Расскажи им обо мне
Шрифт:
А сон все не шел. И Тоня еще долго лежала так, уставившись из-под одеяла в тишину ночи.
А потом ей снились какие-то машины, проносящиеся мимо красные огни и слепящие фары, которые страшно надвигались на нее сквозь косым ливнем летящий снег. Потом она сама оказалась вдруг за рулем посреди ночи в каком-то безлюдном затерянном месте. И вьюга страшная, и переметает с полей уже и без того всю занесенную белым снегом дорогу. А Тоня одна одинешенька в этой дикой глуши, несется, не пойми куда и откуда. Хотя нет, не несется, а ее несет. Неведомо кем и зачем и что будет там дальше, когда этот снежный путь, с серой, протоптанной шинами колеей в одну сторону, в конце концов закончится.
Проснувшись,
Глава 4. Дневник Натальи
1
24 декабря
Закат на моих стенах
Сегодня был тот специфический зимний вечер, как бывает только в декабре и отчасти в январе, когда в ясную погоду солнце на закате смотрит прямо в мои окна. И войдя в уже темную вечернюю квартиру, я вижу странный свет на своих стенах. Это лучи угасающего солнца через лоджию в спальне скользят по коридору и ложатся на стену комнаты напротив. И там их желто-оранжевый свет высоким узким прямоугольником отпечатывается на обоях. Солнце садится, а я, не зажигая света, наблюдаю, как прямоугольник становится все уже и затем окончательно поглощается темнотой.
В такие вечера мне кажется, что этот пожар в небе и золото на моих стенах – словно прощальная вспышка перед тем, как огню погаснуть навсегда. Погаснуть не для всего мира конечно, а только для меня.
Закат всегда печален. И чем он ярче и удивительней, тем печальнее он для меня. Он не предвестник нового, следующего за ним рассвета и нового счастливого дня. А символ того, что еще один день безвозвратно прожит, и когда-то, может скоро, этот еще один окажется последним.
Пятна света на погрузившихся в темноту стенах, ярко горящие, но не освещающие предметов вокруг, как будто в безуспешной и бесполезной попытке разжечь костер той жизни, которой гореть уже не положено. Как бессмысленны эти предсмертные всполохи и как прекрасны они в своем отчаянии.
2
21 января
Облака поспевают за солнцем
Шел снег, дул ветер. Потом снег перестал, а ветер остался, и к вечеру вдали где-то в южной стороне над горизонтом очистилась бледно-желтая светящаяся полоса. А ветер продолжал свое дело, сдувая тучи, и полоса росла и становилась шире. И к исходу дня наконец открылся ослепительный солнечный шар. Я пыталась смотреть на него, и мне казалось, что я вижу, как переливаются в нем темно-зеленые и серые свинцовые пятна. А небо вокруг было латунным, металлически-гладким. Оно так сверкало!
Но шар темнел и опускался ниже, обретал четкий контур, и больше не виделось в нем переливающихся пятен. Он становился красного, почти совершенного, чистого цвета. А мне, наверное впервые, не было грустно. Шар будто хитрил и звал меня. Говорил: «Пойдем со мной. Там веселье и ночные огни».
Тем временем небо уже почти совсем очистилось, и остатки подгоняемых ветром облаков, с розовыми, подсвеченными снизу донышками и темно-голубыми верхушками, старались поспеть за уходящим солнцем.
Но вот все исчезло. И солнечный шар, и отстающие облачка скрылись из виду. Осталось только пустое закатное небо, этот идеальный до скукоты переход цветов от буро-красного через алый к золотому и дальше к зеленеющей предночной синеве. Еще около часа небо тлело, темнело и, наконец, погасло. Пришла ночь, чуда не случилось.
3
27 января
Одно летнее воспоминание
Я пропустила сегодняшнюю поездку в горы. Не знаю, наверное потому, что не выспалась, вернее совсем не спала. Уже подходило время вставать, а я еще только пыталась уснуть. Январская ночь.
