Расскажи им обо мне
Шрифт:
7
27 марта
Про грозу
Если бы только знать, что нам суждено… Может быть тогда мы (я?) научились бы жить просто и счастливо, жить каждым мгновением, а не мечтами о будущем и не тоской по прошлому. Не задумываться о том, что, в конечном счете, так не важно… Кто что сказал, как посмотрел, что подумал о нас. Если знаешь наперед что будет, то можно просто плыть, подставив моську солнцу и ни о чем уже больше не париться. Но это если суждено хорошее. А если плохое?
В теплое время года мы с подружкой ходим гулять. И потом дома я страдаю. Мне кажется, что я не сполна вдыхала воздуха, не напитала глаза тем, что видела. Отвлекалась на что-то, уходила в свои мысли, глупые заботы и совсем неважные переживания. Мне кажется, я даже дышала не в полную силу. Да,
Все прошлое лето я так хотела грозы. Последнюю я наблюдала сидя на работе. И так старалась запомнить ее. Я смотрела прогноз и конечно заранее знала, что после обеда будет гроза. Поэтому выжидала и высматривала. Зря я про нее знала. Я хотела бы не знать, а почувствовать ее. Как, говорят, чувствуют, звери.
И вот она надвинулась. Откуда-то из-за крыш наплывало темно-синее пятно. Мне хотелось, чтоб грянул гром и налетел ветер. Ветер был, конечно – я видела в окно поднявшуюся пыль. Но не ощущала его. Что можно ощутить, сидя за окном? Да еще с решетками (у нашего офиса первый этаж).
А потом пошел дождь, и все стало просто серое. Никаких черных грозных облаков и прорезающих их молний. Просто ровно-серое небо. И шум воды.
А ведь я помню что-то такое с внезапным врывающимся ветром, когда балконная штора взмывала вверх. И потом гром – он был великолепен. Он не гремел. Он лопался и разрывался. Кажется, это было четыре года назад, в мое первое мотолето.
И вот близится новое лето, и я опять жду такой же грозы. Мне кажется, что тогда я так же лопну и разорвусь. Лопнет и разорвется цепь вокруг меня. Которая будто держит меня. И те сны отпустят меня… Кошмары, где я в панике, в ужасе непонятном, будто бы ночью вокруг темнота, а в ней что-то… И я у себя дома, в судорожном страхе пытаюсь зажечь везде свет. Щелкаю всеми выключателями, в каждой комнате, туалете и коридоре. Но максимум, что получается, это увидеть тусклую спираль лампы накаливания. Странно, у меня давно уж и нет таких лампочек. Тусклая рыжая нить моргнет и гаснет. И нет света, не включается. Темнота. Страшно и жутко. Бежать, бежать…
Сейчас я думаю, что в тот год, раз уж вспомнился мне мой первый сезон на мотоцикле, я все-таки была счастлива. Вспомнилось мне, был жаркий летний день, а вечером я поехала в танцевальный зал немного позаниматься. Вокруг здания, где он находился, почему-то фонари не горели. И от того, что внутри было ярко и светло, наружняя темнота казалась еще темнее и гуще. И в душный, нагретый за день зал, через колышущиеся шторы проходил свежий и такой тепло-прохладный ветер. Теплый и прохладный. Не бывает, да? Но он был именно таким. А внизу, в той темноте, стоял мой мотоцикл. И эта темнота не была страшной…
Где-то я слышала такую ерунду, а может сама придумала. Что перед смертью, перед глазами проносятся картинки, все те события и эпизоды, как будто незначительные по содержанию, то такие важные по смыслу. Кадры из жизни, один за другим. Я прям представляю, как они бегут, сменяют друг друга. И то январское небо, и эти развивающиеся шторы; улыбки и взгляды. Они ускоряются и меняются все быстрее… И вот тогда-то я закричу: «Господи! Прости меня! Я все поняла. Я больше так не буду! Ныть и отчаиваться. Я жить хочу, дышать, видеть все это. Прости меня! Не забирай! Отпусти еще хоть ненадолго. Вдохнуть, впитать, всю жизнь вобрать в себя. Все сделать и познать. И уже потом только сказать – теперь все…»
Глава 5. День рождения (из дневника)
1
30 марта
Сегодня не хочу про себя. Сегодня мне хочется рассказать одну историю. И рассказать ее я хочу от первого лица, как будто она произошла со мной. Очень уж отозвалось во мне услышанное и отзовется,
наверное, во многих женских сердцах. И пусть «я» в этом рассказе станет неким собирательным образом всех девушек, женщин, которые так много в жизни прощали и которые сами, когда пришел их черед быть прощенными, своего прощения так и не получили. Оно и к лучшему, наоборот к избавлению, поймем мы в последствии. Но тогда… было так больно.2
Мне было двадцать с небольшим. Несколько лет назад я закончила институт и была молодой и резвой. Тогда я встречалась с парнем, с которым мы познакомились во время учебы на третьем курсе, только он был с другого факультета. И вот шел пятый год как мы были вместе. Конечно это сложно было назвать «вместе», так как после окончания института он уехал работать в свой родной город на Крайнем Севере. И приезжал сюда раз в три месяца недели на две.
