Редактор Линге

— Я?

— Да… ахъ, если бъ вы это сдлали!

— Я право же не могу этого сдлать, — сказалъ онъ только.

Но когда онъ въ то же время схватилъ ея руки, она медленно отняла ихъ и, опустивъ голову, начала ходить взадъ и впередъ по комнат, а онъ продолжалъ сидть.

— Онъ долженъ былъ бы слушаться насъ и оставаться врнымъ своему прошлому, — сказалъ Линге, — тогда бы онъ властвовалъ до конца.

— Да, можетъ быть!

Фру Дагни опять сла на диванъ. Потомъ она сказала:

— А разв будетъ лучше, если у насъ будетъ консервативное министерство?

— Которое будетъ врно своему слову и закону, — да,- возразилъ онъ.

Но Линге подумалъ объ этихъ словахъ. Разв съ точки зрнія лвой лучше имть консервативное министерство?

Посл долгаго молчанія онъ сказалъ:

— Впрочемъ, въ этомъ вы правы. Эта мысль мелькнула и мн.

Она была такъ мила, когда облокотилась на диванъ; ея глаза покоились на немъ, какъ дв голубыя звздочки.

Линге вздрогнулъ; ему трудно было противостоять женщинамъ. Этотъ человкъ, который былъ строгъ и неумолимъ, твердость принциповъ котораго вошла въ поговорку, который безпощадно очищалъ общество отъ всякаго ханжества, — этотъ человкъ могъ быть потрясенъ до глубины души звукомъ женскаго голоса. Она была права; можетъ быть, совсмъ не станетъ лучше оттого, что во глав правленія станетъ консервативное правительство. Его голова начинаетъ сейчасъ же работать, всевозможныя комбинаціи представляются ему. Вотъ онъ собралъ разъединенныя партіи, онъ заставляетъ разлетться, какъ карточные домики, остроумныя и съ трудомъ составленныя комбинаціи, онъ назначаетъ министровъ, указываетъ, повелваетъ, управляетъ страной…

Не будучи въ состояніи оставаться дольше спокойнымъ, онъ говоритъ голосомъ, дрожащимъ отъ безпокойства и волненія:

— Вы натолкнули меня на одну мысль, фру Дагни; я безконечно удивляюсь вамъ. Я сдлаю кое-что…

Она также поднялась. Она не распрашивала его, онъ наврно ничего больше и не скажетъ, онъ такой скрытный; она протянула ему руку. И увлеченная его огнемъ, его ршимостью, она воскликнула:

— Боже мой, какой вы великій человкъ!

Четверть часа тому назадъ, да можетъ быть и пять минутъ, — эти слова заставили бы его сдлать глупость по отношенію къ молодой женщин, но теперь это опять былъ редакторъ, общественный дятель, занятый только своими планами, какъ будто поглощенный тмъ отчаяннымъ переворотомъ, который собирался произвести; его молодые еще глаза смотрли пристально и загадочно на лампу съ блымъ шелковымъ абажуромъ; порой онъ хмурилъ лобъ. Ей такъ хотлось еще разъ напомнить объ орден, о крест, она хотла сказать, что это была дтская выдумка съ ея стороны, и что она проситъ его забыть объ этомъ, но она не хотла мшать ему, и кром того онъ, по всей вроятности, уже и забылъ объ этомъ. Только тогда, когда она была въ дверяхъ, а Линге уже почти вышелъ, она не могла удержаться, чтобъ не сказать:

— Это такъ глупо было съ орденомъ; мы забудемъ это, слышите, забудемъ?

Его опять ударило въ жаръ; его прежняя нжность проснулась, онъ быстро обнялъ за талію молодую женщину. Когда она отступила назадъ и отстранила его, онъ сказалъ:

— Это мы забудемъ? Не въ моихъ правилахъ забывать!

Затмъ онъ пожелалъ покойной ночи и вышелъ; она продолжала стоять наверху, на лстниц, и крикнула ему внизъ:

— Мы вдь увидимся?

И издали, снизу, онъ отвчалъ:

— Да, на-дняхъ.

* * *

Инстинктивно Линге направился въ бюро «Новостей».

Голова его работала, зарождались планы и ршенія; онъ готовъ былъ перегонять всхъ людей на улиц. Было 11 часовъ; городъ еще не спалъ, фонари горли.

Линге удивитъ еще міръ, — несмотря ни на что, въ полномъ противорчіи съ тмъ, надъ чмъ онъ работалъ мсяцы и мсяцы, онъ ршилъ спасти министерство. Онъ теперь будетъ высказываться за радикальное переустройство; онъ хотлъ оставить министра-президента и одного или двухъ членовъ государственнаго совта, остальные же должны быть замнены новыми людьми; нужно сдлать все, только чтобы избжать консервативнаго министерства. А разв настоящій либералъ могъ иначе поступать? Разв онъ могъ взять на себя отвтственность и способствовать тому, чтобы въ стран было правительство консервативное, теперь, когда должны быть проведены большія реформы? Линге уже нашелъ выдающихся людей изъ лвой, которые должны войти въ новый совтъ; листъ выборовъ въ министры былъ уже готовъ; онъ самъ укажетъ кандидатовъ, когда настанетъ время.

А «Норвежецъ» и лидеры лвыхъ будутъ скрежетать отъ злости зубами, когда увидятъ, что вс ихъ ршенія уничтожаются, хо-хо! Вотъ разинутъ рты! И что же дальше? Разв онъ не привыкъ выдерживать штурмъ! Онъ покажетъ добрымъ людямъ, что нельзя безнаказанно устранять его, редактора Линге, отъ ночныхъ совщаній. Союзъ лвыхъ заперся въ Роял безъ него, — это не ускользнуло отъ его вниманія; его хотли обойти, удалить, — посмотримъ, кто побдитъ. Разв онъ не служилъ, какъ рабъ, всю свою жизнь стран и лвой?

