Рассказы о русском Израиле: Эссе и очерки разных лет

– Камни они чаще бросают, – сказала Элина. – Стреляют реже. Но стекла у меня пластмассовые…

– Пластмассовые? – переспросил Борис и вдруг закричал: – Да здесь в танке ездить нужно!

Элина тяжело вздохнула.

– Нет у поселенцев танков, – сказала она. – Вот на том месте, сразу за поворотом, они обстреляли машину Роувена. Ровка погиб сразу. Сарра два месяца провалялась в больнице. Она потом Бога благодарила, что не взяла с собой детей.

Борис молчал. Он так глухо молчал, будто рядом с Элиной образовалось пустое место.

– Сейчас по ущелью проскочим, – сказала девушка. – Шесть месяцев назад они сбросили бетонный блок на машину Даниэля. Он чудом остался жив, погибла сестра Дани… Ей пятнадцать лет только исполнилось.

– Ты должна была меня предупредить, что живешь на оккупированных территориях, – сдавленно произнес Борис. – Ты не имела права. Ты должна была предупредить.

– Извини, – сказала Элина. – Наверно, потеряла голову. Ты в любви клялся и обещал жениться. Я сама забыла, где живу.

– Нет, это ты специально, – сказал Борис. – Вы так специально делаете, чтобы доказать… Чтобы людей приманить, – он снова закричал. – Это чужая земля! Понимаешь ты, чужая!

– Но почему, – спокойно спросила Элина. – Почему чужая, если я здесь живу?

– Ты сумасшедшая, – пробормотал побелевшими губами Борис и снова застыл, но на этот раз лицо его было искажено не только душевной, но и физической мукой.

– Останови! – вдруг потребовал Борис.

– Здесь нельзя останавливаться, опасно.

– Останови… Я хочу, – и вдруг он сорвался на грубость. – Не могу терпеть, я ссать хочу!

Машина выскочила на открытое место, и Элина притормозила. Борис, озираясь, выскочил из машины. Сразу же, рядом с колесом, он расстегнул ширинку джинсов. Парень мочился долго и шумно… Потом он молча сел рядом с Элиной. Девушка развернула машину.

– Куда? – спросил Борис.

– Обратно, – сказала она.

Парень промолчал. Вскоре они миновали пост, выскочили на трассу. Элина подвезла Бориса к автобусной остановке.

– Отсюда любой маршрут до Иерусалима, – сказала она. – Выходи.

Парень сильно хлопнул дверцей. Он покинул салон, не прощаясь.

Элине смертельно хотелось курить, но пачка оказалась пустой. Пришлось притормозить у поста.

– Что, поссорились? – спросил загоревший до полной черноты солдат, протягивая девушке зажженную сигарету.

– Нет, – сказал Элина, затягиваясь. – Он просто вспомнил, что должен встретить дядю на аэродроме, – она закашлялась. – Слушай, что за гадость ты куришь?

– Отличные сигареты, только крепкие, – улыбнулся солдат. – Не сердись. Тебе не идет, когда ты сердишься.

– Извини, – сказала Элина.

– Да чего там. Ты езжай, солнце садится… В темноте сама знаешь, – сказал солдат, несущий службу у бетонных блоков, контролирующих въезд на территории. Он был так молод, тот солдатик. Но он уже знал, как опасно ездить в темноте по отличной дороге, мимо лесистых холмов Иудеи, мимо пасущихся черных коз на склонах и оливковых рощ.

2003 г.

Ехали в автобусе…

Час пик. Салон автобуса полон. Все места заняты. Пассажиры стоят в проходе. Кто-то, значит, сидит, а кто-то стоит, и это очевидное неравенство само по себе создает конфликтную, нервную обстановку.

Вечер. В автобусе прохладно еще и потому, что работает кондиционер. Именно эта «морозильная» работа чаще всего, предлог для спора.

Худому совершенно лысому старику в шортах не нравится включенный мазган. Рядом с ним плотно сидит полная пожилая женщина в темных очках. Ей тоже не по душе холод.

– Водитель! – требует женщина. – Выключи свой ледник. Устроил здесь русскую зиму.

Водителю, молодому парню, судя по всему, не нравится, когда с ним говорят таким тоном. Он не обращает внимания на приказ женщины в темных очках.

– Ты слышал, что тебе сказали?! – повышает голос старик в шортах. – Холодно!

– Уважаемый, – спокойно, не оборачиваясь, отзывается водитель, безуспешно стараясь выбраться из пробки. – В салоне много людей. Сразу станет душно. И те, кому станет душно, попросят включить мазган.

– Вот именно, – подтверждает грузный мужчина в майке с надписью, советующей не отдавать врагу поселения. – Чистый воздух им помешал.

– А тебя никто не спрашивает, – поворачивается к мужчине в майке женщина в темных очках. – Едешь себе и молчи!

– Это почему я должен молчать? – обижен грузный мужчина. – Мы живем в демократической стране. Каждый имеет право высказать свое мнение.

– Ты его высказал, – поворачивается к нему старик в шортах. – Вон на брюхе все написано.

– А тебе не нравится? – даже приподнимается от возмущения грузный мужчина.

Старик ему не отвечает. Зато подает голос молодой человек с кейсом.

– А что тут может нравиться, – говорит он. – Из-за вас и весь сыр-бор начался. Мало вам земли в Израиле. Вон вся пустыня Негев в распоряжении. Селитесь, сколько хотите.

– Что-то ты сам там селиться не торопишься? – поворачивается к молодому человеку высокий пассажир в кипе.

– А почему это именно я должен там жить? – вопросом на вопрос отвечает молодой человек.

– Потому что ты верблюд и скотина! – басит кто-то невидимый из глубины салона.

Молодой человек хочет ответить, но тут автобус останавливается, и он, махнув свободной рукой, выходит на своей остановке.

– Водитель! Выключи мазган! – истерично визжит женщина в темных очках.

– И не думай, парень! – басит из глубины салона все тот же голос. – И так дышать нечем!

– Правильно, – согласен с ним грузный пассажир.

Тут в разговор вмешивается молодая женщина в длинной юбке и шляпе, закрывающей тяжелую копну волос.

– Нужно носить с собой что-нибудь теплое: кофту или платок, – говорит она примирительно. – Тогда не будет проблем.

– Тебя никто не спрашивает, что мне носить с собой! – поворачивается к ней пожилая женщина в очках. – Ты своему Богу советуй, а не чужим людям.

– Всевышний, уважаемая, советы не принимает, – говорит женщина в шляпе. – Он только их дает.

– Развела тут религиозную пропаганду, – бурчит старик в шортах.

– Не нравятся ему поселения! – вдруг громко произносит мужчина в майке. – Ему Бейлин нравится с Арафатом!

– Зачем шуметь? – вздыхает сидящий перед ним молодой человек с татуировкой на предплечье. – Тот парень давно уже вышел.