Рапсодия под солнцем

— Здравствуйте, господин Позолоченный. Я вам кровушки принес. Горячая доставка, — я медленно наклоняюсь и достаю из карманов два пакета, тут уже и Аман на дорожку выходит. Выглядят оба так себе. Видно, что травмы, полученные в драке, уже начали заживать, но все равно зрелище эстетически неприглядное.

— Тебя будто поезд переехал, — говорю Аману и кидаю один пакет Нирраю, который он перехватывает в воздухе. И, кажется, даже благодарно рыкает. Но не ест, следит за мной.

— Практически. Спасибо, что пришел. А то мне его кормить нечем уже.

Ну да, лицо Амана и правда бледнее обычного, видимо, прилично крови потерял. Кидаю и ему пакет. Аман поднимает руку, пытаясь поймать, но морщится, и пакет летит на землю, а в сантиметре от неё его перехватывает Ниррай.

— Как там Аш?

— Живой, но дикий. Ирса сейчас в плену держит, но тот вроде не против. Что произошло-то?

— Аш за Ирсана вступился. Там не было ничего такого, я уж думал, мирно разойдемся, но вот… Как его вернуть-то теперь?

— Без понятия, — пожимаю я плечами. — Мой вампир не дичал. Я пошел, меня ждут. Придумаем что-нибудь с твоим братцем. А вы поправляйтесь и сидите-ка лучше тут.

— Если бы это было так просто, но ему любопытно, вот и тянется всё узнать…

Любопытный дикий вампиреныш познаёт мир, как это очаровательно.

Я разворачиваюсь и, не прощаясь, иду обратно к Муру, пока он не запереживал и не рванул ко мне. Добираюсь я спокойно, на меня никто не кидается, даже не догоняет.

— Вот и всё. Успел соскучиться? — спрашиваю у Мура и стягиваю с себя этот дурацкий плед, откидывая его на траву. Мур тут же притягивает меня к себе и утыкается носом в шею, вдыхая. Глажу его успокаивающе по спине. Мой маленький котенок.

— Я не знаю, как быть… Аш должен был заняться туманом, а теперь он не с нами. В комнате заперты родственники. По Монтре рыщут «кошки», и я уверен, они знают, где мы прячемся. Аману не до нас. Все рушится как песочный домик в прилив, а я пытаюсь прикрыть свое строение руками от волн, но бесполезно.

— Дашь мне помочь тебе? Аман пусть лучше пытается удержать самого несговорчивого члена нашего сообщества. Идём со мной.

Я отстраняюсь от поникшего Мура и, взяв его за руку, веду обратно в дом.

— Ирсан, — говорю я на весь коридор первого этажа. — Живо верни Аша на место. Он нам нужен. Давай, ты можешь.

Но на второй этаж я пока не иду, а под изумленный взгляд Мура, тащу его на кухню. Мне надо поесть, людям, да и вампирам тоже бы не помешало. Вынимаю маленькие сухие кусочки в большом пакете из духовки, а туда отправляю противень из холодильника, предварительно перемешав явно что-то съедобное. Сразу видно — вот это готовили не дети.

— Сначала позавтракаем, — озвучиваю наши планы Муру и, налив в чайник воды, включаю и его. — Потом вернется Аш, и захреначит че он там хотел. Все устроим.

— Мы слишком мало знаем о самих себе… — задумчиво говорит Мур, разглядывая свои коротко подстриженные ногти на руках.

— Ты еще Аману предъяви за то, что он тебе инструкцию не предоставил. Естественно, вы мало знаете, это же относительно недавнее изобретение. Будет время еще разобраться.

А вот что делать с «кошками» я не знаю. Не убивать же их всех. Нет, конечно, если они сюда заявятся, у нас не будет выбора, но не хотелось бы все равно.

— Но если Аш сможет вернуться сам, значит, и Ниррай сможет. Либо, оба не смогут…

— Говорили, что Ниррай не дышит, а Аш дышал, я видел, как у него клетка грудная ходуном ходила. Значит, они в разном состоянии.

— Он мог по привычке. Ниррай тоже вдыхает, когда нюхает. Знает — может, просто не хочет. А ещё, все это значит, что в такое состояние могу и я впасть.

— А тебе зачем туда? Че я тут без тебя делать буду? Хотя, наверное, секс будет потрясный, — ухмыляюсь я и начинаю готовить кружки и тарелки к завтраку.

— Тебе не хватает секса? — у Мура даже брови вверх убежали.

— Ну как тебе сказать, дорогой мой Муренок?..

Меня подхватывает резко оказавшийся рядом Мур и сажает на столешницу, затыкая рот поцелуем под звон упавшей тарелки. Вот, правильно. Лучше трахаться, чем унывать.

Часть 23. Ириска моя…

Ирсан

Аш лежит на мне совсем тихонько, не рычит, не предпринимает больше попыток меня вылизать, или покусать. Если прикрыть глаза и не смотреть на него, можно представить, что он такой, как обычно, но нет. И дело не в крыльях или когтях, и даже не в красных зрачках, что при голубой радужке выглядят ещё более дико, чем у Ниррая. Он… он даже ощущается по-другому. Как дикий зверь, что прилёг отдохнуть, защищая свое. Мне не страшно сейчас за себя, я его не боюсь, мне страшно за него. Я знаю, что он не такой. Он мягкий и не любит агрессии, и приносить другим боль — это не его.

Не понимаю, что произошло, почему он так отреагировал? В его жизни были вещи гораздо хуже, чем рычащий взбесившийся Ниррай, да даже взять последнее похищение, ничто не доводило его до такого вот состояния.

Слышу, как на кухне Мур и Мил предаются любви, но совсем-совсем не хочу слушать. Но у нас в спальне гробовая тишина, и я продолжаю лежать под Ашем, гладя его волосы, не зная, как себя вести. Поговорить с ним? Но он молчит. Потому что не может или не хочет, или просто не понимает человеческую речь? Ниррай вот точно не понимал… Но Аш, он же другой, да?

И Мил сказал, чтобы я немедленно возвращал Аша в адекватное состояние, но как? Что если его вообще невозможно вернуть? Что если ему понравится?

От последней мысли я вздрагиваю и обхватываю Аша двумя руками, под крыльями, обнимая и прижимаясь. Нет, нет, нет, ты не можешь меня бросить! Не сейчас, когда я узнал каково это — быть счастливым.

Аш напрягается, прислушиваясь, но на нас никто не нападает, и он не понимает, что происходит, что со мной, почему я дёргаюсь. Смотрит на меня удивлённо, а я… я не могу… зрачки эти красные, непонимание…

В горле ком сжимается, а в груди будто стянуло что-то, и я, сам того не ожидая, всхлипываю, к Ашу прижимаясь. Непрошенные слезы мочат мои щеки и его шею, а я лишь сильнее его обнимаю, в себя вдавливая. Как я без него? Без улыбки его задорной, без прыжков этих на мои руки, без совместных охот, расследований, изобретений, разговоров интересных по ночам? Не смогу я, как Аман, бегать за тобой голым по острову! Я себя без тебя теперь вообще не представляю!

Аш, явно так и не поняв из-за чего сыр-бор, обнимает меня и, голову повернув, опять лизать начинает, на этот раз слёзы слизывая, как будто я конфета какая. Это щекотно немного, и я, не сдержавшись, теряю смешок сквозь слезы, прося: