Распутье Воронов

Воронофф смотрел на Геральта. Потом вытер рот платком.

— Сужу по вопросу, — сказал он, наконец, — и делаю вывод, что сам Хольт тебе ничего не рассказал. Так почему же должен рассказывать я?

— Обязанность агента — информировать. Так проинформируй меня.

— Информирую, — помолчав, отозвался агент, — что не располагаю в затронутом вопросе ничем, о чём мог бы проинформировать. А теперь прощай. Садись в седло и отправляйся в путь.

Глава шестая

Вы изучаете бестиарии, чтобы приобрести знания о том, с чем вам придётся сражаться. Однако помните, что знания — это ещё не всё. Из книг вы получите знания об известном — о монстрах, о которых мы знаем, что их знаем. Книги также позволят вам понять, что существуют знания о неизвестном — о монстрах, о которых мы знаем, что их не знаем. Однако никакой бестиарий, никакая книга не подготовят нас к незнанию о неизвестном. К монстрам, о которых мы не знаем, что их не знаем.

Весемир из Каэр Морхена

Деревня — добрых тридцать дымов — лежала в излучине речки с пологими, поросшими тростником берегами. Неподалёку сверкала на солнце гладь небольшого пруда, окружённого хороводом ив. За деревней начинался бор, словно чёрная стена — буреломы, выскори да дебри.

Ухабистый тракт вёл прямо в деревню, на площадь. Однако не доезжая до неё около стаи, словно охраняя деревню, стоял одинокий хутор. Доносилось оттуда звонкое динг-динг-динг металла о металл.

Первыми его заметили цесарки, что греблись в крапиве, всполошились, закричали. Обычное дело, почти все крестьяне держат цесарок, никто так бдительно и пронзительно не известит о чужаках, как цесарки. И лишь во вторую очередь, когда он почти вошёл в хутор, проснулись собаки. Визгливые и злые, но, к счастью, привязанные.

Металлические звуки доносились из открытого помещения под навесом. Там колебались языки пламени. Иногда вырывались клубы пара.

Геральт сошёл с коня, забросил поводья на колышек.

Внутри, в отблесках пламени, мальчишка раздувал меха, повисая на верёвках, которые приводили устройство в движение. Низушек в кожаном фартуке стоял у наковальни, держал клещами подкову и бил по ней молотом. Он заметил Геральта, но не прервал работы. Геральт ждал, не приближаясь.

Низушек опустил молот, сунул подкову в ушат. Зашипело, бухнуло вонючим паром.

— Ну и?

— Табличка на росстанях. «Нужен ведьмак».

Низушек бросил подкову в кучку других подков. Отложил молот, вытер пот со лба. Чумазый, в отблесках пылающих углей, он выглядел мелким дьяволом.

— Может, и нужен, — сказал он, вообще не глядя на Геральта. — А тебе-то что?

— Я ведьмак.

— Да? — низушек глянул недоверчиво. — Ты? Ведьмак? Со вчерашнего дня что ли?

— Дольше. Немного дольше.

— Ага, как же, вижу, что дольше. Ты не обижайся, но хоть волосом ты бел, да обликом юнец. И борода не растёт. Так что ошибиться легко. Вот я и хотел удостовериться.

— Удостоверяю. Кто в деревне староста? И где мне его найти?

— Не стоит искать. И не стоит въезжать в деревню.

Геральт помолчал. Он размышлял, если обложить низушка матом — поможет это или навредит.

— Если я не въеду в деревню, то как я узнаю, в чём дело? От кого?

— От меня, — низушек подал знак мальчишке, чтобы тот, наконец, оставил меха в покое. — Ваше имя?

— Геральт.

— А я — Аугустус Горнпеппер. Здешний кузнец. Табличка на росстанях — моё дело. Ибо в грамоте искусен. В школу ходил. Потому деревенские власти всё на меня возложили, и табличку написать, и ведьмака, коли явится, приветить. Так что — привет.