На морозном ясном небе едва виднелись редкие звезды, и густой белый пар поднимался из труб нового микрорайона внизу у реки. Минус тридцать, не меньше.Днем, когда пригрело солнце, и погода оказалась вполне ничего, а еще пуще вечером, когда по небу разлился яркий рыжий закат, я, конечно, стала жалеть, что не поехала, что сижу тут и все пропускаю.
Я почти никогда (за редким исключением) не жалела о сделанном, а вот о чем-то не сделанном жалею беспрестанно. Тут отказалась, там не решилась, а вот тогда так и остались непроизнесенными такие нужные слова.
Этот случай отказа от поездки за несколько часов до старта далеко не единственный. В последнее время я стала отказываться от многих дел намеренно, точнее у меня появилась такая маленькая забава – собраться что-то сделать и в последнюю минуту передумать. Я прямо испытываю облегчение, какое-то подобие физического удовольствия от того, что мне не придется это что-то делать. Как будто сначала загоняю себя в клетку, обременяю долгом, накладываю обязательства, а потом в последний момент возвращаю свободу.
Я так много занималась не тем, чего на самом деле хотела, упорно шла к надуманным целям, не умея остановиться и бросить то, что уже давно не приносит радости. И какое же огромное число раз я не решалась на то, что правда было мне нужно. Такая картинка-ассоциация – лето, жарко, я стою над рекой, мне безумно хочется в воду, прыгнуть в остужающие волны. Вот-вот сейчас, еще потопчусь немножко и решусь, займу получше позицию и нырну. Готовлюсь все, жду чего-то, а потом смотрю – а вокруг-то уже зима. А я так и не прыгнула. И замерзла вода и не во что больше прыгать. Вот и вся моя жизнь как нерешившийся прыгун у замерзшей воды.
А недавно мне приснился сон. Как будто я возвращаюсь домой из какой-то поездки. И там, откуда я еду, я будто бы что-то такое натворила, что-то очень ужасное, от чего пострадали люди. Причем сделала я это не нарочно, а по глупости, по недоразумению. И вот я еду домой. Путь мой был долгим, с затруднениями по дороге, поэтому о случившемся я успела подзабыть и не придаю ему особого значения. Наконец добираюсь до дома, меня встречают родители. Но странно, что они не расспрашивают меня о дороге, мол, как доехала и так далее, и вообще выглядят какими-то сильно озабоченными.
И тут я вспоминаю о том, что произошло в моей поездке, и одновременно ко мне приходит понимание, что мама, находясь здесь, сделала то же самое, что я там. И сделала она это из-за меня, и в этом тоже я виновата. И только теперь до меня начинает доходить весь ужас содеянного и его непоправимость. Я подхожу к маме, сажусь рядом с ней и тихо спрашиваю: «Мама, они все узнают? Они найдут нас, да?» Она отвечает: «Да, и это будет катастрофа…». И я поднимаюсь, иду по коридору куда-то вглубь квартиры и чувствую, что задыхаюсь – это страх и бессмысленное теперь раскаяние душат меня. И черная гнетущая тоска охватывает меня – не избежать мне страшной кары, и некому мне помочь. Господи, а как же было все просто! Надо было всего лишь не делать, НЕ делать того, что я совершила. И сейчас все бы было как прежде…
Ведь это неделанье гораздо проще любого даже самого нетрудного действия, а уж тем более того, что сделала я. Так просто, и так ужасающе своей простотой то единственное верное решение, которое не было принято – не делать… И как невыносимо страшно теперь и жутко и как трудно дышать. Теперь-то мою жизнь уже ничто не поправит.
Столько раз в приступах сожаления и тоски по прошлому, что нельзя вернуться назад и прожить по-другому, я повторяла себе: а ведь было так просто – всего-то надо было поступить так-то и так-то, и все было бы хорошо. А тогда в том сне, первый раз случилось обратное – я хотела вернуться назад, чтобы в конечно итоге никак не поступать.