Мы писали друг другу письма, созванивались по ужасной связи через телефонистку, всех этих вотсапп и прочего тогда еще не существовало. И это было так романтично с одной стороны. Мне даже нравилось ждать его, хранить ему верность. А как я плакала, помню, когда он первый раз уехал на летние каникулы домой, на целых два месяца! Как раз в первое лето после нашего знакомства. Как я ревела…
Время шло, я уже привыкла, что его вечно нет, и понимала, что любовь наша обречена на расставание, потому что работы ему здесь не было, а я соответственно не хотела все бросать и переезжать туда к нему. Собственно он и не звал. И чем дальше все это заходило, тем сильнее он начинал ревновать меня. Обвинял будто бы я тут без него не известно что вытворяю. Что было абсолютной неправдой. И я чувствовала, что так не может продолжаться, надо прекращать держать друг друга и выносить мозг ревностью, раздражением и злобой.
Был июль, когда он в очередной раз приехал в отпуск. А я уже и не рада была, да и он, похоже, тоже. Фактически мы давно стали чужими людьми друг другу, которые по привычке и по какой-то самими же себе возведенной обязанности спят вместе несколько раз за несколько месяцев и никак не могут разорвать этих тяготивших и изматывающих отношений.
В один из вечеров мы сильно поругались и разошлись, не попрощавшись, по своим домам. Я – к родителям, а у него здесь жила бабушка. Ну, поругались и ладно, сто раз уже так было. И я легла спать уверенная, что утром он опять позвонит. Но с утра, едва открыв глаза и увидев в окно яркую зелень шелестящих листьев, синеву безоблачного неба, все такое горячее, восстающее под распалявшимся июльским солнцем; услышав голосящих птиц и звуки улицы со всем ее гулом транспорта и бибиканьем, и вспомнив вчерашнюю ссору, я не почувствовала расстройства или досады. Наоборот, вдруг какое-то странное чувство поразило меня – как будто случилось что-то хорошее, как будто теперь-то все будет в порядке. Улыбка счастья и свободы поплыла по лицу. Я поняла в тот момент – а ведь не позвонит он больше. И я была так счастлива освобождению, так открыта начинающейся новой жизни. Наверное, это был один из немногих разов, когда я смогла ощутить это такое трудно уловимое, пугливое, неустойчивое состояние безусловного счастья. Хотя, признаюсь, я всегда очень боялась, как я переживу наш разрыв. Я думала, что погибну, поскольку несмотря на то, что с ним вместе мне уже давно были одни мучения, без него я не представляла как жить, так сильно я к нему привязалась. Но ничего. Оказалось, что пережила я очень даже легко и просто. А он действительно больше не позвонил. Потом мы, конечно, виделись с ним. Но уже так, без всяких намеков на возобновление отношений. Да и повествование это не о нем. Короче говоря, на утро я проснулась свободной.
3
А дня через четыре моя подружка Алина мне объявила, что на выходные мы едем на турбазу. Дело в том, что ее подружка, назовем ее Света, мне доводящаяся просто знакомой, уже долгое время окучивала одного молодого человека со своей работы, с которым они выросли в одном городе и теперь вместе работали. Он вроде как не противился ее ухаживаниям, но со своей стороны активности не проявлял. Словом, дальше заигрываний у них не шло. Однако провести вместе выходные они все-таки сговорились и придумали съездить отдохнуть на водохранилище. Решили, что она возьмет с собой подружек для веселья, а он парочку своих друзей. Таким образом, мы с подругой и оказались приглашены.