— А в деревню, — продолжил он, видя, что Геральт на привет не отвечает приветом, — въезжать непочто. Ни в коем разе, разумеешь?

— Нет.

— Чтобы духу твоего там не было! — выпалили здешний кузнец. — Не хотят, вот и всё. Мне доверили дело, со мной говори и со мной торгуйся. А потому что я мало того что низушек, так ещё и кузнец. Низушку никакая порча не страшна, а к кузнецу никакое лихо не пристанет. Я ведьмака не забоюсь.

— А те, из деревни, такие боязливые?

— Шутить изволишь. Известное дело, за ведьмаком всякое зло тянется и миазмы мерзейшие, он всегда заразу какую-нито притащить может, даже чуму. И что потом, сжечь всё, до чего он касался? Опять же — девок молодых в деревне полно, а разве ведьмака укараулишь? Околдует, испортит и куды её потом? Нешто опосля такого кто замуж возьмёт?

Ведя такие речи, кузнец усмехался. Зато парнишка, разинувши рот, глядел на Геральта с ужасом.

— Ну, ладно, — низушек сделался серьёзным, — будет шутки шутить. Садись-ка вот сюда, на лавку.

— Не жаль лавку? Ведь потом сжечь придётся?

— Я не боюсь. Это кузница, здесь никакие чары не действуют.

Геральт сел. Аугустус Горнпеппер тоже сел, на табурет напротив. И мальчишка сел. На пол в углу.

— Год так примерно назад, — начал низушек, — напал на деревню мор. Скотина стала дохнуть. Телята и быки. Куры не неслись. Мужик сено косил, косой порезался. Баба одна брюхата была да скинула. Отрок с крыши упал, ногу изломал. На старосту такой срач напал, что в сортире день дневал и ночь ночевал. Одним словом, беда идёт, беду везёт, бедой погоняет. Вот стал народишко думать… да и додумался. Что порча это.

Геральт вежливо молчал.

— А жила в деревне старуха, — помолчав, продолжил низушек. — Старая карга, кривая, как коромысло, на носу бородавка. Зелейница была. Вот и подглядели, что она около того курятника крутилась, в коем куры нестись перестали. И как в пруд плюнула, а рыба кверху брюхом поплыла. Ну, что ж, взяли эту старуху да в тот же пруд её. Плюск! Глядят: не тонет. Значится, ведьма. Выловили…

— И сожгли.

— Да. Но сначала шею свернули.

— Дальше.

Аугустус Горнпеппер откашлялся, сплюнул в ушат с водой.

— Был у старухи кот, — продолжил он. — Большущий чёрный сукин сын. Понятно, для чего ведьме такой кот. Хотели изловить и тоже сжечь, но он сбежал. Сиганул в лес, только его и видели.

— И?

— И началось. Пошёл парнишка за хворостом, пропал. Через три дня нашли. С лица кожа до костей содрана, рука обгрызена и брюхо распорото, кишки размотаны. Потом ещё один — и точно так же. Сразу видно: котовья работа. И подтвердилось.

— Что подтвердилось? И каким образом?

— Один выжил. С месяц тому. Кишки обеими руками держал, но до деревни добрался. Перед тем, как умереть, подтвердил. Кот. Чёрный. Большущий. Как телёнок. Тут все поняли, что дело ясное. Это ведьмин кот. Магически вырос и мстит за свою хозяйку.

— Дальше.

— В лес уже никто в одиночку не ходит, только оравой. Да и ораву-то трудно собрать, потому что все боятся. А там лесные поляны, косить пора, иначе сена не будет. Вот и порешили уважаемые люди деревни, что надо ведьмака звать. Деньги собрали. Табличку велели сделать, я сделал, повесил. Рад я тебя столь скоро увидеть. Мечи, вижу, носишь. Деньги их у меня на сохранении. Убьёшь чудище, заплачу.

— Я должен убить кота. Ведьмина кота?

Аугустус Горнпеппер молчал, думал.