Пятьдесят три карты

умывшись, отправился с ним в цех. Кое-как я провел день и в

6 часов уехал домой один. Тесть от горя бежал на работу. Он

просиживал на заводе с утра и до поздней ночи. Поужинав, я

принял ванну и лег спать. Проснулся в темноте. Зажег ночник

и посмотрел на часы. Была половина двеннадцатого.

– Опять сейчас придет женщина, - безо всякого удоволь

ствия подумал я.

Мне хотелось отдохнуть и поспать хоть одну ночь спокой

но. Я решил не вставать. Потушив свет, я стал разглядывать

бледные пятна на потолке и стенах, наслаждаясь тишиной и по

коем. Но вот послышался мелодичный звон и что-то зашуршало в

темноте у стола. Я прислушался, не двигаясь. До меня донесся

тихий смех и приятный голос произнес:

– Ну и дурак же он! А, впрочем, где это я? Она прислуша

лась и в настороженной тишине прозвучал ее торжествующий го

лос:

– Ага, кто-то здесь дышит... Должно быть, он спит. При

ятно побыть со спяшим мужчиной в одной комнате.

Я прикрыл глаза и лежел, не двигаясь. Что она будет де

лать? В это время кто-то постучал в дверь. Я не успел и от

крыть рта, чтобы спросить, кто стучится, как она звонко

крикнула:

– Входите, хозяин спит.

Дверь открылась, кто-то вошел и зажег свет. Я увидел

тестя, он ошалело посмотрел на веселую девицу, потом перевел

свой взгляд на меня.

– О, какой симпатичный старичок!
– воскликнула она, нап

равляясь к нему.

– Прочь, прочь от меня!
– заорал он, бледнея от ярости.

– Рэм, об'ясни, что это значит?

Я встал с кровати, кляня судьбу и дерзкую красотку.

Тесть, не дожидаясь ответа, вышел, хлопнув дверью. Я слышал

как он громко крикнул кому-то в коридоре: "Когда он оденет

ся, пусть придет ко мне в кабинет".

– Слушаюсь.

– Кто вас просил командовать в чужой комнате?
– набро

сился я на женщину.

– Боже! А что я сделала? Ведь я думала, что вы спите.

Зачем же держать его за дверью? Такой милый и почтенный ста

ричок...

– Замолчите. Наделали вы теперь дел, а я буду расхлебы

вать.

– Ерунда! Всякий порядочный мужчина должен иметь свобод

ную женщину и в этом нет ничего предосудительного. Об'ясните

это старику и он поймет.

– А ну вас!

Я пошел к тестю. Угрюмый и злой, он сидел за столом и,

не поднимая головы, сказал:

– Не прошло и трех дней, как мы похоронили нашу девочку,

а ты уже навел полный дом женщин. Ну, хорошо. Ты молод и си

лен. Тебе нужны женщины, но ведь это можно делать и вне до

ма, не оскорбляя память своей жены. Вчера ты потряс общество

у Мари, уйдя в разгар банкета с какой-то уличной девчонкой,

сегодня я у тебя в комнате нашел другую и совершенно голую.

Как же так можно! Ты меня извини, но жить под одной крышей с

тобой я не смогу. Подыщи себе квартиру завтра в городе и пе

реезжай. Я надеюсь, ты не обиделся. Я отец и память о дочери

для меня свята. А теперь иди. Девку сейчас же выгони.

– Если бы я мог ее выгнать!
– мелькнула у меня отчаянная

мысль... Я вернулся к себе. Когда я вошел, она сидела у ту

алетного столика и чистила ногти.

– Ну как? Уладил?
– спросила она, не оборачиваясь ко

мне.

– Уладил, - иронически ответил я. Только теперь я смог

ее рассмотреть. Не перечисляя всех достоинств ее внешности,

могу сказать только, что она действительно была почти голая.

На ней был купальный костюм из зелено-белого горошинками

шелка, лифчик в виде полоски и трусы, обшитые черной бахро

мой. Длинные светло-каштановые волосы, плавно извиваясь,

опускались ей на плечи и прикрывали ложбинку между лопатка

ми.

– Собирайтесь, мы сейчас уйдем отсюда, - сказал я ей,

отобрав пилку для ногтей.

– Чудесно. Дайте мне что-нибудь одеть. Я порылся в шкафу

и, выбрав одно из платьев жены, подал ей. Она приложила его

к себе, посмотрелась в зеркало и спросила:

– А получше там нет?

– Нет. И это сойдет!

– Ну, хорошо. Я сейчас примерю.

Она надела платье, и я был поражен ее преображением. В

платье, плотно облегавшем ее стройную фигуру, она казалась

еще стройнее и элегантнее. Я никогда не видел это платье,

так красиво сидевшее на своей жене.

– Вот вам и туфли, - сказал я, подавая ей летние босо

ножки жены на высоком тонком каблуке. Я быстро собрал в че

модан самые необходимые вещи, и мы вышли из дома. Я взял в

гараже свой старый "Оппель" и, усадив свою даму, поехал, не

зная куда. Она щебетала как птичка, восторгаясь ночным горо

дом. Увидев сияющий под'езд бара, она схватила меня за руку

и стала умолять сходить туда. Пришлось согласиться. Мы вошли

в бар. На нас сразу обратили внимание. За столиками стали

переглядываться и шептаться. Сам хозяин бара поедал жадным

взглядом мою спутницу. Он провел нас к столику в отдельный

кабинет.

– Что прикажете подать?
– спросил хозяин у меня, косясь

на даму.

– Вина, - воскликнула красотка, кокетливо прищурив гла

за.

– Нет, нет, мы еще не выбрали. Пришлите официантку минут

через пять. Хозяин пожал плечами и ушел.

– Слушай, веди себя солиднее.

– А что я сделала?

– Все, что ты хочешь заказать, ты должна говорить мне, а

не официанту.

– Фи, какая разница... Ой! Смотри, какой чудесный малыш,

– воскликнула она, показывая пальцем на огромного детину в

клетчатом пиджаке, который тащил за руку из-за стола пьяную