укатила прочь.

Эл сидела у очага и ждала, когда лекарь сойдет вниз. Он спустился нескоро.

–  А пожалуй вы были правы. Умирать он не торопиться. Ни туда, ни сюда. У меня не хватает лекарств. Я принесу некоторые собственные средства, если вы не возражаете.

Эл согласилась.

–  Я побуду с ним, пока вы не вернетесь.

Капитан дышал так тихо, что его действительно не трудно принять за мертвого. Эл вслушивалась в тихое дыхание. Для верности она положила ему на грудь руку, чувствуя, как слабо бьется в нем жизнь, она сосредоточилась на этой пульсации. От прикосновения она усилилась. Эл положила обе ладони.

Она чувствовала, как медленно растет пульсация, как тело уплотняется. Тело грелось и слабо вздрагивало.

Эл убрала руки и провела рукой по нагревшемуся лбу капитана.

–  Мне знаком этот эффект. Ты тянешь силу на себя.
– Эл улыбнулась.
– У меня хорошие новости, капитан Мейхил, ты решил выжить.

***

На четвертый день измученный "сельский эскулап" провозгласил устало:

–  Не могу ответить, какая сила удержала его, но я нахожу, что он силен и живуч. Он, безусловно, поправиться, я должен сознаться, что ошибся.

Эл тоже устало кивнула ему.

–  Он еще бредит, ему попеременно мерещиться то бой, то некий спор. Ему придется самому вырваться из забытья, - продолжал он.