Редакционное задание

— Знаешь, то наше интервью у меня дома в рамочке! Просто здоровское! Даже деду понравилось! А он у меня учёный, ему хорошим слогом трудно угодить!

В этом заявлении сквозит лёгкая зависть: видимо, сама она слогом не угождает. Хотя вряд ли её дедушка читает низкопробные любовные романчики. Я их тоже не читаю. Ради интервью с Мартой заглянула в пару её работ, но мне не зашло.

Мы спускаемся с Мартой к её машине — Марта хвастается, что купила её за деньги от продажи электронных книг. А я — уже чую новый материал:

— Может, встретимся как-нибудь ещё раз, поговорим в неформальной обстановке. О сетературе, о трендах, о продажах электронных книг.

В конце концов, я всё ещё корреспондент «молодёжки», а значит, и туда должна подыскать материал.

— Я только «за», — весело соглашается Марта. — У меня сейчас депрессия, буду только рада её заболтать.

Не лезу в душу — захочет, сама скажет, из-за чего депрессия. Но она не говорит, хотя трендит всё дорогу без умолку обо всём на свете. Не знаю, как мы не попадаем в ДТП.

Зорин и его внучка обосновались в старинном двухэтажном доме на окраине города. Перед домом — небольшой садик со скамеечками.

И вот он-то заставляет Марту насторожиться.

— У тебя есть с собой какое-нибудь оружие? — спрашивает она и едва не на четвереньках выползает из машины.

— Нет, — шепотом отзываюсь я. — А что?

— Видишь, — указывает она вперёд, — та клумбочка. Заборчик повален, цветы — всмятку. Там явно развернулся танк какой-нибудь.

Или «Хаммер», думается мне, но свои мысли я не озвучиваю. Хотя рука так и тянется к телефону, набрать номер кой-кого зеленоглазого и спросить: «Что за хрень здесь происходит?»

Низко пригнувшись, как два шпиона, мы пробираемся к дому. Дверь предсказуемо открыта.

Марта выпрямляется и вбегает в дом.

— Деда! Дед! — кричит она и мечется по комнатам. Я ношусь следом, краем глаза отмечая интерьер в духе позднего викторианства с налётом предвоенного советского прошлого.

По деревянной и довольно крутой лестнице Марта на своих каблучищах ловко взбегает на второй этаж (я в кроссовках за ней еле поспеваю!), распахивает дверь, должно быть в кабинет, и застывает на пороге.

Я выглядываю из-за её спины и офигеваю.

Прямо на дорогом паркете чёрным маркером написано: «Твой дед отказался сотрудничать, поэтому мы забрали его. Хочешь видеть живым — не звони в полицию. Мы свяжемся с тобой»

Марта сползает по стене. В её глазах — неземная печаль. Она криво усмехается:

— Прям дед за долги. Только вот роман не напишешь — нетрендово.

Закрывает глаза руками и начинает тоненько выть.

И мне её дико жаль.

Глава 8

Сажусь рядом, кладу её руку на плечо.

— Март, может полицию вызовем?

Она вскидывает на меня глаза, взгляд красноречив, но ещё красноречивее — фырканье:

— Ты же читала надпись — если вызовем, они убьют дедушку.

Действительно, рисковать не стоит, но и сидеть, сложа руки, — не в моих правилах.

— Кажется, я знаю, кому позвонить.

Так-так, что там Ираклий рассказывал о кшатриях и защите сирых и нуждающихся? Может, пора подключить к этому делу «идеальных»? Интуиция подсказывает мне, что без них тут не обошлось.

Марта хмыкает:

— Да, пару месяцев назад и я бы сказала, что у меня есть, кому позвонить. У моей бывшей подруги — муж очень крутой чувак. Где-то в спецслужбах работает. Но мы с ней крепко поссорились, а потом — она сменила номер, и я больше не вижусь с ней.

Тут интуиция начинает вопить: «Ну, давай, давай, спроси же — что за подруга!»

Но — не в моих правилах лезть в чужую личную жизнь. Поэтому отвечаю другое:

— Вот видишь. Давай я позвоню. У моего знакомого тоже крутые друзья. И тоже — очень засекреченные.

Марта фыркает:

— Почему-то мне кажется, мы говорим об одном и том же человеке.

Подмигиваю ей:

— Осталось — вскрыть карты. Мой — Ираклий Базиров.

— Мой, — принимает игру Марта, — Кирилл Тихомиров.

Я аж подпрыгиваю на месте:

— Ты знаешь Кирилла?

— Немного. Он всегда меня недолюбливал. А вот с его женой мы дружили со времён педколлежда.

— А его жена…

— Дарина Тихомирова — известный в городе флорист.

Как тесен мир!

— И из-за чего вы поссорились с Дариной, если не секрет?

Марта фыркает:

— Да из-за Кирилла и поссорились. Дарька — собака на сене: сама Кирилла терпеть не может, но при этом — никому не даёт даже смотреть на него. А там такой мужчина — слюни до пола!

Да уж, всё страньше и страньше, всё чудесатее и чудесатее. Если Кирилл — «идеальный», значит, эту самую Дарину он безумно, до одержимости, любит. И Ираклий это подтвердил. Но жена, получается, его не любит.

Кстати, почему?

Этот вопрос я переадресовываю Марте.

— У Кирилла тяжёлый характер. Патриархальный очень. А Дарина — она бабочка. Ей бы только над своими цветочками порхать. Ей с ним сложно.

Но мне хочется уточнить нечто более важное, или кажущееся более важным:

— Скажи, а ваша ссора с Дариной произошла до того, как её похитили, или после?

Глаза у Марты становятся круглыми-круглыми:

— Похитили! Да ладно! И кто?

— Ты слышала что-нибудь о Вазире Алиеве?

— Отморозке этом… Ну да, имела удовольствие лицезреть в новостях. Громкое же дело недавно было! Только причём тут Дарина? Там же вроде мужика похищали… Пухлого такого… Он потом ещё по ток-шоу мелькал.

— Кроме мужика там была ещё и Дарина, но это — скрыли от следствия.

— Как докажешь?

Я достаю телефон, нахожу то видео, с которого начались мои поиски и показываю Марте.

— Точно, Дарька моя! — произносит она с неожиданным теплом. И вдруг затыкает себе рот рукой и всхлипывает: — Какая она здесь несчастная! Избитая! Боже, что этот зверь с ней сделал? Надеюсь, Кирилл ему отомстил за неё. Каким бы суровым он не был, но Дарьку свою — обожает, пылинки с неё сдувает.

— А Кирилл тебе никогда не казался необычным? — интересуюсь, вглядываясь в её лицо, с которого сейчас слетает вся стервозность.