Развод в 45. Любовь генерала

Хмыкаю. Думаю про себя — будто бы эти жалобы от безвольных солдатиков имели бы вес… Но помалкиваю, киваю, пусть рассказывает.

Вдруг что новое, полезное для себя узнаю.

— У нас и досуг обеспечен солдатам. Фитнес-зал с новым оборудованием, кабинеты для обучения — они могут изучать там язык. Комната лингвистическая даже есть.

Однако. Перевожу на него удивленный взгляд.

— Даже так? Вы прямо какой-то курорт расписываете, Олег Янович.

Не ожидала ничего такого.

— Так-так. А ты что думала? Они у нас там только строем ходят и тупые приказы выполняют? Вовсе нет. Хотя солдат должен любые приказы выполнять. Даже тупые. Знаешь же историю о том, зачем траву в зеленый цвет красят?

— Траву, в зеленый? — хмыкаю презрительно, он серьезно? Нет, я что-то такое слышала, но…

— Солдат должен выполнять приказ. Не задумываясь, понимаешь? Не задумываясь, просто потому, что офицер сказал. Это… это очень хорошо пригодится потом, если придется… если доведется попасть в замес.

— Интересно, а если приказывает дурак? Самодур? — смотрю на него внимательно, а он усмехается снова, гад.

— На меня намекаешь, Эвелина Романовна? Да, не скрою, бывают приказы дебильные. Но мы же не отучаем парней думать, да? Тут всё важно в комплексе. Так что… Мужиком оттуда твой сын приедет. Не переживай, мамаша. Мы их так-то не на убой отправляем, у нас всё по желанию. И твой сын сам захотел служить.

— Знаю я это “сам”, — морщусь, не веря, что туда по своей воле можно попасть. — То есть и вы хотели воевать?

Он сжимает губы, отвечая на мой скепсис:

— Вообще-то, есть такая профессия — родину защищать. Если ты, Эвелина, свет, Романовна, не знала. И это не стыдно. Не позорно. И не зазорно. Надеюсь, ты меня поняла.

Незаметно доезжаем до дома. Осознаю, что из окна прекрасно просматривается двор, так что муж при желании может видеть, как я подъехала на крутом внедорожнике, с каким-то левым мужиком.

Впрочем, плевать.

Не Андрею мне претензии выставлять.

Дергаю ручку, но она, зараза, не поддается, будто заблокирована.

Генерал хмыкает, даже ржет, но помогать мне не спешит.

Помнит, видимо, что у меня рука тяжелая.

Гляжу на него требовательно — мол, помочь не хотите?

— Что ж вы, женщины, такие… самостоятельные, а? Лезете поперек батьки в пекло, — вздыхает он и через меня наклоняется.

Ручка с легкостью поддается, дверь открывается, но выйти Олег Янович мне не дает.

— Подожди, я помогу спуститься. Там высоко.

Пока он перемещается к пассажирской двери, я дергаю за фиксатор ремня.

Сама себя освобождаю. Оборачиваюсь. Генерал открыл дверь и подает мне руку.

Игнорировать глупо, там действительно высокая ступенька, а упасть под ноженьки генерала мне не улыбается. Поэтому подаю ему руку, выхожу.

Он не двигается с места, так и стоит близко ко мне.

А у меня неожиданно низ живота простреливает. Господи…

Уверена, со стороны мы создаем полное впечатление влюбленных голубков, приехавших со свидания.

Пусть! Почему-то мысль о том, что о нас могут так вот подумать, глядя из окна, наполняет мрачным удовлетворением. Месть — она, оказывается, на вкус получше просекко.

Пора прощаться, хочу уже руку отнять, и тут наблюдаю, как от нашего подъезда отъезжает такси, а на крылечке я вижу Андрея собственной персоной.

Он с охреневшим лицом глядит на то, что какой-то мужик привез меня на "Гелендвагене" и за ручку держит. Не спешу ее выдернуть.

— Всего хорошего, Олег Яныч, спасибо, что подвезли. Очень любезно с вашей стороны.

Я просто наслаждаюсь этим импровизированным представлением.

— Всегда к вашим услугам, Эвелина Романовна, — генерал наклоняется, губы касаются тыльной стороны ладони, глаза сверкают, в них плещется осознание мужского превосходства, которое странным образом отзывается во мне. — До новой встречи. Я вам позвоню.

Позвонит? Но я вроде телефон не давала. Мысль мелькает и гаснет.

Ну он явно знает, где взять мой телефон. Это не проблема для такого, как он.

Дергаю головой, невольно оглядываясь на мужа, который так и стоит, огорошенный и потерянный, генерал мгновенно считывает, что Андрей на нас смотрит, его взгляд находит мои глаза.

— Это тот самый муж, который объелся груш?

— Он самый.

— Может, нужна какая-то помощь?

— Помощь? Нет. Я сама справлюсь. Вы и так на меня время потратили, я вас от службы отвлекла. Возвращайтесь на работу.

— Слушаюсь, товарищ генерал, — улыбается довольно, и такая улыбка у него внезапно… Мальчишеская, лихая, мне невольно тоже хочется улыбнуться. Чувствую жар в теле. Краснею…

Он какое-то время неотрывно на меня смотрит, потом всё же к машине отходит.

Провожаю его взглядом. Смотрю, как в машину садится, как отъезжает.

Наконец бреду к мужу.

— Эва… Это что такое было? Кто это тебя подвозил?! — грубовато спрашивает.

Он еще и смеет выражать недовольство.

— Тебя это, Андрей, не касается. Я, знаешь ли, семейные вопросы решаю.

— Семейные?!

— Да, семейные. Пока ты тут разбираешься со своими любовницами беременными, я занимаюсь судьбой нашего сына, который, вообще-то, собирается в армию пойти и институт бросает.

— Что? Какая армия? У него же… Вот идиот! Мозгов совсем нет!

— Это ты идиот! Из-за тебя всё, ты хоть это понимаешь, а?

— Не надо с больной головы на здоровую, а? Ты лучше скажи, что за мужик!

— Не твое дело, Андрей! Ты теперь здесь никто и звать тебя никак. Я перед тобой отчитываться на намерена. И вообще я подаю на развод!

— Сбрендила, да, Эва! Ну давай-давай, подавай на развод. Посмотрим, как ты без меня справишься!

— Всё у меня будет прекрасно, Андрюша.

— Ага, охотно верю! Уже наладила личную жизнь с тем мужиком? Поэтому такая борзая стала?

— Ой, перестань, а? — устало глаза закатываю. — Где, кстати, твоя личная жизнь?

— Она не моя, хоть ты мне, Эвочка, и не веришь. Ляля маму повезла домой, той плохо стало, полежать надо. Вот я и вышел проводить их.

— О, эти две суки нашли друг друга. Я тебя поздравляю. Они тебя и сведут в могилу.