Ранние стихотворения (1896-1910)

У женщины в глазах с годами меркнет пламя, Ложится на виски слепой узор морщин; Скрывает женщина свой возраст, но с годами Все толще слой румян, все строже взор мужчин. И вот тогда на ум придет вам мысль смешная: «Когда-то жил поэт, в меня влюблен он был, И только я одна, старуха, вспоминаю, Как был он некрасив, как молча он любил». Я волею судеб уродлив, вы красивы, И принца ждете вы — он был обещан вам; Он поведет вас в край, где зреют счастья нивы, И радость быть вдвоем познаете вы там. Пред вами голову склонят любимцы славы И совесть продадут во имя ваших глаз, Затем вдали от вас, беспомощны и слабы, С истерзанной душой свой встретят смертный час.

^{Перевод М. Кудинова}

АКВАРЕЛИСТКА

Мадемуазель Ивонне М. [19]

Сосредоточена и несколько бледна, Ивонна с кисточкой садится у окна

19

Ивонна М.
– младшая сестра Линды Молина да Сильва, возлюбленной Аполлинера.

И краски в чашечках рассеянно мешает. Она художница сейчас. Она решает, Что выбрать мастеру семи неполных лет. Не сделать ли портрет сегодня? Но портрет И долго рисовать, и надо, чтоб похоже. Зверенка, может быть? Но с ним морока тоже. И все, что движется, оставив на потом, Ивонна думает и выбирает дом И час разумница колдует над картоном. Картина кончена — вот домик на зеленом, И безмятежнее, чем ясный детский взор, Его окрестности, но там, над охрой гор И кровью черепиц, такие в небе страсти, Сплошная киноварь и вечное ненастье. Мне тоже, глупенькая, не было семи, Я тоже в локонах, как ты, играл с детьми И, ветер вызвездив воздушными шарами, Изображал дома в зеленой панораме, Но небо, милая, когда мне было шесть, Я синим-синим рисовал — таким как есть.

^{Перевод А. Гелескула}

ГОРОД И СЕРДЦЕ [20]

Бесстрастье города, где цепенеют крыши, А флюгера кружат в поспешности слепой, Как сходно с сердцем ты, чье краткое затишье Причуды новые мутят наперебой. Живете оба вы причудою случайной, И под рукой стучат как целое одно Мой город, и маня и оставаясь тайной, И сердце, всем живым до слез потрясено.

20

Вместе со стихотворением «Лунный свет», вошедшим впоследствии в книгу «Алкоголи», — первое появление стихов Аполлинера в печати (La Grande France, Э 19, 15 сентября 1901 г.). Стихи подписаны именем «Вильгельм Костровицки».

^{Перевод Б. Дубина}

В САДУ АННЫ [21]

Право же если бы мы жили в тысяча семьсот шестидесятом Это та самая дата Анна которую вы разобрали на каменной лавке И если б к несчастью я оказался немцем Но к счастью оказался бы рядом с вами Мы бы тогда о любви болтали Двусмысленно и что ни слово по-французски И на моей руке повисая Вы бы страстно слушали как развешиваю словеса я Рассуждая о Пифагоре а думая о кофе О том что до него еще полчаса И осень была бы такой же как наша точно такою Увенчанная барбарисом и виноградной лозою И порой я склонялся бы взор потупя при виде Знатных тучных и томных дам В одиночестве по вечерам Я сидел бы подолгу смакуя Рюмку мальвазии или токая И надевал бы испанский наряд выбегая Навстречу старой карете в которой Приезжала бы меня навещать Моя испанская бабка отказавшаяся понимать немецкую речь Я писал бы вирши напичканные мифологией О ваших грудках о сельской жизни О местных дамах И поколачивал бы крестьян упрямых О спины их трость ломая И любил бы слушать музыку ее заедая Ветчиной И на чистом немецком я клялся бы вам утверждая Что невиновен когда бы меня вы застали С рыжей служанкой И на прогулке в черничном лесу получил бы прощенье И тогда замурлыкал бы тихий припев А потом мы бы слушали с вами как между дерев с тихим шорохом в лес опускаются тени

21

Одно из первых стихотворений, посвященных Анни Плейден и написанных осенью 1901 г., в начале пребывания Аполлинера в Германии.

^{Перевод М. Яснова}

ИЗ «РЕЙНСКИХ СТИХОВ», НЕ ВОШЕДШИХ В КНИГУ «АЛКОГОЛИ»

ЭЛЕГИЯ

Слетались облака и стаи птиц ночных На кипарисы Бриз кружил благоговейно Как у возлюбленных сплетая ветви их Как романтичен был тот домик возле Рейна С такими окнами большими и с такой Крутою крышею где флюгер басовито Скрипел в ответ на шепот ветра Что с тобой А ниже на дверях была сова прибита Над низкою стеной бриз пел и выл взахлеб А мы болтали и читали то и дело На камне выбитую надпись в память об Убийстве Ты порой на камне том сидела — Здесь в тысяча шестьсот тридцатом убиенный Почиет Готтфрид молодой В душе невесты он пребудет незабвенный Усопшему Господь навек даруй покой Гора вдали была обагрена закатом Наш поцелуй как сок смородиновый тек И ночь осенняя мерцающим агатом В слезах падучих звезд легла у наших ног Сплетались крыльями любовь и смерть над нами Цыгане с песнями расселись у костров Мчал поезд глядя вдаль открытыми глазами Мы вглядывались в ночь прибрежных городов

^{Перевод М. Яснова}

ТЫСЯЧА СОЖАЛЕНИЙ

Закат над Рейном чист и тянет вдаль тоска На свадьбе в кабачке гуляющие пары Тоска Кругом дымят кто трубкой кто сигарой Тут спит любовь моя в зловонье табака Du dicke Du [22] Любовь как бумеранг верна Верна до тошноты вернувшись тенью снова Аллеей тополей вдоль берега речного Мерещатся столы с бутылками вина Влюбленный граммофон в пылу И тенора Которым жизнь чужда как женщина живая За десять пфеннигов квартетом изнывая Готовы про любовь скулить хоть до утра Гуляет городок Румяны от питья Два толстяка wie du [23] белесых табакура Моя нездешняя но тоже белокурой Была О Господи да будет власть твоя

22

Ты, толстушка, ты (нем.).

23

Как ты (нем.).

Пусть обратится в снедь святая плоть твоя Пусть молодая пьет и гомонит застолье Все в памяти Любовь твоя да будет воля Не продохнуть уже Расстанемся друзья Друзья расстанемся Я слышу вдалеке Шум веток на ветру и пение кукушки И елки рейнские как добрые старушки Со мной судачили о злой моей тоске

^{Перевод Б. Дубина}