Въ эту минуту Линге не могъ не сознаться самъ передъ собою, что въ довріи публики къ его политик произошла перемна. Онъ измнился, онъ сознавалъ это, и онъ не скрывалъ этого; въ немъ произошелъ расколъ, — это говорило и за и противъ него. И все это произошло изъ-за этой несчастной статьи по поводу уніи. Ну, онъ научитъ людей немножко размышлять; онъ будетъ ковать желзо, пока горячо, и весь міръ будетъ удивляться ему! Имя министра-президента еще популярно во всей стран; люди, слышавшіе всю свою жизнь, какъ его восхваляли, не могли вырвать его изъ своего сердца. Вотъ является Линге, какъ молнія, машетъ шляпой, и подъ громъ музыки возводитъ стараго властелина на его прежній тронъ. Народъ прислушивается къ этимъ звукамъ — это были всмъ знакомые звуки, въ нихъ была сила, а народъ будетъ радоваться, какъ прежде, какъ въ старыя времена. Да, Линге зналъ, что онъ длалъ.

«Мы вдь увидимся?» Да, они увидятся. Скоро, въ одинъ прекрасный день онъ окажетъ услугу фру Дагни, какую никто во всей стран не могъ бы оказать. Она должна будетъ признать его власть. Вмст съ тмъ онъ и себ окажетъ маленькую услугу; онъ понемножку заставигъ вспомнить о себ, и тогда уже не такъ-то легко позволитъ себя забыть. Вниманіе, которое онъ теперь привлечетъ, вознаградитъ его за убытки; онъ подумывалъ уже о маленькомъ расширеніи «Новостей», которое удивитъ тысячи его подписчиковъ!

Что скажетъ публика, что скажетъ весь міръ? Газеты, коллеги, конкуренты, либеральная пресса? Имъ будетъ досадно; почему бы и нтъ? Споровъ по поводу него, по поводу его газеты, — вотъ чего ему хотлосъ. Впрочемъ, онъ зналъ либеральную прессу: она качала утвердительно головой, когда онъ говорилъ; у нея былъ цлый штатъ редакторовъ, сила которыхъ заключалась не въ ихъ головахъ. Онъ такъ часто пускалъ пыль имъ въ глаза, и они кивали и повторяли его слова; если бы онъ далъ имъ штопать свои чулки, они штопали бы! Единственный, кто, можетъ быть, запнулся бы и попросилъ времени на размышленіе, — это «Норвежецъ». Когда Линге явится со своимъ проектомъ возсозданія министерства, редакторъ «Норвежца» погрузится на нкоторое время въ размышленія, а потомъ скажетъ то, что принято говорить въ такихъ случаяхъ: онъ выскажетъ осторожно сомннія, настаивая на своихъ взглядахъ. Да, Линге зналъ его. Но если «Норвежецъ» посметъ назвать этотъ великій, дипломатическій ходъ перемной убжденій, то онъ получитъ надлежащій отвтъ. Нтъ, это не перемна убжденій; этотъ шагъ онъ предпринялъ, какъ убжденный либералъ; это не было колебаніемъ, это было политикой въ политик, тотъ же маршъ, только съ измненной скоростью.

Линге дошелъ до дверей своего бюро, здсь онъ остановился и задумался. Собственно говоря, длать что-нибудь сегодня вечеромъ было безполезно; завтрашній номеръ «Новостей» уже составленъ, — а онъ воспользуется этой ночью, чтобы мысленно разработать подробности. Онъ собирался уже повернуть, когда по старой привычк открылъ почтовый ящикъ и положилъ пришедшую почту въ карманъ; газеты онъ оставилъ.

Онъ спустился къ подъзду и пробжалъ письма при свт фонаря; ему бросился въ глаза большой желтый конвертъ съ печатью, онъ вскрылъ его съ любопытствомъ.

Линге вздрогнулъ и задержалъ на мгновеніе дыханіе. Министръ! Министръ-президентъ хочетъ имть совщаніе съ нимъ, хочетъ говорить съ нимъ, какъ можно скоре, будь то ночью или днемъ.

Вотъ счастье, что онъ инстинктивно направился въ редакцію. Совщаніе — будь то ночью или днемъ; что-нибудь случилось, — его превосходительство, вроятно, не очень твердо сидитъ на своемъ предсдательскомъ кресл. Ну, тмъ лучше, тмъ больше будетъ заслуга Линге. Хотя лидеры и обошли его въ своихъ тайныхъ совщаніяхъ, тмъ не мене у него будетъ свое ночное совщаніе; его приглашалъ президентъ министровъ своей собственной персоной.

Линге взялъ извозчика и полетлъ на Уоламштрассе. Здсь онъ слзъ и пошелъ въ Штифтсгардъ [3] . Если бъ кто-нибудь видлъ, куда онъ идетъ въ полночный часъ? Онъ осмотрлся вокругъ: улицы, къ сожалнію, были пустыя; его никто не видлъ! Онъ позвонилъ, дверь отворили, — его ждали; его впустили безъ доклада.

Его превосходительство, старый, блый какъ снгъ господинъ, принялъ его въ своемъ личномъ помщеніи.

— Я ршился побезпокоить васъ, потому что дло идетъ объ очень важномъ, — сказалъ онъ. — Благодарю васъ, что вы пріхали.

3

Перестроонный старый королевскій дворецъ, гд теперь живетъ президентъ совта министровъ.